Принцесса Штальхаммер - Кудель кровавого льна

— Быть чародейкой — сплошные беды, — недовольно проворчала Аврора, всё ещё чувствуя покалывания в висках. — Это ли дело, когда твои губы принимаются двигаться против твоей воли и нести полную околёсицу?

— Ну, насчёт околёсицы я бы поспорила. Силе открыты для взора многие и многие скрытые от нас тайны, и она, как полоумная тщеславная тётка, не умеющая держать язык за зубами, хочет со всеми нами поделиться этими тайнами. И чародейство — это не беды, а дар. Величайший дар от богов. Нужно лишь им правильно распоряжаться. Называть Силу проклятием может только гнусный завистник или полный идиот. Так… Дай-ка мне… Подняться.

Аврора спрыгнула с топчана и помогла подняться матери. Серокожка в первые секунды пошатывалась и боролась с рвотными позывами — ощущение было знакомое, такое, словно удрализка выпила два литра виски. Ещё подобное тошнотворное ощущение она чувствовала вчера днём, когда читала антимагическое заклинание, стараясь разогнать туман. Кое-как Морэй добралась до двери и в изнеможении повисла на дверном косяке. Вновь перед глазами всё пошло кубарем, и даже стоящая перед ней с глубоко озабоченным лицом Аврора принялась как-то дико растягиваться и троиться вместе с полом, стенами, трельяжем…

— Куда же ты, матушка? — плаксивым голоском спросила белокурая девочка, продолжая стискивать её холодную, как лёд, руку. — Тебе всё ещё плохо, ты шатаешься и вот-вот свалишься, ещё ударишься головой. Пожалуйста, ляг обратно!

— Да… Ты права. Зря я вскочила, будто мы тонем. Сейчас… Помоги-ка мне.

Аврора вновь помогла матери занять кровать и прилегла с ней рядом. Элизабет тяжко вздохнула и крепко обняла дочь, чувствуя внутри разгорающийся озноб. Зубы её застучали частую дробь, а вся каюта стала словно растаивать, как в печи, и окрашиваться в ядовитые оттенки красного. Эльфийка устало закрыла глаза и стиснула зубы. Рассечённая доппельгенгером верхняя губа проснулась и больно куснула.

— Дочка… Будь паинькой, возьми из моего саквояжа такую пузатую бутылочку с… Зелёной газированной жидкостью. Там ярлык на эльфийском, ты не прочтёшь… Первая руна похожа на рогатку, вторая на плавный зигзаг.

— Я сейчас! Ты только никуда не уходи! — Аврора поднялась, отпустила руку матери и пропала из её поля зрения за дверью.

Пока девочка искала лекарство, удрализка сложилась в позу эмбриона и с усилием стиснула стучащие зубы. Холодный пот прошиб дрожащее тело Элизабет, а мозг запульсировал множеством болевых вулканчиков. Секунды ожидания тянулись бесконечно, они словно растягивались в часы, лишь бы доставить чародейке страдания и боль, вызванные резким подъёмом и бурной мозговой деятельностью после пробуждения.

Похоже, побочные эффекты от зелья Виолетты, — решила Элизабет, смахивая с горячего лба струйки ледяного пота. — Вот дура, надо же было так… По-идиотски… Вскакивать.

Но корить себя было уже поздно, оставалось только прервать лихорадку насильственным путём, выпив эликсир. Эликсир, который вот-вот принесёт Аврора. Сейчас, осталось только немного подождать, немного перетерпеть…

А если не принесёт? А если разобьёт? — вдруг заговорила Сила. Её голос напоминал голос самой Элизабет, только более низкий, такой низкий, что иногда переходил в надсадный хрип. — Не исключай такой поворот событий! Путь девочки займёт от силы минуту, а в минуте шестьдесят секунд, и каждую секунду она может выронить и разбить склянку с лекарством! А если девочка перепутает эликсир и вместо панацеи напоит тебя ядом? Что ты будешь чувствовать, когда будешь умирать, зная, что тебя отравила собственная дочь, причём случайно, а не намеренно? А что будет чувствовать девочка, стоя над твоим хладным трупом? Хочешь, я покажу тебе?

Чёрт побери, — не на шутку взбеленилась чародейка, — заткнись! Заткнись, я тебе слова не давала!

Не указывай мне!

Вот я тебе сейчас устрою!

Жгучее желание приструнить обнаглевшую Силу заставило Морэй с размаху хлестануть себя по щеке. Потом ещё раз, и ещё, пока щека не вспыхнула. В душе эльфийки вдруг разгорелся дикий азарт. Элизабет с остервенением принялась мутузить себя же, сначала рукой, потом уже кулаком. На шестой или седьмой удар удрализка, не рассчитав силы, так вмазала самой себе по носу, что скатилась на пол и протяжно заскулила от ноющей боли.

— Да что же это я делаю? — прошипела Элизабет, потирая нос. — Сама себя огорошиваю! Эдак сломаю что-нибудь, а потом…

Отняв пальцы от ноздрей, она увидела стекающую с них серебристую кровь.

— Поздравляю, Лиз, ты опять захотела проучить Силу и опять избила себя же. Тебе впору самой лечиться, а не раздавать советы направо и налево.

Эльфийка взобралась обратно на кровать, скрестила ноги и прислонилась спиной к переборке. Так сидела она с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник, и старалась выровнять сбившееся дыхание. Кровь продолжала хлестать из ноздрей и тонкими струйками стекать по подбородку, где, собираясь в капли, падала на собранную в складки простыню и растекалась светло-серыми пятнышками. Но чародейка и не пыталась останавливать кровотечение: её ноющее тело сковала сильная слабость, а руки беспомощно были раскиданы по простыне и отказывались слушаться хозяйку.

— Вот, возьми, — рядом послышался робкий голосок Авроры, и Элизабет почувствовала, что в её перепачканную кровью руку вкладывают что-то круглое и холодное. — Я нашла твоё лекарство. У тебя кровь. Дай-ка вытру.

Пока удрализка через великую силу откупоривала пузырёк и опустошала его содержимое, Аврора, вытащив из волшебного ридикюля пачку бумажных платков, усердно вытирала её бледное вспотевшее лицо и тонкую шею со сверкающим изумрудным колье.

— Спасибо, дочка, мне уже лучше, — сипло прошептала чародейка, бросив пустую склянку в угол каюты. — Спасибо… Что нашла правильное лекарство и не разбила его по дороге.

— Как же я могла? — покачала головой девочка, забираясь с ногами на топчан к матери. — Я десять раз перепроверила цвет эликсира и руны «Y» и «S», о которых ты говорила, а когда бежала обратно, то держала бутыль обеими руками, чтобы не выскочила! Почему у тебя кровь носом идёт?

— Да так… Подралась сама с собой.

— Зачем?! — охнула Аврора.

— Хотела убедиться в том, что не права. И убедилась. Не спрашивай больше ничего. У тебя в сумочке случаем ваты и пероксида водорода нет?

— Чего водорода?

— Перекиси.

— Сейчас гляну.

Элизабет скатала из ваты два тампона и, смочив их в перекиси, сунула в обе ноздри и задышала через рот. Всю эту операцию по остановке кровотечения она проделала самостоятельно — её самочувствие после принятия панацеи нормализовалось, улетучились головокружение, тошнота, недомогание и хандра. Ослабленный организм вошёл в нормальное русло и заработал как слаженный механизм, а Сила опять стушевалась и накинула маску безмолвия.