Иван Булавин - Лекарь [СИ]

— Там всё ясно, — сказал король, — ваша конница раздавит конницу самозванца. Хотя бы потому, что вас будет вдвое больше. Так?

— Так, — ответил он, кивнув косматой головой, — только один вопрос вызывает затруднения, где будут эти дикари.

— Конные лучники? Не знаю. И никто не знает. Их можно без труда перекинуть с одного фланга на другой.

— Логично предположить, — вмешался я, глядя на карту, — что будут они справа. Там просто больше места, слева у них не получится стрелять своим кругом.

— Пожалуй, ты прав, — согласился герцог, — что можно придумать?

— Сделаем ловушку, — предложил гном, — у меня есть кое-какие задумки.

— Я на вас надеюсь, — подвёл итог король.

Совет продолжался ещё долго, были оговорены все мелочи. Сам король всё-таки будет атаковать пехоту. После столкновения в пики, его конный отряд, самый многочисленный и хорошо обученный нанесёт вражескому каре удар во фланг. Что из этого выйдет, я судить не берусь, да только к тому времени противник будет уже здорово вымотан, а бойцы первой линии с пиками — главная головная боль конницы, скорее всего, уже закончатся.

Отдельно оговорили вопрос маскировки артиллерии. Оказалось, что гномы уже настолько зарылись в землю и так плотно огородили себя рогатками, что даже знай противник место дислокации, взять их будет очень и очень непросто. Кроме прочего, каждую батарею прикрывает отряд мушкетёров, который встретит штурмующего противника таким ураганом огня, что тот и вовсе передумает штурмовать.

Уже за полночь в дверь просунулся стражник и доложил:

— Ваше Величество, там этот… орк, который с доктором. Просит принять.

— Пропустите, — я вскочил с места, — у него важная информация.

— Здесь пока я распоряжаюсь, — осадил меня король, — но да, прикажите впустить.

Огромный орк переступил порог шатра. Выглядел он изрядно помятым, лицо в синяках и царапинах, некогда белая волчья душегрейка теперь была заляпана кровью. Краска на лице и теле стёрлась. На левой руке была рваная рана, словно бы от зубов. За плечами висел кожаный вещмешок с неизвестным содержимым. Но при всём этом выглядел он достаточно бодро. От прежней задумчивости и меланхолии не осталось и следа. Он тяжело протопал к шатру, где нашёл свободный стул и с грохотом присел на него. Благородные господа скривились от такого нарушения этикета, но пока молчали, ожидая, что скажет король. А Эдмунд не стал дожидаться приглашения и, поискав глазами короля, повернулся к нему и, твёрдо и членораздельно, проговорил одну фразу:

— Орда. Воевать. Не будет.

— Вот как? — удивился король, — значит, можно сбросить со счетов пару тысяч твоих соплеменников?

— Да, — спокойно ответил орк, — только они не могут уйти без добычи, разрешите им собрать оружие после боя. А волкам отдайте трупы лошадей.

— Не такая уж большая плата, — ответил король деловито, — но мне нужны гарантии. Это тебе их вожак пообещал?

Эдмунд, с тем же невозмутимым видом, не говоря ни слова, развязал мешок и вывалил его содержимое. На земляной пол с глухим стуком упала голова пожилого орка с седой шевелюрой и обломанными клыками. Срез шеи был неровным, что заставляло думать, будто голову оторвали, или отгрызли зубами. Хотелось верить в первый вариант.

— Теперь я их вожак.

— Серьёзно? — король, тщательно скрывая отвращение, улыбнулся, — так значит, все эти дикари теперь подчиняются тебе? Господа, напомните мне, какой титул у человека, командующего двухтысячным отрядом?

Господа нервно заёрзали на месте. Насколько помню, самый крутой из герцогов привёл отряд в пятьсот копий. Теперь они смотрели на орка с уважением и завистью.

— Титул здесь ни при чём, мне он не нужен, — успокоил всех Эдмунд, — вожак — выборная должность на время похода, в следующий раз они же выберут нового вожака. Я пообещал им добычу, причём, без боя. Это их устроило. Оружие и доспехи, что можно снять с убитых. На Срединном хребте не так много железа, да и мало кузнецов среди орков. Железо ценится высоко. Вот они и получат, что хотели. При этом все вернутся домой живыми. Вожак, который обеспечит такой исход, будет пользоваться уважением.

— А за законного короля они повоевать не хотят? — забросил король пробный камень, — тогда добыча была бы ещё больше, да и после войны я бы дал кое-какие льготы. Эльфы, вон, прекрасно работают, за это получат автономию.

— Я говорил об этом, но ничего им не обещал. Не могу ведь я знать настроение короля. — Я отметил, что Эдмунд, всегда скрывавшийся под личиной тупого головореза, на самом деле вполне грамотный и воспитанный орк, видимо, человеческая мать его учила. То, как он сейчас строил предложения, наводило на мысль о количестве прочитанных книг.

— Ну и ладно, — подвёл итог король. — Мне достаточно и того, что врагов у меня стало меньше. Надеюсь, твои родичи потом уйдут к себе в горы и не подвергнут окружающую местность разорению.

— Кратчайшим путём отсюда до отрогов Срединного хребта, примерно, сто пятьдесят миль. Они пройдут это расстояние за сутки. Еда у них есть. Думаю, что всё обойдётся.

— Ты сделал большую работу, орк, как твоё имя?

— Эдмунд.

— Странное имя для орка, но это неважно. Завтра будет большая битва, надеюсь, мы все останемся живы. Тогда тебя ждёт награда. Награждать сейчас не вижу смысла.

Эдмунд кивнул, встал и вышел из шатра. Следом отправился и я, довольный тем, что ценная боевая единица осталась с нами, и завтра прикроет меня в бою. Когда я вернулся к своей палатке, увидел, как Ян, прыгая от радости, пытается задушить Эдмунда в объятиях. Я подошёл, обнял их обоих, что было непросто с такими здоровыми парнями, и посоветовал ложиться спать. Завтра будет тяжёлый день. Парни вняли моему совету и отправились по койкам.

Сам я прошёл в свою палатку, там было темно. У едва тлевших углей очага сидела одинокая фигура, завёрнутая в шаль. При моём появлении она встала, подошла ко мне и прижалась.

— У нас мало времени, — напомнил я, — завтра тяжёлый день.

— А разве что-то изменится, если мы проспим не четыре часа, а три? — философски заметила она.

— Да разве ж меня на час хватит? — жалобно проговорил я.

Она хихикнула и, крепко поцеловав, потянула меня к кровати. Я разделся и лёг под одеяло. Сон в постели, на чистых простынях и с мягкой подушкой (спасибо Алисе) был той роскошью, которая вполне доступна и в этом мире. Но, до сна было ещё долго, горячее тело, прижавшись ко мне вызвало бурную реакцию, которая привела к тому, что спать нам в итоге осталось не три часа, а только два.

Утром меня разбудил громкий шум. Перемещения больших масс людей, тем более, одетых в железо, тем более на лошадях, не может пройти бесшумно. Часы показывали семь, а уснули мы в четыре. Настроение было боевым. Адреналин зашкаливал, даже тот факт, что я весь бой проведу в операционной со скальпелем в руках, успокаивал мало. Во-первых, напряг не меньший, чем если бы я рубился в строю, во-вторых, очень может быть, что и до нас докатится волна битвы, вот тогда станет нам по-настоящему кисло.