Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

В гостиную вкатилась широкая коробка выше человеческого роста. Лакированный деревянный ящик стоял на платформе с шарнирными колесами. Механик остановил его на середине комнаты, развернул к гостям стороной с дверцами.

Даже флегматичный Бартаэль заинтересовано поднял голову.

Йохан раскрыл дверцы, превратив их и остальные стенки в раздвижную ширму. На платформе кто-то стоял. В тонкой фигуре, накрытой тонким прозрачным покрывалом, угадывались очертания девушки.

Лоренс и Бартаэль переглянулись.

Йохан хотел позвать служанку — кастеляншу Марселетт, но забыл, как ее зовут, несмотря на то что она ходит сюда уже год. Принес несколько дополнительных шандалов сам.

Света надо было много — платформа занимала половину гостиной.

Механик снял покрывало.

Нет, гости не ахнули, ничего не сказали, но атмосфера в комнате изменилась. Конечно, ЕЁ нельзя было перепутать с человеком — румянец был неестественный, немигающе глаза смотрели сквозь всех, и она не двигалась, но это было предчувствие шедевра. И присутствующие это ощутили.

Йохан достал из-под платформы коленчатый рычаг, вставил в углубление за ширмой и энергично провернул. Поднялся на платформу, погладил ЕЁ по волосам, чем-то щелкнул и спустился.

Несколько секунд ничего не происходило. Затем заиграла музыка. Девушка, прежде стоявшая прямо и держа руки перед собой, мягко отвела правую ногу назад, и слегка повернувшись, подняла левую руку над головой.

Музыка звучала приятно, но немного скрипуче. Тем удивительнее было, что двигалась девушка грациозно. Мелодия ускорялась, танцовщица поспевала за ней, ни на мгновение не теряя плавности в движениях. Это было что-то вроде бурре, но частые резкие движения делали танец похожим на жигу. Музыка заиграла еще быстрее, девушка высоко прыгнула, сделав сложное па. Все дружно охнули.

Девушка приземлилась, закрутилась, опять прыгнула. Она танцевала по всей платформе, откуда при каждом касании ноги слышался слабый щелчок. Музыка закончилась, и девушка, вернувшись в прежнее положение, замерла.

Йохан накинул на нее покрывало и стал закрывать коробку.

— Она отрывалась от пола! Как это возможно?! — Лоренс был изумлен.

— Если вы спрашиваете о механических деталях, то ответ будет долгим, сложным и богатым на технические термины, — ответил механик, — поэтому ограничусь простым ответом — возможно и всё.

— Как вы смогли ее сделать? — спросил Бартаэль.

— Я боюсь, что отвечу вам в том же духе, что и вашему партнеру. Поэтому и этот ответ будет простым — я захотел ее сделать. Поэтому и сделал.

— Это совершенство!

— Пока не могу избавиться от щелканья, но думаю это поправимо.

— Что за музыка?

— Музыку сочинила моя дочь, еще, когда была жива.

— Это уже и не механика. Это магия настоящая, — покрутил восхищенно головой Лоренс.

— Вы это уже говорили. Я перефразирую свой ответ. И уверяю вас, если разобраться в той же магии, то выяснится, что и она механика. Те, кто ею овладел, взяли себе за труд разобраться в принципах ее действия.

— Магия — это механика? — поднял брови Бартаэль.

— Всё механика. Все действия, все поступки и даже работа мысли — это механика.

— Мысли? — Я не возьмусь судить детально, но вряд ли работа мозга имеет отношение к механике, — Селестина оживилась, — я читала, что мозг — это орган который в первую очередь дает нервный сок, а во вторую, охлаждает кровь, которую горячат сердце и печень.

— Княгиня, не повторяйте эти глупости, — отмахнулся рукой Бартаэль. — Всё это выдумки невежд, не способных понять, что такое душа! Это она и кровь горячит, и нервы возбуждает. Всегда странно и грустно видеть, как молодые прячут за научными выдумками нежелание понять душу и божий замысел.

— И душа, если она есть — тоже механика, — продолжил Йохан.

— Если есть?!! Механика!! — изумился Бартаэль.

— Конечно. Пусть эти механизмы и скрыты от нас, но принцип работы тот же. Вот, что вы испытываете после моих слов? Возмущение? Правильно? Вы видели принцип работы парового котла, что я вам показывал сегодня?

— Так то котел.

— А никакой разницы. Говорю же, принцип действия одинаков. Вы гневаетесь, кровь горячится, давление повышается, как в котле. Это находит отражение у вас в голове. Нагревшийся пар эмоций давит на поршень огорчения, обиды, уязвленного самолюбия. Вы испытываете чувство несправедливости, это физический дискомфорт. И вы пытаетесь избавиться от него. Волна гнева достигает груди, и вы это должны чувствовать. Поршень огорчения толкает вал возмущения, и он включает злость, раздражение и недоумение. У кого, что больше развито. И от этого же зависят дальнейшие действия. Маховик негодования запускает мстительность и опять все зависит от того, какого размера и как смазаны остальные детали. Пружина ожесточения сжимается и распрямляясь заставляет спорить и рассерженно кричать.

Если у человека эта пружина слаба, то пустота бессилия в полости тонкостенного цилиндра вынуждает человека дуться, таить злобу. Если развита чрезмерно сильно, то бешено двигает поршень в толстостенном цилиндре и заставляет хвататься за меч, как это было недавно с вашим другом. Это механизм, и я вижу, как он работает.

— Не соглашусь. Но не найду слов, чтобы это выразить, хотя вы наверняка и под это механическое объяснение найдете. — Селестина категорично трясла перед собой рукой. — Но то возмущение. И вы неуклюже связали кипение в котле с кипением в душе. Как же остальные эмоции?

— Какие именно?

Селестина повернулась к Оливии, стоящей за ее спиной. Та улыбнулась кончиками рта и выразительно произнесла:

— Радость, досада, стыд, скука, нетерпение, испуг, гордость, жалость, страх, покорность.

— Да! — Селестина тряхнула головой. — Любовь, в конце концов?! Как же любовь?!

Йохан размерено продолжал:

— Любовь объясняется так же. И если вы сейчас не о физическом контакте, который очень просто объяснить с точки зрения механики трения, то я объясню и механику чувств, которые принято называть возвышенными.

Бартаэль засмеялся, но никто не подхватил, и он перевел смех в кашель.

— Любовь — это влечение, — продолжал Йохан, — херр Марикур из Амкердского университетаподробно и точно описал свойства магнитных камней. Как каждый из них тянется к себе подобным. Так и у людей. Это механические законы.

— Любовь не возникает ниоткуда!

— А я и не говорю, что она возникает ниоткуда. Это закон природы. Все магниты тянутся друг к другу или к Северной звезде. К тому же каждый морской капитан способен намагнитить даже простую иголку. Для этого нужны или молоток или обычный моток шерсти, но сейчас не об этом. Если представить себе это чувство в виде намагниченного шара, то он катится по желобу чувственности, как только чувствует схожий магнит.