Анатолий Казьмин - Целую, Кощей [СИ]

Она снова погрустнела, вспомнив прошлую, уже недоступную жизнь и я поспешил отвлечь её:

— О, книги это здорово! Я и сам читать люблю. А еще что любишь?

— Ну… — она задумалась на секунду, а потом смущенно протянула: — Детей еще люблю. Ну, возиться с ними, играть, учить их всяким премудростям…

— Ну, вот и всё! — чуть не завопил я от радости. — А хочешь учительницей стать? В школе работать?

— Опять вы, батюшка, непонятное говорите… Школа — это что? Там детей учат, да? А, потом… Девка — учительницей? Да боярского рода? Да кто ж такое позволит-то?!

— А вот и позволят. Тут главное, чтобы ты сама этого захотела.

— Да мало ли, что я захотеть могу… — рассеянно протянула Варя. — Да кто же мне только разрешит?

— Верь мне, Варюш! Вот скажи, чего ты хочешь?

— А если я скажу, что поцеловать вас хочу, тогда что? — спросила она с вызовом, задрав очаровательный носик.

— Ух ты! Тогда иди и целуй! — я распахнул руки для объятий.

— Да ну вас, — она огорченно отмахнулась. — Вы, парни, только об одном и думаете…

— Э-э-э… Да ни о чем я таком не думал! — возмутился я.

— Что, совсем? — обиделась девушка.

— Ох… Стоп, Варюш, что-то нас не туда занесло. Давай о поцелуях потом поговорим, хорошо? А сейчас я тебе прямо скажу-объясню, чего я хочу, хорошо?

— Хорошо… Только не вижу я что-то ничего хорошего для себя. Только и осталось мне, что в монашки-то и податься…

— Ну, Варь, ну погоди, ну чего ты? Дай я скажу. Я хочу, чтобы ты вышла из монастыря и зажила той жизнью, которой тебе захочется. Хочешь назад в свой дом вернуться, так только скажи. Хочешь в Лукошкино первую школу для детишек открыть, а самой там первой учительницей стать? Так и тут я тебе помогу. Обещаю, Варюш, сделаю всё, чтобы ты счастлива была. Верь мне.

— А зачем это вам?

— А нравишься ты мне, — вдруг решившись, выпалил я. — Только давай пока об этом не будем.

— Почему не будем? — вдруг хихикнула она, а потом будто с обидой протянула: — А сами говорили, что нравлюсь…

— Варюш…

— А кто же вы такой, всесильный господин, батюшка Захаров, Федя, что такое для меня совершить можете?

— Я? — я замешкался. А вот попробуй, объясни. — Ну, потом об этом, ладно? Просто есть у меня знакомства полезные и друзья хорошие, которые помочь могут.

— Друзья — это хорошо, — протянула Варя. — Только не получится ничего у вас. И братья мои помешают, да и сам батюшка Горох, царь наш всемилостивый, никогда не позволит мне вольной жизнью жить.

— Фи, Горох, — отмахнулся я. — Видали мы этих царей… И на счет братьев своих не беспокойся. Разберусь я с ними.

— Ой, что вы, батюшка! И не вздумайте! — Варя вцепилась в мою руку. — Они, знаете какие здоровые да дурные?!

— Да не переживай ты, Варюш, и не таким рога обламывали! Мне стоит только пальцами щелкнуть и нету твоих братцев, — похвастался я.

А что? Я и не обманываю вовсе. Стоит Аристофану только сказать и прощайте уродцы.

— Ты что, Федя! — девушка еще сильнее сжала мою руку. — Не убивай их, нельзя! Грех это!

— Ну, наконец-то ты меня по имени назвала! — я ласково погладил её по руке. — Не буду, не буду, не переживай. А только, я ведь не шучу и не обманываю. Хочешь, сегодня же тебя из монастыря заберу?

— И куда же ты меня отведешь? — вздохнула девушка. — К себе домой? Вот, то-то и оно…

О блин, верно. Тут же нравы такие, что и под ручку с девушкой на людях пройти нельзя, а уж к себе домой её привести… Хотя… Ха!

— Хотел бы я тебя к себе домой привести, но понимаю, что нельзя. Зато могу попросить моего старого знакомца, немецкого посла, чтобы он приютил тебя в своей слободе. Снимем тебе домик там, поживешь, пока я решу всё остальное.

— Что — остальное?

— Ну, не знаю. Ты же не сказала, чего хочешь, — я хмыкнул и добавил: — Ну, кроме поцелуев.

Она легонько шлепнула меня по руке:

— Вот ты, Федя… А и правда можно мне детей учить?

— Кончено, Варюш! Хочешь?

— Ага… Только не получится у тебя ничего, Федь…

— Фигня вопрос! Ой! — я хлопнул себя по губам. — Я всё для тебя сделаю, вот увидишь. А пока собирайся, да пошли в Лукошкино, к послу немецкому.

— Вот так сразу?! — Варя округлила глаза.

— А чего тянуть?

— Не знаю, Феденька… Как-то быстро всё… А посол хоть знает, что ты меня к нему привести собираешься?

— Э-э-э… Нет, я еще не говорил с ним. Да он свой мужик, не переживай!

— Посол — мужик?!

— Ох ты ж… Ну, короче, всё будет в порядке.

— Быстрый ты, Федя. Взял вот так монашку за руку, да и привел ее в город. Нате, дяденька посол, забирайте Варвару нашу. Так что ли?

— Ну, почти. Ну да, тут я не продумал еще, но мыслишь ты в верном направлении.

— Нет, Феденька, нельзя так, несогласная я.

— Хорошо, Варюш, права ты. Давай тогда я обдумаю всё, с друзьями обговорю, с Машей посоветуюсь…

— Что это еще за Маша? — перебила меня девушка.

— Маша — это мой вампир, — ляпнул я.

— Что-о-о?!

— Ну, вурдалак, по-нашему, — еще более умно объяснил я, а потом спохватился: — Шучу я, шучу! Маша — это моя сотрудница. Работает она на меня. Ну… Э-э-э…

— Да кто ты такой вообще, Федя? — протянула Варя, задумчиво глядя на меня.

— Ох… Давай, так. Я — тот, кто хочет, чтобы ты была счастлива. Варюш, солнышко моё, я всё тебе расскажу, обещаю. Только сейчас на это времени нет. Мне надо срочно в город возвратиться, все дела для твоего прибытия сделать. Ладно?

— Солнышко… — протянула Варя. — Хорошо-то как… А? А, ладно, хорошо. Езжай в свой город к своей Маше.

— Ну, Варь…

И помчался я в город, прихватив по пути, довольного и разомлевшего деда. И кстати, Варю я все-таки поцеловал! Точнее — чмокнул в щечку. А она и мне щеку погладила, как раз в том месте, куда за секунду до этого оплеуху влепила.

А в Лукошкино ничего не произошло за время нашего с Михалычем отсутствия. Я удивился, но и порадовался — можно своими делами заняться. В штаб-квартире на Колокольной площади, куда мы с Михалычем сразу и отправились, уже собралась вся наша Канцелярия, и похоже, маялась со скуки.

— Ну, что тут у вас происходит?

— Тишина, босс, — зевнул Аристофан.

— Бесы по городу вынюхивают, Федор Васильевич, — доложил Калымдай, — а часть их того третьего беса ищет. А так — всё спокойно, происшествий нет. Захваченного в плен бойца Аристофана уже допросили, сидит в порубе. Тишина пока.

— Ларец с чертежами Горох в потайном месте прячет и удалось подсмотреть как этот тайник открывается, — сообщила Олёна. — Это я доподлинно вызнала.

— Молодец, Олёна.

— И в Немецкой слободе тишина, мсье Теодор, — отрапортовала Маша.

— А ты чего не с послом? — удивился я.

— Кнутик внеочередную порку в слободе затеял, занят очень. А, кроме того, — Маша лукаво улыбнулась, — есть у меня подозрение, что вы нам кое-что интересное рассказать можете.