Анатолий Казьмин - Целую, Кощей [СИ]

— Не надо людьми, босс! — завопил Аристофан и рухнул на колени. — Не губи, начальник! В натуре исправлюсь, отвечаю!

— А ну-ка подвинься, внучек, — дед вытащил из кошеля массивную сковороду с длинной ручкой и примеривающе взвесил её в руке. — Дай-ка я этому паршивцу объясню всё про службу Кощееву.

— Давай, Михалыч, — обреченно пробормотал Аристофан, разворачиваясь к деду и подставляя зад под сковородку.

— Отставить! — рявкнул я. — Ну, Аристофан, молись! Или что вы, бесы, там вместо молитвы делаете. В последний раз тебя прощаю. Но чтобы команду свою перешерстил, бузотеров выкинул, ребят подобрал новых, ответственных и чтобы по струночке у тебя ходили, понял?!

— Без базара, босс! — обрадовался, вскакивая на ноги, Аристофан. — Не подведу в натуре!

— А только, задницу я тебе всё равно надеру, рогатенький, — предупредил дед. — Как закончим дело, вернемся в Канцелярию, так ты у меня неделю сидеть не сможешь!

— За деньгами смотался? — перебил я деда.

— Здесь уже денежки, — ответил за беса Михалыч. — Припрятал я их до поры, до времени.

— Хорошо. Ладно, иди Аристофан и чтобы у меня…

— В натуре, босс! — заверил в последний раз Аристофан и исчез.

— Вот же, паршивцы…

— И не говори, внучек. С бесами построже надо быть. Они, паразиты, как слабину почуют, так всё, никакого спасу с ними нет.

— Ладно… Что там у нас дальше по плану?

По плану, после умывания следовал завтрак. Ну, это понятное дело и я даже особо не отбивался. Да и свиные рёбрышки с жареной картошкой были очень даже вкусные. Но пришлось отказаться от пирогов — время поджимало.

Пока я торопливо глотал горячий чай и поспешно откусывал громадные куски от бутерброда с ветчиной, Маша рассказала, что уже договорилась с послом. Кнут Гамсунович, памятуя наши совместные подвиги на благо как Немецкой слободы и Лукошкино, так и всего государства, без всяких возражений согласился предоставить Варе политическое убежище… тьфу ты, просто убежище.

— Там, мсье Теодор, я нашла совершенно очаровательный домик в стороне от центра слободы, — похвалилась Маша. — Кустов с розами там правда, нет, но я уже дала команду Кнутику и розы будут посажены сегодня же.

— Ага, спасибо, Машуль. Да фиг с ними, с розами. А домик хоть хороший? Не землянка какая-нибудь? А то я видел тут в городе подобное, ну прямо поруб на милицейском дворе.

— С розами никаких фиг, мсье Теодор, — строго заметила Маша, утаскивая у меня из-под носа пирог с ежевикой. — А вот домик там на самом деле хороший. Чистый уютный крепкий. Если не жалко денег, то фрау Мюллер будет приходить убирать, готовить, ну и всё остальное.

— Не жалко. Хорошо, Маш, спасибо.

— Спасибо, клубникой не пахнет, — заявила Маша, намекающе поглядывая на очередной пирог.

Ну, вегетарианцы, чего с них взять? От мяса отказались, а теперь вынуждены забивать животы огромными дозами травы и всякой там другой морковки. То ли дело у нас, обычных мясоедов. Закинешь в себя тарелочку котлет, придавишь сверху шашлычком, да сала для смазки несколько ломтей положишь, вот и сыт.

— Ладно, пошли, дед. До монастыря еще с час топать.

— И я с вами, — тут же обрадовала нас Маша.

— Зачем?

— Затем. А кто за вашей пассией там приглядит? Вы? Не смешите меня, мсье Теодор. У девушек есть такие нюансы, в которых им помочь могут только другие девушки. И не спорьте со мной, Теодор! Мы с Олёной уже всё решили и отправляемся с вами!

— Еще и Олёна? Да вы там весь монастырь вывезти собираетесь?

— Остынь, внучек, — вздохнул дед. — Всё равно не переспоришь. Ить если бабе что в голову пришло… Ох!

Дед еле увернулся от запущенного в него последнего куска пирога с клубникой.

— Ну вот, — сожалеюще протянула Маша, облизывая пальцы. — Последний кусок — самый вкусный…

— Всё, хватит вам. Пошли.

К монастырю мы опоздали. Ну, в том смысле, что милиция опередила нас.

Когда мы по лесной тропинке уже подходили к монастырю, Маша вдруг замахала на нас руками, заставив замолчать. И вовремя — у ворот стояла телега с ворохом сена, а на ней сидел скучающий милицейский сотник Еремеев.

— Давай по лесу кругом, — шепнул Михалыч.

И мы со всеми предосторожностями обогнули монастырь и остановились у его задней стены. Как я продирался через все эти кусты надо рассказывать? Вот то-то же. Замечу, вскользь, что это был настоящий героический поступок. Может быть, конечно, для какого-нибудь бугая, вроде милицейского Митьки, а то и Змея Горыныча, проложить просеку а-ля бульдозер в кустах, это и плёвое дело, но для изможденного постоянным стрессом компьютерщика, замученного претензиями прекрасной половины нашей Канцелярии, вечными придирками Михалыча, отсутствием в лесу нормальной еды и даже элементарного цивильного туалета… Э-э-э… Короче, герой я, понятно?

Высокие стены при наличии Маши, нам никакой проблемы не представляли. Она просто перенесла сначала нас с дедом, а потом и Олёну на ту сторону и мы оказались как раз в том маленьком садике, в котором мы с Варей целовались. Ну, вру-вру. Я это её поцеловал. Уже и помечтать нельзя…

— Значит так, — шепотом поставил я задачи. — Первым делом ищем Варю и выводим её скрытно на ту тропинку, что в Лукошкино ведёт, там все и собираемся потом. Потом, тем же образом уводим Марьянку, а то еще наткнется на неё участковый. Ну и по возможности смотрим, что там милиция вытворяет, но тут уже не рискуйте, нам это особо и не критично.

— Я, батюшка, шапку-невидимку накину, — сказала Олёна, — да по кельям пройдусь.

— Не, красавица, — перебил ее Михалыч. — Давай сюда шапку. Тебе и так никто не удивится-то в женском монастыре, а меня увидят, да как набросятся! Как на сеновал поволокут в десять ручек девичьих, да как…

— Дед, хватит мечты нам тут пересказывать, — прервал я его. — Шапку, да — лучше тебе взять, я и так обойдусь, а девушки наши могут и одежду монашью… монашенскую… фу, ты! Местную униформу, короче, спереть и на себя накинуть.

Маша тут же обернулась облачком и всосалась в ближайшее окошко. Олёна, опустив голову, засеменила в сторону двора. Михалыч крутанул тюбетейку на голове и исчез. А я остался один и тут только и призадумался — а куда, собственно, мне идти и где искать Варю?

Да особо тут выбирать и не пришлось. Маленькая калитка вела во двор, да еще был вход в коридор самого уже монастыря. По двору мне разгуливать явно не стоило, и я осторожно отворил дверь в коридор. Хорошо прохладно, не то, что на улице.

Я, вначале с большой опаской, по стеночке продвигался по коридору, но вокруг не было ни души. Монастырь будто вымер. Наверное, милиция загнала монашек по кельям, вот никого и нет. Уже смелее я пошел вдоль ряда маленьких дверей. Надо понимать, это и есть кельи. Вот только как мне отыскать тут Варю? Не звать же ее в голос?