Принцесса Штальхаммер - Кудель кровавого льна

— Это было здорово! — громче повторила Аврора и соскочила с бочки. — Никого же не раздавили и не убили, просто немного поскакали по городу! Кто виноват, что горожане здесь такие пугливые? Сразу видно, что и тут, как в Усоньке, лошадок нет совсем, одни ишаки, волы и мулы. Увидеть на улице всадника на лошади — это всё равно, что увидеть дракона или кракена.

— Ну, какая-никакая логика в твоих словах есть, — согласилась дриада. — Однако не каждый день увидишь скачущую по улицам дриаду с визгливой девчонкой на горбу.

— Вовсе я не визгливая! Ты сама визжала громче, чем отара овец, когда к ним плюхнулся стражник!.. Пф-ф, ха-ха-ха! Ха… На самом деле это не смешно ни капли. Достанется нам от главостража, в яму точно посадит. Ха-ха-ха!

— Я уверена, он простит двух дурочек.

Гномы мучились долго. Неприлично долго. Настолько долго, что многие зрители уже принялись упрашивать палача прикончить карликов, лишь бы те отмучились поскорее. Но парень продолжал с невозмутимым лицом стоять, опёршись о огромный топор и ковыряя пальцем в ухе. Лишь после того, как алая нага опустила большой палец вниз и отвернулась, палач достал из складок чёрной мантии кинжал, похожий на ритуальный, и, схватив крайнего гнома за рукав, всадил узкий кривой клинок точно в сердце висельника по самую рукоять, пробив рваный грязный тулупчик из овечьей шерсти и пустив кровь. Приземистое бочкообразное тело карлика затрепыхалось в петле и скоро обмякло, принялось раскачиваться из стороны в сторону, словно маятник в часах. Второй гном в это время уже висел с заваленной набок головой, — он скончался без помощи палача. Послышались облегчённые вздохи и шаги уходящих горожан. Площадь пустела в безмолвии, люди, одни хмурые и понурые, другие довольные и посмеивающиеся, растекались по змеевидным улочкам, чтобы вернуться к обычной жизни.

Палач, вытерев клинок о тулуп мертвеца, взял с пола упавший топор и стал о чём-то беседовать с подошедшим Ольхтандом. Элизабет осмотрелась: Форсунка успела завязать разговор с алой нагой. Сплюнув застоявшуюся во рту слюну, эльфийка подошла к двум дочерям Эмельтэ.

— Не приближайс-ся, эльф! — прошипел крайний тритон и угрожающе вскинул ушастый протазан. Элизабет остановилась, положила руку на рукоять шпаги.

— Она со мной, тупая рыбина… — прошипела сквозь стиснутые зубы рыбница, и легионер послушно отступил. — Элизабет, это Ли… Линииндилуашаг, прокуратор провинции Сиалакашака, той самой, что прилегает к шельфу Камнекняжества. А это Элизабет из клана Морэй, чародей-эмиссар Соты Альянса.

— Аве, Линииндилуашаг, — удрализка без запинки произнесла мудрёное имя наги, чем заслужила её уважительный взгляд. — Не знала, что диктатор Абарлаархакан назначает управителями целых провинций наг. Сколько себя помню, в магистратуры и высокие должности не пускали женщин. Видно, много чего изменилось за год Светлой Воды.

— Диктатор Абарлаархакан правит мерфолкской империей с начала года Светлой Воды, но уже успел зарекомендовать себя ярым реформис-стом, — чарующим бархатистым голосом промолвила нага, поглаживая шелестящие перья на предплечье. Её голова была повёрнута к Морэй, но определить точное направление взгляда не представлялось возможным ввиду отсутствия зрачков. Именно поэтому мерфолков редко когда можно было застать врасплох — казалось, они обладают круговым зрением и видят обстановку даже за своей спиной.

— Говорят, сенат провозглашал Абарлаархакана диктатором на ограниченный срок уже четыре раза.

— Да, Абарлаархакан является первым в долгой истории империи dictator perpetuus, поскольку четвёртое назначение на должнос-сть диктатора автоматически становится пожизненным, — Линииндилуашаг ещё шире раскрыла глаза и убрала улыбку с чешуйчатого лица. — Благодаря его с-своевременному вмешательству были подавлены мятежи в северном взморье близ границ с Трикрестийской империей. Имперские моряки жаловались, что взыгравшая в северной акватории Кораллового моря буря, вызванная стычками легиона и повстанцев, была настолько жестокой, что практически с-стёрла с лица Сикца несколько деревень рыбников.

— Ах, теперь, значица, так называют прибрежные рейды мерфолкских бригад, после которых остаются лишь пепелища и обгоревшие трупы моих сородичей? — не преминула с нахальным видом поинтересоваться Форсунка.

— Попридержите язык за зубами, Форсунка, иначе вы можете очень быстро лиш-шиться его, — Линииндилуашаг одарила охальную рыбницу испепеляющим взглядом и снова обратилась к Морэй: — Элизабет Морэй, член Соты Альянса, опоздавшая на рейс эсминца «Щитоносец» вместе со с-своей ученицей и спутницей-дриадой, можно поговорить с вами наедине? Я рас-сполагаю информацией, которая вас-с заинтересует.

Эльфийка навострила опущенные уши и с опаской огляделась по сторонам. Взглянув на раскачивающиеся трупы висельников и кружащих над ними чёрных воронов и кричащих чаек, она сказала:

— Встретимся в порту, на борту корабля. Уверена, вы знаете, какого. Идём, Форсунка, вернём твой топор.

С незапамятных времён и до сих дней дриадский лук считался идеальным оружием и настоящем произведением искусства. Луки и стрелы были одним из немногих достоинств древодев, перед которым безропотно преклоняют головы все остальные расы, включая талантливых лучников-кентавров. Любой человек, эльф или гном, более-менее интересующийся стрельбой, грезил заиметь в своё личное пользование композитный лук древодев. Но своё личное оружие дриада оберегала паче родной дочери и старалась никогда не расставаться с ним. Единственный способ обзавестись дриадским луком — вырвать его из мёртвых рук бывшей хозяйки, но и тут вора и убийцу ждало бы разочарование: наложенные чародейками-дриадами защитные чары в отместку за убийство лучницы принимались самым чудовищным образом деформировать лук, буквально за пару дней превращая его в потрескавшееся, сморщенное убожество.

Когда на свет появляется маленькая дриада, Мать Рода приказывает дочери-лучнице изготовить для новорождённой малютки настоящий дриадский лук, по мощности превосходящий не только многие луки и арбалеты, но даже ненавидимое дриадами огнестрельное оружие. И дочь-лучница ретиво принимается за дело. В самых глубинах родовых лесов растут зачарованные клёны, именуемые «дриадскими». Когда наступало время воспользоваться дарами леса, мастерица-лучница приходила в зачарованную кленовую рощу и спиливала одну из ветвей того дерева, что нашёптываниями приманивал к себе дриаду — это значило, что живущий в чреве дерева Древой готов был поделиться частичкой своей оболочки ради младшей сестрёнки. Срубленная ветвь затем тщательно обрабатывалась и неделями размачивалась в составе, куда входили кристально чистая вода и навоз пегасов, после этого заготовку просушивали, а после нагревали на магическом огне и обрабатывали на станке, придавая форму будущему луку.