Терри Гудкайнд - Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Когда они наконец ушли, Паша взяла его за руку и поблагодарила.

— За что? — удивился он.

— До сих пор мне еще не позволяли ужинать вместе с сестрами и с послушницами, у которых есть ученики. Это — в первый раз. Ты был так любезен со всеми! Я страшно рада, что мы здесь сегодня вместе. И ты такой красивый в этом наряде.

— К такому платью ты могла бы подобрать и более высокородного спутника, — заметил Ричард, расстегивая кружевной ворот. — Но я никогда не носил таких нарядов. По-моему, на мне все это смотрится как-то нелепо.

Паша довольно улыбнулась:

— Можешь не сомневаться, что Селия и Дульчи отнюдь не считают, что у тебя нелепый вид. Удивительно, что ты не заметил, как блестели их глаза. Мне даже показалось, что им захотелось сесть к тебе на колени.

Ричард подумал, что, если этим девчонкам так нравятся красные плащи, он может подарить им свой, но предпочел не высказывать столь крамольную мысль.

— А почему видные волшебники, вроде Джедидии, — спросил он, — не носят подобных нарядов?

— Их носят только новички, и только они имеют право свободно выходить в город. Чем больших успехов добивается ученик в магии, тем скромнее он должен одеваться. Вот почему Джедидия, который почти что выпускник, носит простой коричневый балахон.

— В чем же смысл столь странного правила?

— В том, чтобы учиться скромности. Красивые наряды, большие деньги, большая свобода — для тех, у кого меньше могущества. Все эти вещи сами по себе не заслуживают уважения. Молодые люди должны понять, что главное — их дар, а не внешние соблазны.

— Тогда для меня эти наряды — вроде понижения. Я уже и так одевался скромно.

— Тебе еще не положены скромные одежды. Иногда, если пожелаешь, ты можешь носить свою старую одежду. Но только не балахон! Горожане всегда определяют силу и возможности волшебников по их одежде. Волшебникам в простой одежде не дозволено появляться в городе. — Она улыбнулась. — Когда-нибудь, когда ты достигнешь больших успехов, тебе позволят носить балахон, как настоящему волшебнику.

— Мне больше по душе моя собственная одежда, — огрызнулся Ричард.

— Когда с тебя снимут ошейник и ты уйдешь из Дворца, ты сможешь и одеваться, как пожелаешь. Но большинство предпочитают одеяния, присущие их занятию, и носят их всю жизнь.

Ричард решил сменить тему.

— Я хочу увидеться с Уорреном. Скажи мне, как его найти?

— Сейчас? На ночь глядя? — удивилась Паша. — Ричард, сегодня был долгий день, а я еще должна дать тебе первый урок.

— Скажи, как спуститься вниз. Смогу ли я найти там в столь поздний час Уоррена?

— Труднее сказать, бывает ли он в других местах. Он, кажется, и спит среди книг. Удивительно, что он сегодня поднялся наверх. Об этом будут сплетничать еще неделю.

— Я не хочу, чтобы он думал, будто я забыл о нем, — пояснил Ричард. — Как мне туда пройти?

— Ну хорошо, — сдалась Паша. — Пойдем, раз уж ты так настаиваешь. Я должна повсюду сопровождать тебя. Пока, разумеется.

Паша и Ричард спускались по черной лестнице в скрипториум. Не в пример парадной дворцовой лестнице эта была самая обычная, очень древняя, местами нуждавшаяся в починке. В отличие от верхних покоев здесь нигде не было видно прислуги.

Стены из грубого камня. Вместо масляных ламп — чадящие факелы. И мертвая тишина. Кое-где сквозь камень сочилась вода.

— Что хранится в этих подвалах? — спросил Ричард.

— Книги пророчеств, а еще — исторические хроники и дворцовые документы, ответила Паша.

— Но почему здесь?

— Для людей неподготовленных пророчества опасны. Общий обзор пророчеств изучают все послушницы, но лишь некоторым сестрам дозволено читать и изучать их. Эти сестры обучают волшебников, которые проявляют способности к работе с пророческими книгами. Здесь работают несколько молодых людей, и среди них Уоррен — то же, что Джедидия среди остальных. У каждого волшебника — свой дар. Так и у тебя. Мы должны раскрыть твой дар, должны понять, какая область магии твоя. Иначе трудно будет обучить тебя как следует.

— Сестра Верна мне об этом немного рассказывала. Так к чему же у меня, по-твоему, склонности?

— Обычно мы выясняем это, изучая личность ученика. Одни любят работать руками. Такие создают потом всякие разные волшебные вещи. Другим нравится помогать больным и раненым. Из таких как раз вырастают целители.

— А я?

— Знаешь, мы никогда еще не видели таких, как ты, — призналась Паша, и лицо ее стало серьезным. Впрочем, улыбка вернулась к ней почти мгновенно. — Не расстраивайся, мы обязательно это поймем.

Они дошли до тяжелой каменной двери, толщиной с рост Ричарда. За дверью виднелся темный коридор, ведущий в комнаты, вырубленные в скале, которая служила фундаментом всему Дворцу. Лампы едва освещали эти искусственные пещеры.

На столах повсюду валялись книги и пергаменты. На стенах были высокие стеллажи.

За столами в ближайшей ко входу комнате сидели две женщины и делали при свечах какие-то записи. Одна из них подняла голову.

— Что ты здесь делаешь, дочь моя? — спросила она Пашу.

Паша присела.

— Мы пришли к Уоррену, сестра.

— К Уоррену? Зачем?

Но тут из темного коридора вышел Уоррен.

— Все верно, сестра Бекки. Я сам их просил прийти.

— В следующий раз, пожалуйста, предупреждайте заранее.

— Да-да, конечно, сестра.

Уоррен стал между Ричардом и Пашей, взял их за руки и повел по книгохранилищу. Не пройдя и двух шагов, он страшно смутился, поглядел на Пашу, разжал руку и покраснел.

— Ты выглядишь... потрясающе, Паша, — пробормотал он.

— Ну, спасибо тебе. Крот... — Она сама залилась краской. — Извини, Уоррен, я не хотела тебя обидеть.

Он улыбнулся:

— Не беспокойся, Паша. Я знаю, что меня прозвали Кротом. Некоторые хотят меня обидеть, но для меня это звучит как похвала. Кроты ведь обладают способностью находить дорогу в темноте. Там, где не найдет дороги никто. Я тоже нахожу пути там, где другие ничего не видят.

Паша облегченно вздохнула:

— Я рада, Уоррен. Да, Крот, ты слышал? Джедидия упал с лестницы и сломал ногу.

— Вот как? — Он посмотрел ей в глаза. — Может быть. Творец преподал ему урок? Если слишком задирать нос, можешь и не разглядеть, что под ногами.

— Не думаю, чтобы уроки Творца пошли Джедидии впрок, — заметила Паша. — Я слышала, он так разозлился, что испепелил дорогой ковер.

— Это ты должна сердиться, а не он, — возмутился Уоррен. — Он так грубо с тобой разговаривал!

— Обычно он бывает любезен, но, наверно, сегодня я ужасно выглядела.

— Среди этих книг есть такие, на которые люди и смотреть не хотят, сказал он, — но важно содержание, а не то, есть пыль на обложках или нет.

Паша снова покраснела.

— Ну... спасибо тебе, Крот.