Леонард Карпентер - Гроза Кровавого побережья

Команда пиратской галеры «Сорокопут», еще не видя судна работорговцев, почувствовала его запах.

Полуголые пираты — грабители дюжины национальностей, с серьгами в ушах, разукрашенные татуировками, покрытые шрамами, с кожей, продубленной ненастьями, — отдыхали на скамьях гребцов, переводя дух после упорной погони. Многие из них были рабами и осужденными преступниками, другие, сложись их жизнь по-иному, могли бы ими стать. Но каждый из них, побывал он в рабстве или нет, одинаково относился к работорговцам.

Капитан пиратов, широко расставив ноги, стоял на корме галеры. Прислушиваясь и принюхиваясь в поисках жертвы, он изучал густой утренний туман, рассматривал водную гладь. Вот так же юношей преследовал он дичь по лесам и скалам своей родной Киммерии.

Слабый, но характерный запах рабов — смешанный смрад испражнений, мочи и скисшей рвоты — живо рассказал ему о том, что корабль работорговцев недавно был здесь; поведал о скованных цепями гребцах, которые никогда не оставят своих мест, год за годом работая на веслах. Запах принес легкий утренний ветерок — восточный бриз с берега, с поросших травами каменистых степей гирканийского побережья, над которыми разгоралась заря.

Капитан живо заработал кормовым веслом. Решив ориентироваться на запах, своей уверенностью он вдохновил гребцов. Голый (если не считать шелковых штанов, широких морских сапог и нескольких безделушек — трофеев, висевших на его могучей шее и запястьях), он и не нуждался в одежде. Внешне дикий, он всем своим видом говорил, что тут командует он — Конан из Киммерии, которого все боялись и звали Амрой — Грозой Вилайета.

— Эй, капитан Амра!

Крик впередсмотрящего, согласно приказу Конана, прозвучал тихо, чтобы не выдать присутствие охотников.

— Вон еще одно, справа по борту!

Расслабив руку, сжимавшую толстый черенок весла, Конан взглядом обшарил море впереди и справа. В самом деле, человеческое тело, плавающее лицом вниз. Все, что можно было разглядеть, — выступающий из воды низкий холмик спины, сгорбленной тяжким трудом на веслах и почти до черноты обожженной солнцем. Шрамы на спине трупа казались едва различимы — глубокие перекрещивающиеся раны от жестокой и в конце концов подарившей смерть порки. Омытые соленой водой, они превратились в рубцы бледной опухшей плоти. Действительно, мертвец был выброшен с невольничьего судна — третий мертвый раб с тех пор, как вчера вечером пираты пустились в погоню.

— Во имя Бела, они убивают рабов быстрей, чем их успевают есть рыбы! — вытягивая шею, заметил один из гребцов.

— Конечно, они экономят наши силы, — эхом отозвался другой.

— Должно быть, работорговцы укрощают новую команду, — прибавил щербатый Рондо. — Показывают, что могут вытворять — в назидание остальным.

— Зачем нам надрываться, охотясь за какой-то невольничьей шаландой? Зачем гнуть спины, чтобы ограбить нищих?.. — громко прозвучал с нижнего ряда скамеек для гребцов недовольный голос. Но Конан-то знал, кто это сказал.

— Достаточно, Дикколо, — проворчал он. — Позаботься лучше о своей шкуре и заткнись! — Конан постарался не выходить из себя. — Мы приближаемся к добыче. Вонь становится сильнее.

Взмахи и всплески весел стали плавными в такт приглушенным ударам барабана старого Йоркина. Команда работала дружно; несколько гребцов из тех, кто сидел за верхним рядом весел, успели даже поглазеть на тело… и без всяких там суеверий, хотя пираты сильно боялись спокойной воды и тех, кто в ней обитает.

Конан знал об их страхах, основанных на домыслах о том, кого можно увидеть, если глазеть на морское королевство мертвых. Киммериец не разделял этих ребяческих суеверий… по крайней мере, полностью. Однако он от всего сердца одобрял их. Они заставляли моряков хорошенько грести, разбивая веслами неподвижную, как стекло, поверхность прибрежных вод.

— Стоп, псы! Не шевелитесь, навострите уши.

Гребцы с радостью подняли весла из воды и втянули их на борт. В одно мгновение, если не считать капель, срывающихся с лопастей весел, и шороха воды, разрезаемой носом галеры, воцарилась тишина.

Тогда из розовеющего впереди тумана пришли другие, едва различимые звуки. Пираты услышали низкие ритмичные вздохи. Трудно сказать, то ли это весла двигались в плохо смазанных уключинах, то ли люди тяжко стонали от непосильной работы. Еще слышался слабый равномерный звон колокола и редкие пронзительные щелчки, которые не могли быть ничем иным, как ударами кнута.

Потом показался и источник звуков — корабль работорговцев. Больше не скрытый дрейфующими по ветру клочьями тумана, он призраком застыл перед пиратами. Его низкая широкая палуба была переполнена людьми, корпус ощетинился неровно движущимися веслами. Заостренные корма и нос загибались вверх и закруглялись, нависая над палубой. Словно стрела из колчана, посреди судна торчала одинокая голая мачта.

Без паруса, двигаясь под ударами брызгающих, вызывающих рябь водной глади весел, галера барахталась, пробираясь, словно на ощупь, между колоннами тумана, окрашенного в оранжевый цвет зарей, разгорающейся над гирканийской степью.

— Шевелитесь! — приказал Конан. — Там наш враг! Вспеним воду и поохотимся. Мы легко поймаем добычу, перегрузим себе на борт все ценное, что там есть. Но мы не будем оставлять на этом корыте часть команды!

— Конечно, затопим старую калошу! — поддержали его несколько пиратов. — Пробьем ее тараном, а потом ограбим, прежде чем она пойдет на дно.

— Нет, нет! — закричали другие. — Сожжем вонючую чумную корзину и ее невольничью команду вместе с ней. Даже королевство Повелителя Дагона не вынесет их вони!

— Мы не станем их таранить, — объявил Конан, когда пиратский корабль метнулся вперед с новыми силами. Капитан пиратов поднял свое весло над водой, чтобы не тормозить движение. — Готовьте крючья и подойдите поближе к корме. Я хочу получить этот корабль неповрежденным и со всем его грузом. — Приставив двух дородных гребцов к каждому из рулевых весел, он прошел вперед между скамьями гребцов. — Вы можете изрубить надзирателей в капусту, — мимоходом он крепко хлопал моряков по плечам, — но не убивайте ни одного раба. А если кто-то из них с мольбой поднимет руки, разбейте его цепи.

Пространство сверкающей воды между кораблями быстро сужалось. Стройное пиратское судно разрезало водную гладь словно водяная змея. Толстопузая старая калоша работорговцев, казалось, задергалась в конвульсиях при приближении «Сорокопута». Отчаявшихся гребцов подгоняли участившимся звоном колокола, резкими криками и ударами кнута, которые теперь сыпались еще обильнее. Но рабы гребли медленно и недружно, так что галера не прибавляла скорости.