Сергей Куц - Вор и убийца

На помост взошел судебный пристав. Призвав к тишине, он громогласно объявил:

— Верховный судья Высокого трибунала королевства лорд Деспилье!

По ступеням поднялся граф Альберт Деспилье. Поджарый, с вытянутым высохшим лицом, черными, глубоко посаженными глазами, он всем своим видом подтверждал недобрую репутацию. Облаченный в пурпурную мантию судья смерил холодным взглядом притихших горожан и уселся в высокое кресло, стоящее справа от пустующего места короля.

Вдовствующая королева-мать Мария Луиза почила три недели назад, и убитый горем сын, теперешний король Герард V, оплакивал утрату в аббатстве Мон-Терье. Хотя лично я полагал, что Герард предавался в аббатстве отнюдь не траурному молению. О враждебных отношениях нынешнего короля с матерью поговаривали далеко за пределами королевства.

Слева от монаршего трона пустовало место кардинала. Кто же его займет? Старческая немощь кардинала Кунигуда давно стала притчей во языцех. Неужели и это кресло останется свободным?

— Архиепископ Антуан! — известил пристав, разрешив мои раздумья.

Кто же еще! Архиепископ слыл первым из претендентов на мантию Кунигуда.

Антуан оказался высоким человеком с открытыми и благородными чертами лица. Однако, как ни крути, он член Высокого трибунала, и при этой мысли зародившаяся было симпатия молниеносно исчезла.

— Королевский обвинитель лорд Тренкап!

Это имя мне ничего не говорило. Да и сам лорд Тренкап не производил особого впечатления: какой-то неприметный господин в коричневом костюме. Зато, когда услышал имя королевского защитника, признаться, стало не по себе. Развеялись последние сомнения в том, каким приговором завершится трибунал.

— Вице-король Заморской Арнии лорд Даман!

Пиратом я не делал тайны, откуда взялись руали, позволившие снарядить «Скорпион», и очень скоро весь Костяной Краб знал, кто обчистил сундуки арнийского вице-короля. Само собой, известие об этом недолго добиралось до резиденции Конрада Дамана. Даман нанял убийц, которые отправили на тот свет моего первого и единственного настоящего друга, боцмана «Скорпиона» Дью Вермана, и едва не добрались до меня. К Даману появились кровные счеты.

Да, это был он! Его пухлые щеки и блестящую лысину не спутать ни с чьими другими.

Первое, что сделал Даман, как только вскарабкался на помост, это нашел взглядом меня. Вице-король улыбнулся своей приторной кривой улыбкой, в его глазах зажегся мстительный огонек.

Сняв воображаемую шляпу, я картинно поклонился и наигранно пригладил якобы взлохмаченную прическу. Мои прямые черные волосы падали на плечи. Толпа незамедлительно разразилась злорадным хохотом. Разговоры о жадности вице-короля давно дошли до Ревентоля, и о моем визите в подвал Конрада Дамана здесь тоже были наслышаны.

— Именем милостью Божьей короля Герарда V Высокий трибунал слушает дело о морском разбое, — произнес верховный судья, хищно взглянув на подсудимых. — Вызывается Лоис Вект.

Младшие судебные приставы, сменившие тюремную стражу, сняли цепной замок и вытолкали Лоиса вперед.

Суд вышел скорым и жестоким. Выслушав обвинителя и не менее обличительную речь нашего «защитника» Дамана, Деспилье дал слово Лоису, который лишь покосился презрительно на реющий над помостом королевский флаг и отвернулся.

— Смертная казнь, — сухо проронил верховный судья, не удосужившись соблюсти протокол. В торговом Ревентоле пират — это хуже, чем детоубийца.

Лоиса приковали к столбу смертников. К его чести, держался он молодцом.

Затем Деспилье называл имена Гюга, Булеза, Чекко, Жана и Жака. Суд над ними, в коем не проглядывалось и намека на выслушивание свидетелей и прочие тонкости, получился таким же коротким и закончился тем же приговором. Лишь семнадцатилетним близнецам Жану и Жаку Деспилье уготовал иную участь.

— Смертная казнь заменяется пятилетней каторгой на галерах.

Было искренне жаль братьев. Больше трех лет на арнийских галерах не выдерживал никто, это поистине хуже смертной казни.

Рядом со мной оставался один Дино.

— Николас Гард, — потребовал судья.

Приставы приблизились ко мне и, освободив от цепи, толкнули к помосту.

Шагнув, я вдруг почувствовал острую боль в ноге. Рана напомнила о себе весьма некстати. С трудом сохраняя спокойствие, я старался не хромать. Все, что угодно, лишь бы не доставить лишнего удовольствия толпе, бьющейся в экстазе от предвкушения казней.

— Николас Гард, — начал зачитывать судебное заключение Тренкап, — вы обвиняетесь…

Я не слышал его. Выглянувшее из-за кафедрального собора Святого Франциска яркое солнце не только ослепило меня, но, похоже, и оглушило. В голове крутились слова тюремщика. Неужели сказанное им всего лишь дьявольский розыгрыш? Я начал думать, что это так, надежда на спасение едва теплилась.

— Гард, у вас есть что сказать в свое оправдание? Лорд Даман высказался, — обратился ко мне Деспилье.

Я даже не услышал, что нес вице-король. Качнув головой, ответил:

— Скажу лишь, что ничуть не раскаиваюсь в содеянном.

— Тогда виновен, и ваша виновность, Гард, как капитана корабля флибустьеров и приспешника Рыжего Крюка, более чем очевидна. Наказание — смертная казнь. — Верховный судья повернулся к приставам: — Уведите его.

— Позвольте, ваша честь! — вдруг поднялся Даман, нервно вытирая платком вспотевшую лысину.

Что у него на уме? Или Даману недостаточно моей смерти?

— Защите есть что добавить?

— Да, ваша честь.

— Что ж, извольте. — Альберт Деспилье откинулся на спинку кресла, не сводя с меня змеиного взгляда.

— Всем известно, — торопливо начал Даман в повисшей над площадью гробовой тишине, — о булле папы Иннокентия XII, что говорит про незамедлительное отлучение от матери-церкви всех детей, родившихся от богопротивной связи сыновей и дочерей человеческого рода с расами нелюдей, а также всех потомков этих детей…

Наверное, я побледнел, потому что замысел Дамана прояснился. Он хотел лишить меня последнего, что нам еще оставалось. Права на покаяние!

— Ваша честь, я должен уточнить, — неожиданно вмешался архиепископ. Не проронивший до сих пор ни звука церковник заговорил, когда разбирательство коснулось преступлений против Святой церкви. Именно для этого на каждом заседании Высокого трибунала и должен был присутствовать кардинал. — В булле Иннокентия XII написано лишь о рекомендации отлучать от лона церкви детей, рожденных от связей людей с эльфами, гномами, орками и прочими. Но это отнюдь не императивное повеление.

Даман тяжело задышал и покрылся бурыми пятнами.

— Спасибо, — обратился к архиепископу Деспилье. — Трибунал учел ваше замечание.

К растерявшемуся вице-королю уверенность вернулась быстро, он вкрадчиво продолжил: