Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

— Вы знаете, что ваш писарь пишет с высунутым языком? — с любопытством спросил Тарант.

— Знаю. И можете не говорить шепотом, он почти глухой, — усмехнулся Лоренс, — да и не обидчивый, а что с высунутым языком, так это от усердия.

— Глухой писарь? Это же неудобно.

— Напротив, — вмешался в разговор Бартаэль. — Нужное в обсуждении говоришь тихим голосом, а то, что надо перенести на бумагу, говоришь громче и все. Он все прекрасно понимает, усердный и способный, за что, собственно, и держим. А слегка повысить голос при разговоре с ним, так это ничего страшного. И никому не мешает. Вот, обратите внимание, — купец громко произнес:

— Хэнк, насколько вырос товарооборот Эсселдейка за последний год?

Писарь поднял голову.

— Он не вырос. Он упал. На двадцать восемь процентов. В основном это коснулось урожая. Земельные угодья пострадали из-за военных действий. Возрос только импорт. Оружие и сырье для оружия. Цены на металл тоже выросли.

— Да?! — поднял брови Лоренс, — А я и не знал, что настолько все серьезно. Двадцать восемь процентов, это много.

— Вы были заняты свадьбой, фрайхерр — писарь опустил голову обратно.

— Иногда он раздражает, — вздохнул Лоренс, — границ не знает. Но это не из-за дерзости. Это из-за увлеченности своими бумажками.

— Хэнк, — снова громко спросил Бартаэль, — война продолжится и фраккарцы скоро вернутся, — что ждет экономику города? Все очень плохо?

— Хорошего мало, — поднял голову писарь, но смотря в будущее, могу сказать, что экономика вырастет.

— Это как?!

— Увеличился приток крестьян в город. Теперь они составляют серьезную рабочую силу при том, что платить им много не надо. Выросло производство оружия в городе. Каменщики и плотники занятые на работах на городских стенах, процветают. Приток кораблей с продовольствием, что мы вынуждены покупать, привел к расширению порта и площади торговых складов. Возрос доход с аренды, увеличилось количество портовых рабочих.

— А я говорил, — усмехнулся Тарант, — эта война еще долго идти будет.

— Из-за постоянных набегов, что мы проводим на границы Фраккарского королевства, выросло количество конных наемников. — Хэнк не слышал, что сказал князь и продолжал. — В основном рейтары. Подтянулись и кочевые кланы рапайцев. В городе много лошадей. И уже ощущается нехватка шорников. Цены на упряжь высокие, сейчас подтянутся специалисты. В Эссельдейке, как и в соседнем Вальшайоне, всегда было хорошо развито кожевенное производство, теперь ожидается еще больший его рост.

— Но продовольствия же стало меньше? — с любопытством спросил Бонифаций.

— Ничего. Купим. Взять нас в осаду трудно, из-за реки, что проходит через город. Поэтому провизию нам могут доставить. А она дешевая. Опять же — купцы едут, ставят у нас лавки. Некоторые селятся.

Лоренс развел руками и улыбаясь посмотрел на князя. Бонифаций не сводил внимательного взгляда с Хэнка.

— Господа, все это замечательно, но я настойчиво приглашаю вас на трибуны. Мы подготовили удивительное зрелище. — В дверях появился Арман.

— Арман, я уже не помню, какой раз по счету вы появляетесь за последние полчаса, но ваша настойчивость доказывает, что вы и правда подготовили, что-то невероятное. И у вас невероятный талант появляться тихо и вовремя, — улыбнулся князь.

— Что ответить? Я талантлив, — развел руками Арман.

— Арман, могу я полюбопытствовать, что у вас за меч? — барон Петер айт Эрнстермирх впервые проявил интерес к разговору.

— Название я ему не дал, но делал по заказу. Больше всего это похоже на рейтарский меч, но я внес в него свои особенности.

— Я вижу он тоньше обычного, но это не эсток.

— Не эсток, — согласился Арман, — господа, прошу на трибуны, вас ждет зрелище.

— Что за зрелище?

— Представление с цветком и муравьями.

— Звучит странно.

Странно, что он не чувствовал боли. Кайкап схватил его и с силой тащил вниз. Мощь зубастой твари Курти чувствовал. Ее мощь и собственный страх. А боль, почему-то нет.

Дышать!!!

Может лучше захлебнуться? Нет!

Почему он не чувствует боли?! Это хорошо, наверное. Может все быстро закончится. Нет! Не хочу!

Дышать!!!

Центральная часть бассейна глубока.

Кайкап тянувший его на дно вдруг дернулся вверх.

Цепь сейчас скинет его в воду. За пацаном. Или руку оторвет. Сдыхать здесь?! Вот так!!! Накатило бешенство.

Трезубец воткнулся в лепесток, когда Эрик падал и теперь маячил перед глазами. Вторая тварь суетилась здесь же под дорожкой, то есть под Эриком. Плыла на бурление в воде, сейчас ей мешают первый зубастый и дорожка. Но это ненадолго.

Эрик взревел, упершись в мостки под ногами, схватил цепь и потянул. Тварь показалась из воды, вихляя всем телом и рвущая цепь из руки. Выглянула макушка пацана. Понятно, почему крови не было, кайкап держал его за цепь. Другой рукой Эрик схватился за волосы парня и потащил наверх.

Курти жадно вдохнул, вцепился рукой в дорожку и лихорадочно пытался залезть. Вторую руку мотало во все стороны. Тварь цепь не отпускала, крутила головой, и лупила звеньями по его лицу. Шепелявый ревел и тащил Курти из воды. Второй кайкап суетившийся рядом, кинулся в такую интересную суматоху напрямую, через дорожку и врезался в спину Шепелявому. Тот чуть не упал. Выпустил из рук и Курти, и цепь, с проклятием развернулся.

Кайкап, ударивший его в спину, щелкая зубами, сползал обратно в воду. Цапнул торчащий из дорожки трезубец и начал грызть. Эрик, не желая терять копье, машинально схватил древко. Разбрасывая щепки по воде, деревяшка сломалась. Остатки оружия кайкап утащил с собой. Цепь на другой руке никуда не делась, и первая тварь опять утянула пацана под воду. И снова тащила туда Эрика.

Еще два кайкапа кинулись в их сторону на шум. «Четверка», воспользовавшись этим, ринулись к центральной площадке, но зубастики, почувствовав движение сразу вернулись обратно. Соперники замерли, успев сделать пару шагов, не больше.

Курти не успел ни набрать воздуха, ни надышаться. Снова накатило удушье, потемнело в глазах, сил сопротивляться не было. Он чувствовал дрожь зубов на железе кандалов… Дышать ! Свободной рукой нащупал край лепестка и попытался зацепиться.

Второй кайкап выплюнул остатки трезубца и бросился на Эрика. Эрик живо выставил вперед руку, как выстрелил, и она по локоть исчезла в зубастой пасти.

Тварь старательно и злобно сжимала зубы, но никак не могла сомкнуть челюсти. Обломок копья в кулаке воткнулся ей в нёбо и глотку. Кончики зубов проткнули Эрику кожу и вонзились в мясо. Из пасти дохнуло смрадом. Кайкапы тянули его каждый в свою сторону, и распластавшийся на дорожке пират, по-черному матерился в голос. Оба запястья в крови, что сводило, и без того, остервенело метавшихся кайкапов с ума.