Сергей Куц - Вор и убийца

Правда, чем больше виселиц возводилось, тем бродяги становились многочисленнее, и сейчас я озаботился тем, чтобы не подпустить к нашим лошадям других оборванцев. В нескольких шагах от городских стражников, которые лениво переминались по ту сторону мостика, можно не опасаться за свою жизнь. Но только не за кошельки!

Фосс свирепо рыкнул и снова огрел нищенку по тощей руке, а я с демонстративной ленцой обнажил шпагу. Это в конце концов подействовало, и нас оставили в покое. Пришпорив коней, два всадника покинули Норич.

Через три малые лиги нищих на тракте поубавилось, но безносые и безухие среди них теперь встречались гораздо чаще. Двум вооруженным до зубов дворянам не стоило их опасаться. Мы и не опасались, как и они нас. Бродяги дрожали только перед красными мундирами драгун.

Я зябко поежился. Здесь, у подножия гор, путешествие верхом — не самое лучшее времяпрепровождение. Темные — теперь лишнее внимание ни к чему — шерстяные камзолы мелкопоместной знати и тяжелые, подбитые мехом плащи, как оказалось, плохо защищали от холода. Все из-за слишком частых дождей. Слишком частых для любого другого угла Большого Орнора, но не для самого северного арнийского графства по эту сторону Долгого хребта. Я уповал на скорое окончание нашей поездки. По словам Оливера, замок, куда мы держали путь, находился в двух часах езды.

Фосс только что закончил с очередным актом моего посвящения в дебри ревентольской политики. Слушал я его не слишком старательно, пропускал основную часть повествования мимо ушей и вникал только в главное. Молодой король и новый кардинал на деле являлись куда большими союзниками, чем демонстрировали на публике, и их внешний разлад был частью многоходовой игры. Не скажу, что эти рассказы утомляли, ведь в дороге заняться нечем. Но, когда бывший наемник сменил тему разговора, я почему-то обрадовался.

— Почти добрались, — сказал он.

Мы свернули с большого тракта на проселочную дорогу. По обеим сторонам тянулась дикая роща. Половина деревьев сбросила листву, серые мокрые стволы с голыми ветками навевали тоску. Через несколько дней уже ноябрь.

Фосс резко дернул поводья. Недалеко прогремел одинокий выстрел.

— Ты слышал?

Оливер кивнул и вытащил из седельной сумки один из четырех своих пистолей.

— Точно, стреляют, — произнес он, когда раздался второй выстрел.

— Может, охотник?

— Может, и охотник, — Оливер пустил жеребца легкой рысью, — но что-то подсказывает, там нужна помощь.

Я поскакал за Фоссом и тоже вытащил пистоль.

Через некоторое время послышались возбужденные крики и ругань. Две дюжины бродяг с палками и камнями в руках окружили карету. В паре десятков шагов от нее лежал возница с окровавленной головой. Над ним нависли двое нищих с хищными оскалами на грязных бородатых рожах. Раздался третий хлопок, и громила, дернувший на себя дверцу экипажа, осел наземь. Рядом с ним уже валялось окровавленное тело. Банда разразилась яростным ором и плотней обступила карету. Нас пока не увидели.

Фосс тихо выругался.

— Пригляди за кучером, — велел он.

Оливер бросил поводья, выхватил второй пистоль и, направляя лошадь ногами, помчался прямо на разбойничью толпу.

Нас заметили. Бродяги кинулись в стороны. Но не все. Тройка самых отчаянных ринулась навстречу Оливеру. Первый из них, наверное, не знал, что такое боевой конь, и был забит копытами; двое других, более ловких, решили наброситься с разных сторон. Один попытался схватить жеребца за уздцы, другой — стащить Фосса с седла. Массивная пуля сделала из его лица кашу, разбойник рухнул наземь без единого стона. Разрядив второй пистоль, Фосс избавился от другого нападавшего.

Бросив теперь уже бесполезные железяки, Оливер выхватил два других пистоля и широко раскинул руки.

— Ну, — крикнул он, — кто еще?

Разбойники заколебались, но ненадолго. Разделившись на несколько групп, они начали неспешно выползать на дорогу. Часть двинулась в мою сторону.

Я соскочил с мышастого, так как чувствовал себя в седле не столь уверенно, как бывший наемник, и также обнажил пистоли, направив оружие на ближайших бродяг. У моих ног лежал возница, он находился в беспамятстве и слабо постанывал.

— Сдавайтесь! — заорал лысый урод с выдранными ноздрями. — Все одно, всех не перестреляете.

Он держался в отдалении, но Фосс не промахнулся. Бродяга рухнул на колени, а потом уткнулся лицом в землю. Оливер стрелял в пах. Пуля не убила, но сделала из разбойника жутко вопящее существо, для которого мир превратился в боль. Чем сильней он кричал, тем меньше решимости оставалось на лицах бандитов.

Точку поставил я. Один из разбойников поднял с земли камень и осторожно, дабы никто не увидел, вынул из кармана ремень с петлей на конце. Такой пращей сняли кучера. Я выстрелил и достал новый пистоль. Убивал я не впервые, но на сей раз появилось нечто вроде сожаления.

Одно дело — забрать чью-то жизнь в горячке абордажного боя или пырнуть ножом на узкой ночной улице, чтобы грабитель не ударил первым. Совсем другое — убить, чтобы остудить чей-то пыл, хотя сейчас и не светский раут! Эти глупые сожаления вдруг сильно обозлили меня. Помянув дьявола, я принялся искать новую цель.

— Мы уходим, — послышался хриплый возглас из толпы разбойников. — Не стреляйте!

Косясь на нас, бандиты деловито обчистили своих мертвых товарищей. После, не церемонясь, подхватили на руки чуть поутихшего лысого и убрались с дороги. Скоро их спины скрылись за серыми деревьями. Теперь мы могли спрятать оружие.

Фосс слез с коня и зашагал к карете. Есть ли в ней кто-то живой, мы не знали, ибо пассажиры до сих пор себя не проявили. Я же наклонился к зашевелившемуся вознице и помог ему подняться на ноги. Что-то у него спрашивать сейчас было бесполезно. Кучер еще не вполне пришел в себя и смотрел на меня малоосмысленным взором.

Оливер заглянул внутрь экипажа и вдруг склонился в учтивом поклоне.

— Леди Кайлер! — донесся до меня его возглас. Какое-то время Оливер говорил что-то еще; я не мог разобрать, что именно. Потом Фосс залез в карету.

— Спасибо, сударь. Вы очень добры, — поблагодарил кучер. Я помог доковылять ему до экипажа и взобраться на козлы. Возница был еще очень слаб, но изъявил желание занять свое место. Он сказал, что карета везла племянницу арнийского кардинала и служанку. Сначала на дорогу выскочили двое оборванцев и бросились под копыта лошадей, что вынудило остановить коней, а после он ничего не помнит.

Я заглянул внутрь экипажа. Одно из сидений было залито кровью тяжело раненной и пребывавшей без сознания служанки. Девушка, которая располагалась напротив, не сводила с горничной взгляда. Кажется, она не пострадала. Алиса Кайлер сжимала в руках два пистоля. С виду далеко не такие массивные и угрожающие, как у Фосса, но для двух громил, чьи тела валялись у кареты, их хватило.