Принцесса Штальхаммер - Кудель кровавого льна

Остальные последовали её примеру. Форсунка протиснулась сквозь сонму эльфов поближе к противоположному борту.

Пять небольших челноков успели отдалиться от пароходофрегата метров на сто и напоминали самодельные бумажные лодочки, которые дети запускали в лужи. Зоркая Виолетта, приставив к бровям козырёк ладони, наблюдала за тем, как с лодок сбрасывали куски мяса и кровенили воду содержимым вёдер. Эльфы, стоящие на баках, держали наготове дульнозарядные гарпунные пушки. Именно они стали первыми жертвами поднявшегося со дна морского кракена.

Матросы, солдаты, юнги и пассажиры «Чёрного олеандра» увидели вынырнувшие из воды толстые, как стволы молодых вязов, щупальца, сплошь облепленные причмокивающими пухлыми присосками. Четыре щупальца мощными ударами отправили стрелков за борт, следом за ними появилось ещё семь щупалец, взявшие челноки в неровное, ходящее ходуном и бурлившее кольцо.

— Мать вашу за ногу! — сорванным дискантом вскричал молодой штурман-иллюмон Отто. — Готовь гарпуны, парни, я — за штурвал! Ты!.. Ты! — он подбежал к Элизабет и, желая привлечь её внимание, поглощённое зрелищем на море, непроизвольно прыгающей рукой схватил её за левую грудь, выглядывающую из-за неглубокого выреза. Впрочем, покрасневший до кончиков остроконечных ушей штурман убрал руку в ту же секунду, а Элизабет с возмущённой миной спрятала выскочившую остроконечную грудь обратно под ткань. — Ох, Матерь-Природа, извините… Извините! Ветра, ветра: капитан за бортом! Ставь паруса, все, что есть!

— Виолетта, ты видишь? Из-за тебя меня самым наглым образом облапали и теперь заставляют работать, — нарочито плаксивым голосом бросила Элизабет дриаде, одновременно с этим складывая пальцы в нужный для воздушной стихийной магии Знак.

Виолетта молчала, не сводя горящих синих глаз с танцующих на воде щупалец кракена. Один из вельботов смог вырваться из окружения и на всех мощностях хлипкого мотора плыл к медленно разворачивающемуся фрегату. Матросы, чудом оставшиеся в лодке после приличной качки, вдобавок усиленно работали скрипящими в уключинах вёслами. Рывком выскочившее из мутной воды щупальце опустилось сверху поперёк челнока и с хрустом разбила его надвое. Матросы с воплями бултыхнулись в прохладную воду, зафыркали, с плеском забили всеми четырьмя руками, стараясь отпугнуть проворные щупальца, носящиеся где-то внизу, под водой, готовые в любую секунду схватить потерпевших крушение за ноги и утащить прямо в пасть хозяина.

Когда же «Чёрный олеандр» подошёл к месту нападения, кракена и след простыл: чудовище ушло так же неожиданно, как и появилось. Пока плавающих за бортом эльфов вылавливали и расставляли сушиться на шкафуте, Виолетта равнодушно лежала в сторонке и проверяла состояние стрел в колчане. За каменной физиономией древодева прятала приторно-довольную улыбку и искоса посматривала на дрожащих рыбаков, которые, перебивая друг друга, возбуждённо обсуждали нападение морского монстра.

Сьялтиса подняли на борт последним. Загорелый, крепко сбитый и широкоплечий иллюмон выжал линялые соломенные волосы, сплюнул за борт, потом на борт и уселся прямо на настил, прислонившись широкой спиной к фальшборту. Вытер уже успевшее высохнуть сумрачное лицо, сплюнул в третий раз, поднялся и направился на шканцы.

— Потери?

— Кажись, нема, — пожал плечами Огнебород, облизывая солёные пухлые губы. — Если ты про парней… А так — четыре челнока, четыре гарпунных пушки, мясо…

Сьялтис, болезненно поморщившись, пошёл дальше.

— Продолжаем путь, — хрипло крикнул он в мегафон, стоя за штурвалом рядом со штурманом. — На подготовку даю десять минут. Через десять минут чтобы все стояли на шкафуте при форме.

День минул в беспрестанной болтовне: нападение кракена дало пищу для многочисленных разговоров матросов и солдат, и «Чёрный олеандр» до позднего вечера напоминал растревоженный улей, полный докучливого жужжания пчёл. К счастью для порядком уставшей Элизабет, ночь прошла спокойно, без вопиющих происшествий, а ближе к рассвету следующего дня непроглядная пелена холодного тумана опустилась на море и окутала скользящий по ледяной воде корабль. Мгла была настолько плотной и непроницаемой, что сосновые стволы мачт выше верхних марселей терялись в клубившемся облаке густого марева, и посему оценивать обстановку на воде вокруг корабля оказывалось невозможным. Коварная Форсунка, выслушав просьбу Сьялтиса, наотрез отказалась разведывать здешние воды, мотивируя отказ недавним увольнением, и никто, даже Элизабет, не смог её убедить вжиться в роль разведчицы ещё раз. То была её маленькая месть за подлый абшид.

«Чёрный олеандр», зарифив половину парусов и включив кормовые и носовые прожекторы, упрямо шёл дальше на север, и капитан Сьялтис, стоя на корме, осматривал вычерченные на фоне хмари окрестности через бинокль и то и дело сверялся с компасом. До берегов Трикрестии ещё было далеко, можно не опасаться подводных скал, мели, рифов и других препятствий, однако в подобных туманах очень любили прятаться мерфолкские корсары и их водяные зверушки.

— Слышите? — тихо спросила стоящая рядом с удрализкой Аврора. — Где-то каркает ворона.

— Откуда взяться вороне в открытом море? — не отнимая бинокль от глаз, пробормотал Сьялтис. — Максимум — чайки или крачки, и то близ земли, близ портов, но только не здесь, на открытой воде. Не мели чепухи, барышня.

— Каркает! — упёрлась белокурая девочка. — Ворона! Точно каркает! Матушка, слышишь?

Чародейка слышала. Сначала ей показалось, что это или слуховая галлюцинация, или искажённый туманом посторонний звук, например, плеск воды или скрип мачт, которых с воцарением на палубах тишины стало неприлично много. Но нет, откуда-то спереди, пусть и размыто, доносилось хриплое «Кар-р-р! Кар-р!», приближающееся с каждой секундой. Можно было разобрать даже хлопанье невидимых крыльев. Элизабет раскрыла рот, чтобы подтвердить слова дочери, даже набрала воздух в лёгкие, но в этот момент, выпорхнув из клубящегося над судном тумана, на грот-рею неуклюже сел чёрный вран. Птица захлопала гигантскими крыльями, встопорщила мокрые иссиня-чёрные перья, свесила голову, увенчанную антрацитовым клювом и алыми глазами-бусинами, и гортанно захрипела:

— Кр-рух-ух! Кар-р!

Эльфы, задрав головы, глазели на незваного гостя, который, будто бы чувствуя на себе многочисленные взгляды, демонстративно раскачивался на рее и орал на все лады. Не следовало мнить себя искушённым орнитологом, чтобы сообразить, что угольно-чёрная крупная птица с клиновидным хвостом и сверкающими рубиновыми глазами не была ни чайкой, ни крачкой, ни водяным драконом.