Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

Глаза толстяка расширились. Он задергался, переводя испуганный взгляд от бассейна к ножу.

Арман перерезал веревку связывающую шею толстяка и начал резать веревки на его руках.

— Это не даже не для того, чтобы вас напугать. Это для того, чтобы вас мотивировать.

Он повернул толстяка лицом к себе.

— Проголодался, значит. Они тоже. Кого же накормить?

Бывший камералист затрясся.

— Кайкапы абсолютно слепые. У их нет глаз. А с акулами у них есть одно общее — продолжил Арман, поигрывая ножом, — реагируют на кровь. — Он вытянул руку толстяка над бассейном и быстрым движением провел ножом по его ладони.

Густая крупная капля упала вниз. Твари, которых смотритель назвал кайкапами, и лениво плавали кругами в воде, как взбесились, заметавшись по бассейну.

— Я же говорю — голодные. А ты им кажется, понравился. И еще — Арман руку толстяка не отпускал, сочувственно смотря в глаза. — Кайкапы реагируют на любое движение в воде.

Арман отпустил Пита Андреса и отошел. К толстяку подскочили два стражника и свесили его над бассейном вниз головой. Тот закричал и замахал руками.

— Макните.

Стражники спустили толстяка чуть ниже. Тот невольно замолотил руками по воде. Беспорядочно метавшиеся кайкапы замерли и бросились к этой части бассейна.

— Поднимайте.

Стражники стали вытаскивать Пита обратно. Натужно, с кряканьем.

— Тяжелый, ваша светлость.

Одна из тварей выпрыгнула из воды и клацнула зубами перед подвешенной жертвой.

— Это они сонные еще, — кивнул Арман. Если бы прицельно, на звук…

Один из каймапов выпрыгнул и чуть не зацепил стражника державшего Пита. Тот с руганью отпрянул, выпустив ногу толстяка. Второй стражник не удержал тяжелое тело и бывший камералист полетел в воду. Бассейн вскипел.

Кричал Пит Андрес недолго.

Курти по-прежнему стоял около бортика и не моргая смотрел вниз. Там ничего нельзя было разглядеть. Все бешено бурлило. Мелькало что-то сизое, белое, серебристое, а потом все стало красным. Курти в этой мешанине запомнились только зубы.

— Я же говорю, Ваше Благородие — тяжелый он, — развел руками стражник.

— Да черт с ним, — махнул рукой Арман. Главное все увидели. Думаю, мотивации им теперь достаточно, — он снова засмеялся.

— Но самое главное в нашем цирке, даже не эти милые создания. Цирк, это еще и необычные механизмы, созданные мастером, который в силу своей скромности не считает их чем-то невероятным, хотя поверьте — они невероятны. Но с ними вы познакомитесь чуть позже.

С улицы раздался звон часов. Арман выругался.

— Черт, а может и не так и «чуть». Так! Выступать начнете сегодня же. Пожалуй, сейчас же. Публика собирается потихоньку. Из-за наших смуглых малагарских друзей корабль с вами здорово задержался, а сезон начинается уже в полдень. Вечером тоже выступления будут. И не перенести — гости созваны на конкретный день.

Арман поднял голову и громко чеканя слоги выкрикнул:

— Вкратце, чтобы вам было хоть что-то понятно — вы будете выступать в различных состязаниях. Почти всегда это будут соревнования между вами же. Иногда один на один, иногда групповые. Чтобы было интереснее — зрителям, не вам — для соревнования будут использоваться различные механические приспособления. Лишнее говорить, что зрители будут делать ставки. Впрочем, это вас напрямую не касается. Проигравшие отправятся кормить кайкапов. И не потому, что это наказание, просто в этом суть конкурсов. Именно поэтому вас сейчас и мотивировали. — Арман не оборачиваясь, ткнул пальцем назад в сторону бассейна, откуда были слышны всплески. — Соответственно, с течением времени, а продлится все это пару месяцев, вас будет становиться все меньше. Но! — Он поднял вверх палец! — Последнее соревнование будет групповым. И те несколько, кто его выиграет… — он ткнул пальцем вперед. На мраморный стол посреди балкона стражники уже ставили большой ларец с выпуклой крышкой. — Получат вот это — закончил фразу Арман.

Один из стражников окинул крышку шкатулки. По залу и без того светлому от отражающейся от бассейна воды запрыгали яркие блики. Ларец по самую кромку был заполнен золотыми монетами.

— Десять тысяч золотых. Кто и когда из вас хотя бы видел подобную сумму? Не то, что в руках держать. Победители ее получат. Больше только за поимку Эрика Бешеного дают.

Курти заметил, что при этих словах, шепелявый бугай, прежде откровенно скучавший, удивленно поднял голову.

— Деньги мы даем победителям, чтобы они знали, что есть ради чего стараться. И что не обязательно опускать руки, мол, все равно погибать, прекращать игру и тем портить нам представление. Нет. Без надежды человек жить не может. Победите, получите и золото, и свободу. Здорово, правда?!

Смотритель направился к выходу и уже в дверях обернулся:

— Все это повод к философскому размышлению. Уже через пару недель половина из вас разделит судьбу того бедолаги из бассейна. А еще через месяц — половина от оставшейся половины. Но вот думать надо не об этом. Думайте о золоте и свободе. А не о том, какую дикую боль вы будете испытывать, когда вас будут рвать на части. И не об отчаянии, которое будет этому сопутствовать, что вот это вот конец вашей жизни. Не надо! Думайте о золоте!

В дверях он столкнулся с приземистым мужчиной, одетым в черный камзол. Странно бледное для юга лицо было усыпано веснушками. Белоснежные брыжи усиливали бледность.

- Херр Фабрис, — кивнул вошедшему Арман, — они ваши.

— Застращал уже? — усмехнулся бледный.

— Да само вышло. К тому же крейклинги уронили одного.

— Теперь понятно, что за вопли я слышал. Я, грешным делом, подумал, что представление без меня началось.

— Как можно?! — договаривал Арман уже из коридора.

Фабрис ступал по каменному полу осторожно, будто крался. Прозрачные глаза на бледном лице смотрели сквозь толпу.

— Основное, думаю, Арман вам сказал. Но он вообще с юмором и излишне благороден. Уверен, даже того бедолагу, что только что покормил собой моих зверюшек, он спускал, не роняя достоинства и с шуточками. Я другой. Не то, чтобы вас гнобить буду, за меня это уже жизнь сделала, но и церемонится не стану. Не потому, что ненавижу вас. Нет. Я вас не знаю и совершенно к вам равнодушен. Поэтому относиться к вам буду как к товару.

Он безучастно скользил глазами по толпе. Взгляд уперся в шкатулку и Фабрис усмехнулся.

— И последнее. Мало выиграть. Даже после победы вести себя надо с умом. Понимать свое место. А не орать публике в лицо: «получите суки!». И уж тем более не показывать неприличные жесты членам магистрата. Правда, Карел?

Он обращался к тому самому заключенному, что говорил Курти про футы и фунты. Тот стоял, не отрывая глаз от пола.

— Я спрашиваю — правда?! — Фабрис повысил голос.