Анатолий Казьмин - И.О. Кощея [СИ]

Бррр… Садист какой-то, а не дед. И так во дворце не жарко, а он еще и компотом холодным… Надо бы, кстати, велеть отопление включить да еще одно одеяло себе вытребовать. Хватит, я тут один раз уже поболел, больше не хочется с местным-то медицинским обслуживанием.

Проводы боевого отряда прошли быстро. У ворот на лужайке (ух холодина-то какая!), столпились шамаханы и бесы, а командиры стояли невдалеке от них. Я подошёл, пожал им руки и заорал, развернувшись к бойцам:

— Товарищи! Настал светлый и долгожданный час отмщения за Кощея-батюшку! Врежем поганой чуди, посмевшей утаить от нас ценный артефакт, который им самим и на фиг не нужен, а вот нам очень даже наоборот! Вперёд, товарищи! За светлое будущее! За Кощея! Ура!

— Ура-а-а-а! — заорали бойцы, а Калымдай с Аристофаном только ухмыльнулись.

Аристофан разделил своих бесов пополам и десяток тут же нырнул прямо в землю, а вслед за ним стали по одному нырять и ребята Калымдая. Завершил погружение второй десяток бесов, а уже потом нырнули и командиры, махнув мне на прощание руками. Ну, в смысле руками и лапами. А я потопал обратно к себе в Канцелярию на завтрак, по дороге опасливо косясь на потолки.

И вот, кстати, ругаюсь я ругаюсь на деда, а он прав оказался чуть ли не насильно запихивая в меня жареную курицу, пироги с ливером и капустой, остатки осетрового балыка с хлебом и маслом, ну и пирожки да оладики свои фирменные. Потому что пообедать мне сегодня не удалось, а сил на приключения потребовалось много. Заинтриговал я вас? А я специально.

После завтрака появился мрачный Гюнтер:

— Ваше Величество, пришло послание от Морского царя. Читать не советую — одни ругательства, но общий смысл таков, что часть змеиного артефакта он отдавать отказывается.

— Что?! — я вскочил с лавки. — Это еще почему?! Договорились же!

— Пишет, что такую ценную вещь за жалкие гусли отдавать не намерен и требует доплату в размере десяти телег золота.

— И гусли, конечно же, возвращать не собирается? — я почувствовал, как начинаю наливаться холодной яростью.

— Именно так, Ваше Величество. Прикажете созвать войско?

— Не надо. Я сам. Михалыч, тащи полушубок и плащ со шлемом для маскировки.

— Ты чёй-то задумал, внучек?

— Повидаюсь с царём этим вшивым, да объясню, что с Кощеем шутки не шутят.

— Сдурел, Федька? — дед замахал на меня руками. — И не вздумай! У Морского царя силы несметные, да и как ты собрался с ним воевать-то под водой?!

Я грохнул колдовской ложкой о стол:

— Горыныч? Завтракал? Нет? Сейчас принесут, давай живо к воротам, — я напялил полушубок, а сверху накинул плащ. — Гюнтер, распорядись, чтобы Горыныча по повышенному рациону покормили, да живо. Посол этот, Бульктерьер, еще живой?

— Живой, Ваше Величество.

— Связать и к воротом доставить немедля… А ты дед, прекращай тут панику наводить, я быстро, туда и обратно.

Не слушая деда я водрузил на голову шлем, сунул в карман джинсов коробочку со Шмат-разумом и зашагал на выход.

Горыныч уже кушал.

— Здорово, Горыныч! Приятного аппетита.

— Салют, Федь! — правая голова оторвалась от коровьей туши и улыбнулась окровавленной пастью.

Фу, я отвернулся, не могу смотреть на это.

— Федь, внучек, — горячо зашептал мне дед, дёргая за рукав плаща. — Не надо, а? Ну чаво енто ты один туда попрёшси? Ну, ты хоть меня с собой возьми, а?

Я с сомнением посмотрел на деда, а потом махнул рукой:

— А поехали, деда, наведём там шороху! Только держись покрепче, свалишься — ловить некогда будет.

— Поучи меня ишо, поучи! — приободрился тут же Михалыч. — Горыныч, а ну быстро дожирай, нам в путь с царём-батюшкой пора!

Я, как обычно сел на Змее спереди, дед сзади, а между нами втиснули Бульктерьера, связанного и молчаливого.

— Горыныч, дорогу к Морскому царю надеюсь, знаешь?

Тот задумался на секунду, а потом кивнул сразу тремя головами.

— Там хорошо, тепло, — пробасила правая голова. — Ну, полетели?

В полёте тепло не было.

— Дед, ты там не замёрз? — проорал я, повернув голову назад.

— Да чего мне сделаетси, внучек? — проорал дед в ответ. — Я ужо старенький, весь ветер наскрозь проходит и не задерживаетси!

— А ты, посол, живой еще?

— Живой он, живой, — ответил за Бульктерьера дед. — Трепыхаетси гад.

— А чего у меня никто не спросит, — повернулась ко мне правая голова, — Не холодно ли тебе, друг мой Горыныч?

— Не холодно ли тебе, друг мой Горыныч? — пробурчал я.

— Ох и не спрашивай, Федь. Холодно, совсем я замерзли, — пропищала левая, тоже поворачиваясь ко мне.

— Федь, а Федь, — забасила правая. — А мы ведь того… Нам уже в спячку пора, а лучше — на юг на полгодика, а?

— Ну а чего мы на море летим, Горыныч, как думаешь? Хочу тебя на курорте оставить, пока у нас холода не закончатся. Заодно и у царя морского откормишься, жирку перед новыми подвигами поднаберёшь.

— Правда, Федь? — обернулась и средняя голова.

— Горыныч! — заорал я. — Ну ты вперёд-то смотри хоть одной башкой! Ну что за шутки у тебя дурацкие?

Головы дружно хихикнули, выпустив по облачку дыма и левая со средней снова стали обозревать окрестности, а правая спросила:

— А царь тот согласится нас кормить?

— А это, Горыныч, как стараться будешь. Вот кстати, ты огнём долго без остановки пулять можешь?

— Три минуты, — гордо ответила голова. — Это если сразу вместе, а если по очереди так вообще без остановки. А что, подпалить кого надо будет?

— Ага. Там, Горыныч, обидели нас серьезно. Совсем в грош не ставят, за сявок каких считают.

— Кощея?! — поразилась правая. — Совсем дурные?

— А вот и проверим.

Чем дольше мы летели, тем теплее становилось и вскоре я уже пожалел, что одел полушубок, но приходилось терпеть. Переодеваться на скользкой спине Горыныча мне как-то совсем не хотелось. Дед же, отогревшись, сначала заскучал, а потом нашёл себе развлечение в лице посла.

— Ить ты мне честно скажи, — орал он Бульктерьеру на ухо. — Вы всем там, в море такие идиёты или через одного? Как вы, жабы, посмели на Кощея-батюшку пасти свои лягушачьи открывать? Это ты еще спасибо скажи, что я вместе с государем отправилси, а то бы он один так озвереть мог, что ни одной икринки от вашего моря не осталось бы! Так что, должен ты мне будешь за доброту мою!

— Погоди, деда, — прервал я пламенную речь. — Скажи, посол, а где там, в море, дворец царя твоего находится? Пальцем указать сможешь?

— Ничего я вам не скажу! — гордо проквакал Бульктерьер. — Хоть пытайте!

— А ну это мы запросто, — пожал я плечами. — Михалыч, объясни гражданину, как он ошибается, думая поиграть с нами в героя.

— Ну, наконец-то! — счастливо взвыл дед. — А я уж думал, так и отпустим жабу не повеселившися!

Что с послом там дед делал, я не видел. Кажется, даже пальцем не притронулся, только нашептывал на ухо что-то, но когда впереди показалась темная полоса воды, Бульктерьер, торопясь и захлёбываясь уже передавал через меня Горынычу координаты дворца.