Анатолий Казьмин - И.О. Кощея [СИ]

— А ну цыц! — рявкнул вдруг Лиховид. — На меня смотреть!

— А что это Гюнтер тут… — начала было Олёна, но Лиховид перебил её, вскинув руки к потолку и заорав что-то очередное непотребное.

И вдруг я окаменел. Ну да, просто вот так взял и замер. Дышать мог, глазами из стороны в сторону водить — пожалуйста, а пошевелиться или хоть шёпотом матом кого обложить, никак. Жуткие ощущения скажу я вам. Я стоял впереди всех и не мог видеть моих друзей, но судя по гробовой тишине, с ними происходило тоже самое. Вот какого, а?.. Лиховид!

А Лиховид-Гюнтер, широко улыбаясь, смотрел на нас и довольно кивал головой.

— Вот и всё, Федька, — он неторопливо подошёл ко мне и вдруг с силой пнул меня ногой по коленке. — Попался.

Больно блин! Смог бы так заорал! Но я даже застонать не мог.

— Ага, — не обращая больше на меня внимания, колдун шагнул в сторону, — а вот и девка моя. Ах, ты ж раскрасавица! Как тебя там?.. Олёнка? Вот Олёнушка, дела сейчас закончим, а вечером в спаленке с тобой и побалуемси…

Он вдруг запнулся и будто разговаривая сам с собой, протянул:

— Федьку в спаленку? Вместо Олёнки?.. Енто ещё зачем?.. Зачем-зачем?! Ах ты, охальник, такое мне предлагать! А ну заткнись немедля, слышь?!

Ага, Гюнтер, надо понимать со своими маниакальными идеями. Хотя пусть на мозги колдуну капает, с мысли его сбивает!

Лиховид отплевавшись, снова стал перед нами и вид у него был, скажу я вам, крайне счастливый и злорадный.

— Вот и всё, Федька, — повторил он, потирая руки. — Был Федька-царь и нетути его боле! Таперича я сам тут править буду! Вот только силушку твою заберу, Кощеем дареную и весь дворец только мне подчинятьси будет!

«Фон Шлосс!» — заорал я мысленно. — «Убить Лиховида немедленно!».

Тишина.

— И лыцари твои, — будто догадался колдун, — моими тоже будут.

Он подтащил столик ко мне и стал любовно раскладывать на нём и Рога Будды, и змеиный артефакт, и свою огромную книгу.

— Вот так от и ладно будет, — он отошел на шаг, полюбовавшись получившимся натюрмортом. — И спасибо тебе Феденька, да и всем друзьям твоим, что помогли власть захватить! Побегали, постарались колдовские штучки мне добываючи? Вот и огребёте сейчас в благодарность по полной! Я ить долго ждал… Долго готовилси. Но пришёл мой час! Один тут править буду! А Кощея твоего ненаглядного, воблу енту сушёную так в казематах и сгною! Сам Кощеем стану да на весь мир войной пойду!

Он прошелся по кабинету, подпрыгивая от восторга, а потом глянул куда-то в сторону от меня:

— А тебя, красавица, я царицей своей сделаю. Хочешь стать царицей Кощеевой, небось?.. А? Что?… Федьку — царицей? Да тьфу на тебя! Заткнись, паршивец!

Он вернулся к столику и ехидно взглянул на меня:

— Ну, Федька, прощайся с жистью. Деда твоего с шамаханом и бесом я тоже изничтожу. Девок лишних в гарем определю — будут по праздникам меня ублажать. Шамахан на войну отправлю, а бесов… — он задумался на секунду. — В карету велю впрячь — буду после завтрака прогулки вокруг дворца… Эй, Гюнтер, как там правильно говорят?.. Ага, во-во: променад делать.

А меня раздирали гнев и бессилие. Надо же так попасться на удочку этому мерзавцу! Сам, буквально своими руками отдал колдовские артефакты этому старому гаду и только для того, чтобы погубить нас всех! И Кощея подвёл… А Варя?! Ну, гад! Ну, зараза!

Но ничего я сделать не мог. Околдованного, меня не слушался ни дворец, ни рыцари. И никто на помощь не придёт. Вот и всё, отвоевался Фёдор Васильевич, отцарствовал. Простите меня друзья за всё. И ты, Варюша, солнышко моё, любовь моя, прости. И Кощей… Поймёт ли он меня, оправдает? Эх…

— Готов, Федька? — хихикнул Лиховид и тут же сам себе ответил: — Готов-готов. Куды ж ты денешьси? Ну, прощевай, неуч!

Он вскинул над головой руки и завыл что-то протяжное и гнусное, а я, в последний раз попрощавшись с белым светом, обречённо смотрел на него. Ну, а что мне еще оставалось?

Лиховид приплясывая, вопил заклятия из колдовской книги, а вокруг его начинались опять бегать синие и зеленые искорки только сейчас они уже не казались красивыми, а скорее — зловещими. Ручейки протянулись сначала от колдуна к рогам и змеиной фигурке, оплели их как колючая проволока злостного нарушителя Государственной границы, а потом выскочили с другой стороны и метнулись ко мне. Тело защипало, жутко зачесалось, а я даже шевельнуться не мог, а огоньки уже охватили меня всего.

Лиховид взвыл в последний раз, и резко опустив руки, направил их на столик. С пальцев метнулась молния, ударила в змеиный артефакт, который стал тут же набухать, увеличиваясь в размерах и трясясь как желе, наверное, накапливая силу, и вдруг ослепительной вспышкой метнул в меня молнию!

Я зажмурился, ожидая удара и… ничего. Открыл один глаз, другой. Живой! Из змеиной фигурки вылетал столб раскаленной плазмы и бил мне прямо в грудь, а я ничего не чувствовал!

«Амулет защитный сработал?» — мелькнуло в голове. — «Да нет, вряд ли он такую силу выдержит…»

Ложка! Моё переговорное устройство для связи с Горынычем мирно болталось у меня на груди и спокойно так принимало в себя молнию, слегка раскачиваясь.

Лиховид выпучил глаза, опять взвыл и замахал руками, но змеиная фигурка стала уменьшаться, а огненная струя из неё стала тоньше, еще тоньше и быстро исчезла, растворившись в воздухе.

— Эх… — колдун устало опустил руки. — Не сработало чавой-то… А ну-ка я вот так попробую…

Он снова задрал руки, но тут ложка у меня на груди подпрыгнула и испустила молнию прямо в колдуна! Он завизжал, а я внезапно почувствовал, как тело моё освободилось от колдовского захвата.

— Империя наносит ответный удар! — заорал я в восторге, ударяя ребром ладони по согнутой в локте другой руке. Ну да, неприлично, знаю. Но я не специально оно как-то само так.

А молния из ложки продолжала лупить в Лиховида только теперь она стала узкой и била не в тело, а нацеливалась прямо в его левый глаз.

Ух, как он орал, как он дёргался, пытаясь увернуться! Однако ложка доставала его повсюду даже разметав в клочья столик, стоящий между нами.

Позади и с боков восторженно орали мои друзья, а я не отрывал взгляда от Лиховида и мог бы, пожалуй, наслаждаться этим зрелищем вечно. Но вечно не получилось. Гюнтер-Лиховид взвыл в последний раз, и из тела красным вихрем вылетела скрученная фигура, зависла на секунду под потолком, но словив мощный пинок от последнего залпа молнии, завертелась в воздухе, а потом, будто подбитый фашистский «Мессер», крутясь вокруг оси, спикировала прямо в открытую шкатулку в руках у Маши.

Шкатулка захлопнулась, Гюнтер рухнул на пол, а мы замолчали.

— А чавой-то енто было, внучек? — нарушил тишину хриплый шепот деда.

И все дружно захохотали. Пусть слегка истерическим смехом, но уже облегченно, выплёскивая из себя последние капли пережитого ужаса.