Александра Лисина - Мар. Щит императора

– Дурак… – едва слышно отозвался я, не поднимая глаз. И Карриан резко осекся. Но после долгой-предолгой паузы вдруг швырнул проклятое кольцо мне в лицо и бросил:

– Я тебе верил!

Что я мог на это сказать?

Машинально перехватив тяжелый перстень, я так же машинально его сжал, совершенно позабыв, что наш срок еще не вышел. Кожу тут же чувствительно кольнуло. Перстень мгновенно потеплел, потяжелел и слабенько засветился. В обычное время никто бы этого не заметил. Но сейчас… в миг наивысшего напряжения, когда император в бешенстве ждал ответа, а я, хоть убей, не мог ему его дать… Карриан видел абсолютно все. И обнаружив, что с кольцом происходит то, чего не должно было случиться в принципе, вдруг переменился в лице. А затем без предупреждения схватил меня за глотку и со всей силы шваркнул о ближайшую стену.

– Что?! Это?! Такое?!

Я смог только захрипеть, тщетно пытаясь выдавить хоть слово в свое оправдание.

– Отвечай!

Пальцы у Карриана были воистину железными, а хватка – как у матерого медведя. Хрен вырвешься, если зацепит. Я задыхался под его руками, тщетно пытаясь протолкнуть внутрь немного воздуха. Горло нещадно горело. В ушах заколотились молоты, в глазах потемнело. А когда император стиснул мою шею еще сильнее, я… сугубо на рефлексах… двинул его коленом в пах.

Хватка на горле тут же ослабла. Карриан хрипло выдохнул. Я, едва освободившись, рухнул на колени и судорожно закашлялся, но вдохнуть нормально мне так и не удалось – император, на удивление быстро оправившись от предательского удара, засадил мне крепкую оплеуху и, опрокинув на пол, зло посмотрел прямо в глаза.

– ЧЕЙ ЭТО ПЕРСТЕНЬ?!

– Кар, пожалуйста… тебе это не понравится.

– ЧЕЙ?! ОТВЕЧАЙ, ИНАЧЕ УБЬЮ!

Я устало закрыл глаза.

– Ты уже пытался это сделать. И не смог.

– Почему?! – раненым зверем взревел его величество, одновременно снова потянувшись к моему горлу, и мне ничего не оставалось, как обреченно выдохнуть:

– Да потому что он мой, дурья твой башка! Это я вытащил его из фонтана!

У Карриана заледенело лицо. С него разом отхлынула вся кровь. Зрачки жутковато расширились. Клубящаяся в них тьма испуганно отпрянула куда-то вглубь. Император замер, так и не сжав до конца пальцы. Всмотрелся в мои глаза и едва слышно выдохнул:

– Ложь! Перстень может забрать только женщина!

Я с трудом сел и, откинув голову на холодную каменную стену, лишь горько усмехнулся.

– Ты прав. И не прав. Потому что на этот раз все было неправильно.

– Врешь!

– Ты знаешь, что это не так. Чувствуешь. С тех самых пор, как едва не убил меня из-за каких-то болонок.

У Карриана снова изменилось лицо. Кажется, в нем сейчас шла отчаянная борьба между здравым смыслом и теми самыми чувствами, о которых я недавно говорил. Умом он понимал, что такое невозможно. Что магия первого императора не должна ошибаться. Но в то же время что-то не давало ему меня убить. И это же «что-то» настойчиво просило… вернее, вынуждало его требовать доказательств.

В стену прямо над моей головой с силой врезался тяжелый кулак.

– Докажи! – хрипло велел император. – Докажи, мать твою! У тебя есть ровно секунда прежде, чем у меня закончится терпение!

Я вздрогнул и, совершенно точно понимая, что это не шутка, быстрым движением надел кольцо на безымянный палец правой руки. Знаю, на Тальраме обручальные перстни было положено носить на левой, но я сделал это машинально. По привычке, если хотите. После чего меня, как и в первый раз, в храме, с размаху окунуло в водоворот чужих эмоций. Но если три года назад я такого не ожидал и едва не утонул, то сейчас… сейчас мне просто стало очень больно. Так, словно это меня сейчас опозорили. И словно это мне только что вонзили нож в спину.

В своей прошлой жизни я, как оказалось, мало понимал мужчин. Считал, что мы слишком разные, чтобы правильно понимать женщин, и наоборот. Но теперь, сполна окунувшись в чужие чувства, я с горечью осознал: нет никакой разницы, когда тебя предают. Мужчина это сделал или женщина, старик или ребенок. Нам всем одинаково больно. Одинаково страшно сознавать, что мы напрасно доверились. И еще страшнее видеть, что человек, которому мы верили безраздельно, на самом деле оказался лжецом.

– Прости, – прошептал я, глядя в расширенные глаза императора, которые не просто потемнели – они помертвели от боли. – Прости, я был пьян тогда… не понимал, что творю… я не знал!

– Ты…

– Я не мог тебе сказать, – повторил я, чувствуя, как болезненно сжимается сердце. – Это было бы неправильно.

Именно в этот момент у Карриана словно что-то сломалось внутри, и я знал, что это за чувство. Точно такое же он испытал в детстве, когда был вынужден убить наставника. Тогда императору было так же плохо. И в его душе царило такое же черное отчаяние. А я обманул его, это правда. И заодно напомнил о прошлом. О том, что никому и никогда нельзя доверять. Никому, даже собственной тени, ведь и она порой способна предать.

Эх, если бы я мог в этот момент рассказать все, не боясь быть понятым превратно! Если бы я мог поведать, по какой причине магия императора приняла меня за того, кем я уже не являлся! Кто знает, какие именно качества в моей душе остались после перерождения? Но, видимо, их оказалось достаточно, чтобы перстень совершил ужаснейшую ошибку и обрек нас обоих на этот нелегкий разговор.

Быть может, если бы имелся хотя бы теоретический выход и хотя бы призрачная возможность вернуть женское тело, я бы, честное слово, осмелился это сделать. Позволил себе быть откровенным до конца. И, несмотря ни на что, рискнул… согласился бы на эксперимент даже с непроверенным заклинанием. Если бы только Тизар сообщил, что это поможет. Если бы он сказал, что это что-то даст. Но увы. Придворный маг еще тринадцать лет назад убил во мне всякую надежду. Именно поэтому я сейчас промолчал и вынужденно ждал приговора, который мне не замедлили озвучить.

– Вот оно что, – вдруг процедил император, и на его лице проступило неподдельное отвращение. – Значит, ты все-таки хотел завершить обряд, но не рискнул об этом рассказать, потому что знаешь законы… мразь ты этакая!

Я воззрился на него с совершенно искренним изумлением, а потом до меня дошло.

Млять! Да что ж в который уже раз лажаю не по-детски! Он же читает мои мысли! Или не их, а хотя бы эмоциональный фон! И стоило мне только пожалеть, что я не смогу стать тем, кем назначил меня перстень, как Карриан решил, что все понял! Более того, посчитал, что имеет право меня презирать. Оскорблять. И ненавидеть за то, чего я не допустил бы даже в мыслях!

От этой догадки меня вдруг взяла такая злость, такое бешенство, что я качнулся вперед и без предупреждения засветил этому придурку кулаком в глаз.