Анастасия Анфимова - Отважная лягушка [СИ]

Над зелёной, ровно подстриженной стеной густого кустарника показалась крытая блестящими медными листами, куполообразная крыша беседки.

Встрепенувшись и попеняв себя за досадную задержку, придворный торопливо завернул за угол и едва не налетел на Пульчиту, прохаживавшуюся по вымощенной каменными плитами дорожке.

— Умоляю, простите меня, господин Акций! — резво отскочив, поклонилась невольница.

— Во имя сандалий Пелкса, чего ты здесь шатаешься? — раздражённо рявкнул врачеватель, вовремя успевший подхватить вновь едва не опрокинувшийся стаканчик, намереваясь обойти как нельзя не вовремя подвернувшуюся рабыню.

Но та неожиданно заступила ему путь.

— Государыня велела её не беспокоить, господин Акций.

— Да ты в своём уме? — вытаращив глаза, вскричал тот. — Её величеству следует немедленно принять лекарство!

— Государыня приказала мне никого не пускать! — упрямо повторила Пульчита и даже развела руки в сторону, словно пытаясь перегородить дорожку.

Столь необычное поведение невольницы настолько поразило царедворца, что злость и раздражение вмиг куда-то улетучились.

— Что случилось? — спросил он, понизив голос.

— Её величество разговаривает с его высочеством принцем Вилитом, — шёпотом пояснила рабыня, кивнув себе за спину. — Сказала, вроде бы ненадолго, но вот уже, наверное, с час о чём-то толкуют.

Отступив на шаг, Акций посмотрел на белевшую в сотне шагов беседку.

Шесть мраморных колонн с причудливыми капителями поддерживали круглый свод с ярко раскрашенным фризом.

Докэста Тарквина Домнита сидела на своей любимой скамеечке, и чуть подавшись вперёд, казалось, внимательно слушала младшего сынка, который, примостившись на низеньких перилах, что-то говорил матери, изредка подкрепляя слова энергичными движениями рук.

Расстояние не позволяло врачевателю не только слышать их слова, но даже как следует рассмотреть выражение лиц. Однако, судя по напряжённой позе императрицы, разговор с принцем получился непростым, а значит, к ней сейчас лучше не лезть, хотя бы и с лекарством.

Взглянув на прикрытый платком стаканчик, Акций вздохнул. Вновь возиться с приготовлением эликсира ужасно не хотелось, но если лекарство остынет — все труды пойдут насмарку, а о здоровье своей пациентки он переживал вполне искренне.

Недолго думая, лекарь сбросил с плеч лёгкий плащ и прикрыл им поднос со стаканчиком.

В этот момент до его ушей долетели обрывки каких-то фраз. Пульчита испуганно оглянулась, видимо, тоже что-то услыхав.

Вилит соскочил с низенького ограждения.

— Клянусь пресветлой Ноной, мало кого из детей родители даже спрашивают об этом! — раздражённо вскричала императрица.

— Вот поэтому, ваше величество, я собираюсь хорошенько подумать, прежде чем отвечать! — зычно отозвался принц.

— Убирайся с моих глаз, несносный мальчишка! — так громко, что смогли расслышать Акций с Пульчитой, проворчала вслед сыну Докэста Тарквина Домнита.

— До свидания, матушка, — бросил через плечо Вилит, выходя из беседки.

По мере его приближения царедворец с возрастающей тревогой различал чуть склонённую вперёд, словно юноша собирался с кем-то бодаться, голову, плотно сжатые губы и брови, упрямо сведённые к переносице.

Оставаясь неженатым, младший сын Константа Великого ещё не имел собственного дома и, видимо, обижаясь на отца из-за матери, предпочитал жить с ней, а не в Палатине. Он повсюду сопровождал опальную императрицу, всячески скрашивая её одиночество. Считалось, что государь относится к Вилиту Тарквину Нилу более чем прохладно, от чего тот не пользовался каким-либо особым влиянием ни при дворе, ни среди радланской знати. Зато Докэста Тарквина Домнита в нём души не чаяла, стараясь по мере возможности удовлетворять его довольно скромные, как втихомолку признавался Акций и другие придворные, капризы.

Мать крайне редко ссорилась с младшим сыном, поэтому даже столь незначительный обмен колкостями изрядно озадачил хранителя её здоровья.

Аккуратно придерживая накрытый плащом поднос, он низко поклонился.

— Здравствуйте, ваше высочество.

Встрепенувшись так, словно только что заметил лекаря, принц замедлил шаг, взглянув на него с каким-то странным выражением лица. Внезапно плотно сжатые в куриную гузку губы молодого человека растянулись в довольной улыбке.

— Здравствуйте, господин Акций! Я смотрю, вы что-то принесли её величеству?

— Да, ваше высочество, — ещё раз поклонился врачеватель. — Государыне следует принять лекарство.

— Ну, тогда идите, — усмехнулся юноша. — Сейчас самое время.

— О чём вы, ваше высочество? — растерянно пролепетал царедворец, весьма озадаченный и встревоженный подобным заявлением.

Но Вилит, демонстративно игнорируя вопрос, уже скрылся за поворотом зелёной ограды.

Оглянувшись, Акций обратил внимание на то, что Пульчита куда-то исчезла. Верная рабыня уже стояла возле госпожи.

Щёки Докэсты Тарквины Домниты слегка раскраснелись, подведённые глаза метали молнии, а крылья красивого прямого носа раздувались от охватившего женщину волнения.

— Прошу простить меня, ваше величество, — вкрадчиво произнёс хранитель её здоровья, убирая платочек с серебряного стаканчика. — Вам необходимо принять снадобье «Сияние Артеды» от болей в правом боку.

— Что такое? — вскинула чёрные брови императрица, но тут же вспомнила. — Ах да. С этим мальчишкой забудешь обо всём на свете. А бок меня опять беспокоит.

Сочувственно кивая головой, врачеватель с поклоном протянул поднос.

— Ну почему у всех твоих снадобий такой отвратительный вкус? — морщась, проворчала государыня, возвращая стакан на место.

— Наверное, потому, ваше величество, что всё по-настоящему полезное редко доставляет человеку удовольствие, — попытался сострить придворный.

— Ах, оставьте эти глупые выдумки либрийских философов, господин Акций! — не приняла его шутливого тона собеседница.

Лицо её вдруг как-то сразу осунулось и постарело, чётче обозначились в уголках глаз предательские морщинки, спина ссутулилась, а из груди вырвался горестный вздох.

Лекарь видел, что его царственная пациентка чем-то очень сильно расстроена, но не решился расспрашивать, терпеливо дожидаясь, когда та заговорит сама.

— Я уже и не знаю, правильно ли поступила, послушавшись вашего совета, господин Акций, — совершенно неожиданно для него заявила государыня.

— А что случилось, ваше величество? — моментально насторожился царедворец, лихорадочно соображая, о каком из его советов вообще идёт речь.

— Разве не вы предложили дать Вилиту самому выбрать себе невесту? — очень нехорошо сощурившись, законная супруга Константа Великого зло глянула на врачевателя, мельком успевшего подумать: «Вообще-то я говорил не совсем так».