Анатолий Казьмин - И.О. Кощея [СИ]

— А рога где?

— Рога на складе. Только сил идти за ними нет после завтрака.

— Ну, какой ты царь, Федька? — покачал головой Лиховид. — Ты не сам как оглашенный бегать по дворцу должен, а приказывать, строго пальчиком грозить, да пряники сладкие прямо на троне кушать.

Дед вздохнул, пряча в комод последнюю кружку и согласно кивнул.

Пряники? Я сыто икнул. Не, не хочу пока. А на счет приказов это он прав.

— А подать пред очи мои ясные и строгие нашего верного кладовщика славного беса Виторамуса! — заорал я в потолок и подмигнул Лиховиду: — Так, дедушка?

— Какой я тебе дедушка?! — начал было колдун, но махнул рукой. — Так… Хотя за ослушание и лень, мог бы и голов с десяток срубить… Распустил ты, Федька, всю челядь…

В дверь стукнули и рыцари пропустили кладовщика.

— А, Виторамус? Кушать будешь?

— Доброе утро, — содрогнулся кладовщик. — Благодарю, меня в бухгалтерии уже покормили.

— Фуа-гра?

— Тартифлет, Ваше Величество, — поправил Виторамус.

— Михалыч, ну точно пора ревизию проводить а? Я тоже чего-нибудь такого хочу!

— Оладики мои разонравились? — обиделся дед.

— Да вы о чём речь ведёте?! — взревел Лиховид под люстрой. — О яствах?!

— Да вы же первый про пряники начали! — возмутился я. — От люди… Ладно-ладно… Виторамус, мы вчера про Рога Будды говорили, помнишь?

— Конечно, Государь.

— Притащи-ка эти рога Кощею в кабинет да не тяни, хорошо?

— Как прикажете, Государь. А только накладные…

— Приготовь, я подпишу. И кстати, забирай назад вчерашние амулеты, что для Орды готовили. Надеюсь, пока не понадобятся.

Виторамус откланялся, а я торжествующе посмотрел на Лиховида. Умеем царствовать, умеем!

— Лиховид Ростиславович, ну давайте уже начинать, а? Чего мы тянем? Сколько же ждать еще?

Лиховид аж рябью пошёл от такой наглости.

— Вы идите в кабинет Кощея сейчас, проверьте, что там Гюнтер для вас подготовил, а мы сразу вслед за вами подойдём, хорошо?

Колдун только фыркнул и вылетел сквозь стену.

— Ну вот, — я подмигнул Михалычу, — можно еще повалятся с полчасика.

— Что ты всё время тянешь, внучек, — покачал головой дед, — как баба коровье вымя. Всё равно ить придётси колдунство вершить.

— Так страшно же, деда, — честно признался я.

— Страшно, — кивнул Михалыч. — А кудыть деватьси? Надо, внучек, надо. Хватит пузо налёживать, пошли ужо.

— Эх… Давай плащ тогда, пойду в парадной одежде… Нет шлем не надо.

Идти очень не хотелось. И лениво и боязно. Я расправил складки плаща, повесил поверх колдовскую ложку и тут же нашёл новый предлог, чтобы оттянуть неприятный момент:

— Ох, а я ж про Горыныча-то совсем забыл! Как он там? Не голодает ли? Надо срочно связаться с ним!

Дед укоризненно покачал головой, Аристофан, вскочивший с лавки, медленно опустился назад, а Калымдай даже и не шелохнулся, тем не менее, внимательно следящий за происходящим.

Я грохнул ложкой о стол:

— Горыныч! Ау? Горыныч! Ты живой еще там?

— Слушаю, Вашевысокоблагородь! — рявкнуло из воздуха.

— Ваше Величество вообще-то, — поправил я. — Ты как там?

— Кушаем, — пробасила явно правая голова.

— Ну кто бы сомневался… Не обижают тебя там?

— Тут хорошо, Федь! — пропищала левая голова. — Жратвы от пуза! Тепло, солнце, а в море, знаешь какая рыбка вкусная?! М-м-м… Песня, а не рыбка! Мы тут научился нырять, прикинь, Федь! Пасти открою и сигаю с воздуха в море! Пока занырну, пока вынырнем, а пузо уже рыбкой забито!

— Мда-а-а… Развлекаешься, значит?

— А то! — подтвердила правая, но вдруг заволновалась: — А ты чего нас вызвал? Воевать с кем-то надо? А мы сейчас никак не могу, Федь. Вот честно! Слышишь, средняя башка молчит? Это она в спячку впала, на себе её зазря таскаем… Мы бы рад, Федь ты же меня знаешь, но…

— Да уж, знаю, — хмыкнул я. Разнежился Змей на курорте, совсем обленился. — Ладно, Горыныч, отдыхай. Это я так просто волнуюсь за тебя.

— Спасибо, Федь, — растроганно пробасила правая, а левая заторопилась: — Ну, всё? Мы пошли, да?

— Давай, Горыныч, удачи, — я снова грохнул ложкой о стол и повесил её на шею.

— Ну, всё? — повторил за Горынычем Михалыч. — Таперича можем уже идтить?

— Да пошли, пошли…

В коридорах было тихо и безлюдно. И безскелетно, и безмонстрово, и безбесово. Все будто попрятались, затаились. Я прислушался и к себе и ко всему вокруг. Помните, я говорил, что у меня постепенно ментальная связь с дворцом возникла? Ну никуда она и не делась, только в отличие от, скажем, месячной давности, дворец сейчас окружал меня эдаким тёмным, тяжелым, давящим полем. Очень некомфортно, скажу вам. А всё змеелюды эти, айясанты что б им… Эх и правда, затянул я с ними. Надо было послушаться Лиховида, да сразу с ними вопрос решить. И девчонки бы наши сейчас на свободе были… Ну ладно, если сейчас всё пройдёт хорошо, то и девчонок освободим, да и с айясантами раз и навсегда разделаемся.

— Явились, не запылились? — проворчал Лиховид, когда мы вчетвером вошли в кабинет Кощея.

— Ага, Лиховид Ростиславович, командуйте. Что нам делать надо?

— А ничё. Ты, Михалыч, доставай куски змея колдовского да Гюнтеру отдай. А потом все становитесь вон тама около стола и молчите даже не пикните! Да Федьку вперёд выставите, пусть на колдунство моё великое полюбуетси!

Дед вытащил из кошеля составные части древнего артефакта, который так кровь нам попортил, вручил их Гюнтеру, а потом мы тихонько отошли к столу, чтобы не мешать Лиховиду. А тот суетился возле небольшого столика сбоку, на который Гюнтер бережно укладывал голову, туловище и глазки змеиные. А рядом на стуле лежала какая-то рогатая штуковина очень похожая на охотничий трофей, какие часто вешают на стену. Ну, такая пластина матовая из кости мамонта или динозавра какого, а из неё торчат небольшие золотые рога. Довольно острые и сильно напоминающие рога со шлемов викингов. Вы, наверное, сразу догадались, что это и были те самые Рога Будды? Вот и я сразу догадался. Только до сих пор понять не могу, причём тут Будда и рога? А не важно.

— Сейчас девушек сначала, да? — напомнил я и жалобно заклянчил: — Лиховид Ростиславович, вы хоть комментируйте свои действия, а то ничего не понятно… А нам тоже интересно.

— Игрища скоморошьи тут тебе што ли? — засопел Лиховид, но всё же сжалился. — Смотри, Федька, сперва мне да книге моей надо настоящими стать, твёрдыми! Иначе никакого колдунства не получитси.

Держа в одной руке большой призрачный фолиант, уже открытый в нужном месте, древний колдун стал зачитывать из него какую-то тарабарщину, одновременно маша свободной рукой над книгой, сворачивая пальцами невероятные фигуры, среди которых наша фига и традиционный американский оттопыренный палец были наиболее простыми.