Сергей Иванов - Замок Луны

Про атаку со стороны Радана какой-либо западной армии я даже не заикнулась – любая попытка атаковать в том направлении приведет к тому, что наши объединенные силы возьмут его в кольцо, и уничтожат. Генерал это не мог не понимать.

-- Остался один вопрос к вам, Леди. Для чего вам нас отпускать? В этом я не вижу никакого смысла – мы просто вернемся, и в большем числе, - уточнил Радан.

-- Вернетесь. Но куда бы вы ни отправились, с того момента первой вашей целью станут гномы, а не я. Они окажутся между нашими замками, а не так, как сейчас – вы оказываетесь вынуждены воевать даже не на два, а на три фронта. Мне просто выгодно отпустить вас восвояси, но так, чтобы вы ушли на юго-запад. Впрочем, других вариантов отхода у вас не имеется и с точки зрения тактики, и с точки зрения моих приготовлений к исполнению условий ультиматума.

-- Логично, - после некоторого раздумья высказался Радан. – Ну что же, на принятие решения вы мне выдали час, не буду его расходовать зазря. Прощайте, Леди.

Генерал развернулся, эффектно взмахнув своим плащом, от которого исходил интуитивно знакомый мне привлекательный аромат – вот во что трансформировался проклятый артефакт для крысолюда – и горделиво удалился, заставив меня вновь полюбоваться его неторопливыми и оточенными движениями. В них движениях сначала не было ни малейших признаков суетливости и импульсивности, так свойственной крысолюдам. Однако вскоре запах афродизиака начал стихать, и фигура Радана визуально сгорбилась, а движения стали заметно дерганными. Я ухмыльнулась – не смотря на переполнявшее меня отвращение, не могла не отметить, что передо мною был на редкость умный тактик, отличный интуит, осторожный и внимательный. В этом его сила, которая привела на вершину власти. Но в этом же и слабость.

Китайцы, объединили два иероглифа «ум» и «осторожность» в третий – «трусость». И к крысам эта черта подходила как нельзя лучше.

***

-- Унизительная картина! Впрочем, что взять с отщепенцев, – встретила меня своим комментарием Т’рисстри.

-- Меня до сих пор тошнит от запаха афродизиака, которым надушилась эта сволочь, - зло бросила я в ответ. – Так что ты бы его и вовсе изнасиловала на месте.

Обмен репликами происходил уже в тщательно охраняемом месте, где можно было поговорить о планах без опасения крысиных шпионов. Сейчас здесь собрались все мало-мальски значимые персоны: Чесслайдрил, Синффайнири, Азалайтен, Карнэсард, оставшийся безымянным гном. Т’рисстри, демонстративно отстранившись от остальных, пыталась действовать всем на нервы своей брезгливой ухмылкой, однако к этому все давно уже привыкли, и не обращали внимания. По идее, это должно было бы ее злить, но или же она тоже воспринимала игнорирование как должное, или имела хорошую выдержку.

-- Будем считать эту ситуацию примером того, как можно возвыситься, пройдя через малую толику унижения, - я аккуратно позволила отсутствовавшей на переговорах Искре вернуться на ее излюбленное место в моем рюкзаке. – Что ни делается, все к лучшему. Радан своим коварством умудрился добавить аромата сыру в моей крысоловке.

-- Крыс не мог не заметить, что ты занижала наши силы, – констатировала Чесслайдрил. Ага, не стоило забывать про наши чуткие ушки. В отличии от крсыолюдов, мои спутницы прекрасно слышали весь диалог, – Желаешь выманить его из укрытий замка?

-- С точки зрения крыс, занижать силу своего войска можно только в том случае: если готовишь ловушку и заманиваешь в нее войска противника. Четыре священных паука порвали бы ездовую сколопендру крысолюдов на кусочки, верно, Т’рисстри?

-- С поддержкой вашей Сильфиды мы бы и всю эту кучу отбросов, одними крысами называемую замком, по кусочкам разметали, - буркнула та в ответ. – Не без потерь, конечно, но точно бы справились. Особенно если учитывать тот проклятый артефакт, что сейчас играет роль плаща у Радана.

Ого! А когда это она успела заметить такой нюанс? Ведь про это паучихе никто не рассказывал. Или рассказывали? Зарда?

-- Вот и с точки зрения Радана его замок сейчас находится под куда более серьезной угрозой, чем я расписала, так скажем, в порыве страстного красноречия. Пауков он видел своими глазами, пусть и издали. Жезл – вообще вплотную. И гномы с эльфами старательно изображают приготовления к нападению. А потом он проверит путь отступления, и обнаружит группу Баэльквейта, которая перекрывает путь на юг. Прорваться-то там можно, но зачем тратить на это силы, если все равно собираешься бежать? Разве что, ради мести, но это может подставить его армию под атаку с тыла гномами. А отступать Радан будет. Даже если он не поверит в наличие у меня второй Сильфиды, все равно превосходящих враждебных сил вокруг как-то многовато для планов вкусной и сытной жизни одного конкретного крысолюда. Загнанная в угол крыса стократ опаснее, и тут я предлагаю ему какую-никакую, а лазейку с далеко идущими собственными планами. В чем-то логичными, но в целом бредовыми. Думаю, в тот момент он окончательно поверил в то, что я не более чем одурманенная афродизиаком самоуверенная и наивная дура, которая поверит крысам, и даст им шанс на спасение.

-- Возможно, так и есть, - хмыкнула ехидно Т’рисстри. Но продолжила по делу и без оскорблений, – Я не уверена в том, что Радан сбежит. Будь на его месте какой угодно Дом, мы бы бились до последнего, уповая на волю Ллос.

-- О, в этом у меня нет ни малейших сомнений, - улыбнулась я, не смотря на злое выражение всех остальных присутствующих на этот выпад. – Мы все бы сделали именно так – приняли бой, уповая на божественную любовь. В этом, общем для всех здесь присутствующих элементе верований, и есть наше превосходство перед крысами. Как бы ни относились богини друг к другу, каждая уверена в том, что мир, как построенный ею, так и в целом, прекрасен и совершенен. А ее личные творения, ее паства, есть самое прекрасное и совершенное в этом мире. Это и есть та божественная любовь, что живет в наших сердцах и умах, то, в чем все мы и наши верования схожи. Любая из нас, кто искренне верует, точно знает – за ее спиной стоит богиня, ее мать,ее защитница. И это придает уверенности в любом начинании. Паучиха тоже умеет любить всем сердцем, иначе ее дроу не были бы столь опасны. Просто она слишком зациклена на страхе, считая его самым сильным и действенным средством добиваться поставленной цели, и то ли не понимая, то ли скрывая от всех и от себя тот факт, что страха без любви не бывает. Мы все, здесь собравшиеся, боголюбивы, каждая по-своему, и в этом сила каждой из нас. А у крыс не так. Нет у них такого понятия, как божественная любовь. Их Рогатая Крыса неизвестно существует ли вообще. Но даже если так – крысы не умеют ее любить. Каждый конкретный крысолюд любит и уважает только самого себя. И Рогатая Крыса тоже любит только себя, но никак не свое племя, довольствуясь его страхом за собственное благополучие. Вот и сейчас крысы думают не о своем замке, не о том, что Рогатая Крыса благословит их на бой, но о том, как им выжить во имя нее. В этом и состоит их Догма – выживание всегда, везде и любой ценой. А чтобы выжить в данной ситуации, лучше всего отступить и перегруппироваться. Будь на месте крысолюдов кто угодно другой, или не будь Радан столь умной и волевой личностью, я бы даже не пыталась блефовать. Это было бы бесполезно. Мы бы уповали на божье провидение, а глупая крыса не поняла бы, что пора сбежать.