Руслан Агишев - Взять своё [CИ]

— Великий день, — прошептал Калеб, закрывая глаза и на какое-то мгновение погружаясь в воспоминания. — Долгожданный…

Ведь он еще помнил и тот, последний день Представления, когда Верхний город Замодонга поражал любого из гостей роскошными зданиями с невиданными удобствами, тысячами своих жителей.

— …, — старейшина глубоко вздохнул. — …

Словно это было только вчера! В ушах его стоял многолосный гул огромной толпы празднично одетых гномов, грозный топот подкованных железом калиг легионеров, рев жертвенных быков, звуки ритуального рога… Он снова вздохнул и открыл глаза.

— Все еще вернется на круги своя, — вновь забормотал он в пол голоса. — Вернется… и мир содрогнется, — и губы его раздвинулись в угрожающей ухмылке, обнажая неровный ряд крупных зубов. — …

Он мотнул головой, словно упрямый бык бодает воздух, и ускорил шаг. Сегодня его день, день его триумфа, день, к которому он и весь клан шли долгие годы. «Железная стена собрана… И цель уже близка как никогда, — кровь с силой билась в висках, словно отсчитывая секунды до этого события. — Подгорная империя восстанет из небытия! Легионы железных воинов снова, как и сотни лет назад, встанут перед дворцами человеческих королей и гномы… лишь гномы будут править этой землей, — пальцы его с отчетливым хрустом сжались в кулаки. — И пришло время отплатить предателям…, — улыбающаяся гримаса, больше напоминавшая ужасную маску, вновь появилась на его лице. — Пришло».

Он сделал еще один шаг, оставшийся до жертвенного круга, и встал перед ним. За его спиной встали и остальные старейшины, за ними полукругом пристроились вершители воли, здоровенные гномы с обнаженными секирами. Внешний полукруг, раскинувшийся огромным полумесяцем, образовала многолюдная толпа гномом, неделями добиравшихся до Замодонга к этому дню.

— Братья, — руки старейшины взлетели в воздух, призывая к тишине и вниманию. — Долгие годы наших страданий, унижений подходят к концу. Словно песок, сметенный ветром, это время проходит и наступает новое время.

Верхний город, даже в самые тяжелые годы забвения, когда в его руинах не было ни души, не знал такой звенящей тишины. Казалось, замолчали не только живые существа — гномы, звери, но и неживые — скалы, ветер…

— Сегодня вы увидите призванную Подгорными богами Железную стену, — он вдруг замолчал и в воздухе отчетливо послышался какой-то странный звук.

Это было что-то не ясное, на грани слышимости. Оно все нарастало и нарастало, проявляясь в неуловимой дрожи на стенах, каменных плитах под ногами.

— Братья, узрите ее! — старейшина, после недолгого молчания вдруг вскрикнул, резко поворачиваясь в сторону небольшого холма, на горизонте упиравшегося в уходящие в небо горы. — Узрите Железную стену!

Над горбом холма, возвышавшегося на расстоянии не больше двух сотен шагов, неожиданно появилась странная ровная линия металла, от которой слепящими зайчиками отражалось встающее солнце. С каждым биением сердца линия вырастала все больше и больше, наконец превращаясь в первую шеренгу Железной стены — огромного построения в виде квадрата тяжелых гномов-пехотинцев.

Хорошо различимые с этого расстояния отдельные воины, закрывшиеся большими щитами и глухими шлемами, казались монолитными брусками черного железа, сплавленными Богами в единую полосу.

Следом появилась еще одна шеренга, а потом и еще, и еще, и еще. Десятки мерно шагавших по замерзшей земле воинов текли сплошной железной массой, почти без просветов между шеренгами. Такое плотное построение, в отличие от почти такого же шаморского, позволяло гномам использовать свои главные преимущества — массу, существенно превышающую вес тяжелого гоплита «бессмертного» и, конечно, непревзойденные качества доспехов и рубящего оружия из черного железа. Такого пехотинца, своеобразную железную черепаху, было физически невозможно вскрыть обычным человеческим оружием — ни копьем, ни мечом, ни боевым молотом. А в плотном строю, это становилось вообще делом безнадежным. И если гном-пехотинец был крепостной башней, то их шеренга — целой крепостной стеной, а весь строй — шагающей крепостью.

— Узрите! — продолжал выкрикивать хранитель с торжествующей улыбкой. — Узрите!

Он и все остальные видели спускающая с холма древнюю мощь! Грандиозную железную лавину, которая просто сметет все на своем пути. Эта мысль, словно едкий вирус, вгрызалась в головы простых гномов, старейшин кланов, хранителей, самого Калеба… Правда, пока никому из них не приходило в голову другое. Железная стена — это мощь, но пришедшая из седой древности. Это старые дедовские доспехи, который его правнук одевает для боя с мушкетером или кирасиром. Они видели лишь грозные клыки этого поднятого из спячки зверя, но совсем не замечали его слабых лап, плохого зрения и т. д.

— Узрите! — фанатично выкрикивал Калеб. — Узрите!

Наконец, грозный квадрат заполнил собой всю площадь, своей массой отодвинув толпу людей от алтаря. Из первой шеренги вышел один из гномов, выделявшийся среди остальных лишь золотыми рельефными рунами на груди доспеха. Это был Кровольд, Владыка Подгорных кланов!

Вся эта масса металла опустилась на колено перед алтарем и старейшиной Калебом. Глухой шлем был сдернут с головы. Сразу же за ним, в едином порыве, на колено пустились и остальные воины. Словно волна прошла по морской глади и все снова успокоилось.

— Ты услышал зов Подгорных богов? — прозвучал первый из почти десятка ритуальных вопросов, составлявших сам обучай представления.

— Да!

— Ты призвал Железную стену? — сразу же последовал и второй вопрос.

— Да!

— Все ли откликнулись на твой зов? — ответ на третий вопрос был не так прост, как казалось; ведь среди Подгорного народа были отступники.

— Нет! Отступники не откликнулись на мой зов!

— Ты покарал отступников? — ритуал вновь «свернул на привычные рельсы».

— Да! — Кровольд просто еще не знал про судьбы посланного к топорам отряда, поэтому и говорил с такой уверенностью.

— Железная стена готова выполнить волю Подгорных богов?

— Да!

— Встань…

Дальше ритуал предусматривал жертвоприношение священного животного, посвященного Подгорным богам. Этим согласно канону занимались остальные старейшины, что произошло и в этот раз. Сам же Калеб медленно отошел от алтаря и, стараясь не привлекать внимания, встал у высокой стены какого-то здания. Здесь его уже дожидалась скрюченная фигура, у которой даже широкая мешковатая ряса не скрывала небольшой горб. Оба гнома, настороженно посматривая по сторонам, завели негромкую беседу. Хотя в таком шуме, что сопровождал жертвоприношение, вряд ли бы кто услышал хоть что-нибудь.