Принцесса Штальхаммер - Кудель кровавого льна

— У её паршивых родственничков был шанс посеять в душе малышни ростки этого самого расизма, — тихо промолвила рыбница, любуясь блестящими волосами дриады. — Увы, ростки не прижились, отмерли, потому что почва оказалась не благодатная. Она расценила их как сорняки и немедленно отсеяла, убила в зародыше. Нет, нет, девчонка судит по делам, а не по цвету кожи, строению ушей, количеству рук и ног или наличию хвостов, что, кстати, должно считаться нормальным явлением среди паршивых людей, а не из ряда вон выходящими случайностями. Так же и с паршивыми мерфолками…

— Сказывается всеобщее воспитание народных масс, точнее, их полное отсутствие, — устало закрыла глаза удрализка. — Рыба гниёт с головы, как говорится. В Трикрестии что императрица Василиса, что серафим Теремирей даже не задумываются воспитывать в пейзанах, коих львиная доля населения, не то что радушие по отношению к чужакам, но даже банальную терпимость или апатичность. Чего уж говорить про Камнекняжество или другие людские государства помельче размерами и потенциалом. Образованные люди понимают, что благополучная жизнь Сикца, как работа слаженного механизма, состоит в сплочённости и сотрудничестве всех его жителей: писатели, музыканты, художники и другие творческие личности с удовольствием изучают культуру и духовную жизнь иных рас, историки — историю, чародеи — магию и её проявления, коммерсанты — хитрости торговли и способы получения прибыли, а инженеры обмениваются опытом по части технических наук. А чем, спрашивается, могут заинтересоваться босые и нищие пейзане? Обменом блох в тулупах или способами выживания под гнётом помещиков? Для пейзан другие расы — чужаки, пришельцы, странные существа с иным цветом кожи, с другими ушами, количеством рук и ног и хвостами. Неизвестность порождает страх и недоверие и запросто перерастает в ненависть.

— И иногда среди паршивых крестьян рождаются такие личности как Аврора, — добавила Форсунка. — Помарки ихнего общества, которые остро нужно исправить, подавить и науськать быть такими как все, а то, не дай боги, станут притчей во языцех, начнут перевоспитывать всех и вся… Ладушки, давайте уже заканчивать кудахтать, равно курицы-наседки, пора на боковую. Я с вами сегодня перекантуюсь: Кхыш и Агоней прокурят все палубы своими вонючими сигарами, не уснёшь потом.

Элизабет протянула руку и затушила прыгающее пламя кенкета. Эльфийка, с ногами забравшись в кресло, слушала как Шай’Зу постукивает копытами о сундук, стараясь принять более комфортную позу. Как ворочается на полу Форсунка, скребя шипастым хвостом и когтями деревянные половицы. Как глухо потрескивает и поскрипывает корпус стоящего на якоре фрегата и как шумит ночной прибой за бортом. Вслушиваясь в этот мелодичный контрапункт, чародейка не заметила, как погрузилась в спокойный и ровный сон, преисполненный мутными, неразборчивыми сновидениями.

Утро выдалось ненастным, холодным и ветреным, не предвещающим ничего хорошего для работ в порту. Небо насуплено хмурилось, запеленатое в плотное покрывало серых туч, бушующее Коралловое море штурмовало пенящимися волнами высокий каменный мол, сковывающий портовую часть Ветропика, и стоящие на рейде баркасы под флагами Камнекняжества. Ветер с надсадным скрипом раскачивал грузы на лебёдках кранов, словно маятники в часах, играл, как на струнах, снастями такелажей, трепал спущенные паруса и флаги, срывал шляпы с голов людей и глухо завывал в проходах между высокими контейнерами.

Ремонтные работы на «Чёрном олеандре» были прекращены во избежание несчастных случаев и чрезвычайных происшествий. Сьялтис лишь приказал снабдить стеньги мачт молниеотводами и накрыть бочки с порохом на верхней палубе кусками брезента, чтобы ливень не подмочил. Матросы взялись конопатить четыре спасательных баркаса, мерно покачивающихся за бортами на лебёдках шлюпбалок.

После оплаты аренды доков и таможенных издержек отстаивался в порту и эльфийский торговый караван, он намеревался переждать бурю в доках со своим кортежем. Ветропиковый порт и Нищий район заметно заполнились эльфами разных мастей, рыщущими по рынкам и лавочкам в поисках различных товаров и выгодных сделок. Поскольку начальник порта запретил вмешиваться в природные условия «дьявольской» магией, судовые чародеи и шаманы маялись без дела, наблюдая за картиной зарождающегося шторма.

На ступенях причала, свесив ноги в мутную и зелёную, как раствор купороса, воду, расположились полуголые ребятишки со своими кустарными рыбачьими принадлежностями и ведёрками с водой. Особо смелые постоянно крутились вокруг остроухих матросов-эльфов, с важным видом расхаживающих по причалу и раздающих подзатыльники особо наглой мелкоте.

Капитан Сьялтис также пребывал на берегу, сидел, сгорбившись, на перевёрнутой пустой бочке, беззаботно болтал ногами и держал в руках изрядно потрёпанное, дрожащее на ветру письмо. И, читая его, глупо улыбался и часто поднимал глаза на небо. Внимательно наблюдающая за ним с борта фрегата Элизабет была уверена, что иллюмон в который раз перечитывает весточку от жены, проживающей в Трикрестии… Или Содружестве. Скорее всего первое: письмо было написано на красной бумаге, а такой материал был не очень распространён в эльфийских землях. От созерцания довольного капитана её оторвала подкравшаяся сзади Козочка:

— Эй, Маргарита!

— А, чёрт! — поджала хвост удрализка. — Чего тебе?

Дриада неторопливо зашла с правого бока и облокотилась о фальшборт.

— Я тут подумала и решила пойти в городскую баню вместе с тобой, — выложила она свои планы.

— С чего вдруг такая охота? Если волнуешься за меня или Аврору, то не стоит: сегодня я не планировала наживать приключений на свой хвост. Хватит с меня вчерашнего, до сих пор всё тело ломит, даже обезболивающий отвар не помогает. Возможно, не помогает потому, что к его созданию приложила руку Аврора.

— Что? — девочка подошла к радетельнице. — Отвар не помогает? Странно. Наверное, я добавила слишком мало шпорника. Или арники. Постоянно их путаю.

— О Боже…

— Зачем я вообще я учусь готовить отвары, декокты и мази? — спросила Аврора. — Это удел стареньких бабушек-травниц и начинающих алхимиков! Я чародейка, я могу лечить себя и других магией!

— Молчи уж, чародейка.

Дриада чуть слышно фыркнула и продолжила:

— Дело не в тебе, не в Авроре, не в Форсунке, а во мне. Мне надо привыкать к жизни вне родового леса и не корчить из себя забитую испуганную овечку, что отбилась от гурта и теперь бестолково мается по окрестностям, боясь собственной тени. Я знала на что шла, когда покидала Зачарованные Пущи под прощальные трели флейт сестёр и их всхлипывания. В моих руках находится судьба всех имперских дриад, можешь себе представить? Угнетённых и страдающих в своих лесах-резервациях наших с тобой сестёр. Василиса, серафим, их инспираторы, лизоблюды и креатуры не должны застать меня врасплох и обезоружить своими коварными фортелями и подстрекательствами, поэтому я решила привыкать к общению с людьми прямо с сегодня. Люди очень коварные и подлые создания, но им меня не обуть на четыре ноги, — с улыбкой подмигнула удрализке древодева.