Анастасия Анфимова - Отважная лягушка [СИ]

В отличии от Докэсты Тарквины Домниты царедворец не сильно удивился столь экстравагантному поступку Вилита. Несмотря на богатство, знатность и кажущееся могущество, у членов императорской семьи не так часто появляется возможность выбора в по-настоящему важных вопросах.

Сейчас Констант Великий по каким-то своим, одному ему ведомым соображениям внезапно захотел узнать мнение опальной супруги по кандидатуре будущей невестки. А государыня, в свою очередь, решила выяснить предпочтение сына. Понятно, что молодой человек просто пытается воспользоваться столь странно и удачно сложившимися обстоятельствами то ли для того, чтобы предстать в глазах матери взрослым, серьёзным, способным на обдуманные действия мужчиной, то ли элементарно самоутверждаясь в собственных глазах?

Посчитав, что ему всё же удалось разгадать причины поведения любимого сына пациентки, лекарь небрежно постучал в закрытую дверь своей мастерской.

— Кто там? — недовольным голосом отозвался Мел Крис Спурий.

— Открывай, болван, — устало проворчал Акций.

Звякнул засов, чуть скрипнули бронзовые петли.

— Проходите, наставник, — почтительно поклонился молодой человек.

— Помой, — приказал врачеватель, протягивая ему поднос с пустым стаканчиком.

Умостившись в любимом кресле без спинки, охранитель здоровья государыни с наслаждением вытянул ноги. Ему пришлось простоять всё время разговора с императрицей, и он порядком устал.

«От старости не спрячешься, годы, увы, сильнее», — с чувством лёгкой меланхолии подумал царедворец и только тут обратил внимание, что ученик как-то странно переминается с ноги на ногу, мрачно уставившись в пол.

— Что с тобой? — нахмурился Акций.

— Заходил господин Герон, — искоса глянув на наставника, пробурчал юноша. — Расспрашивал, как найти дом регистора Трениума.

— Кого? — моментально встрепенувшись, подался вперёд лекарь.

— Господина Итура Септиса Даума, — подтвердил собеседник.

— Т-а-а-а-к, — протянул Акций, со стуком опуская руки на стол. — Ты рассказал?

— Ну да, наставник, — почему-то виновато пожал плечами юноша. — А что тут такого? Он бы всё равно узнал.

«Зачем Герону вдруг понадобился регистор Трениума? — удивился про себя царедворец. — И почему он пришёл узнавать его адрес именно ко мне?»

— Ха! — понимающе фыркнул врачеватель: «Так Вилит знает, что я навещал Юлису в доме дяди, вот он приятелю и сказал. А, может, это нужно самому принцу?»

— И ещё, наставник, — шагнув к рабочему столу, Крис наконец-то поставил на него поднос. — Господин Герон приказал никому об этом не говорить, даже вам!

— Вот как! — озадаченно вскинул брови лекарь.

— Побить грозился, если кто-нибудь во дворце узнает, что он спрашивал про дом господина Септиса, — почти шёпотом добавил ученик. — Только как же я буду обманывать своего учителя и наставника?

— Ты поступил правильно, господин Крис! — поднявшись на ноги, торжественно объявил охранитель здоровья государыни. — И впредь никогда ничего от меня не скрывай. Это для твоей же пользы.

— Да, господин Акций, — поклонился молодой человек и сейчас же заканючил. — Только вы уж, пожалуйста, не говорите ничего господину Герону. А то вдруг и правда побьёт?

— Не беспокойся, — гордо вздёрнув подбородок, заявил царедворец. — Никто не посмеет тебя тронуть!

— Да хранят вас бессмертные боги, наставник, — поклонившись, облегчённо улыбнулся юноша.

— Когда он приходил? — деловито осведомился лекарь, вновь усаживаясь в своё кресло без спинки.

— Да не очень давно, — задумчиво почесал в затылке ученик. — Я уже помыл стакан, почистил его битым кирпичом, чтобы блестел, разложил всё по полкам, вот тогда он и постучал.

— А господин Герон не сказал, зачем ему дом регистора Трениума? — поинтересовался врачеватель.

— Нет, наставник, — виновато пожал плечами Крис. — Только мне показалось, что он как будто куда-то спешил.

«Тогда получается, что Герон спустился сюда уже после того, как принц поговорил с матерью, — озадаченно подумал Акций и едва не вскрикнул от внезапно пришедшего в голову предположения. — Уж не собирается ли Вилит предложить государыне госпожу Юлису в свои невесты? А что, рода она древнего, знатного. Подходит по всем статьям».

Но тут же отрицательно покачал головой, решительно возражая самому себе.

«Чего тогда он собрался ждать? Почему сразу не сказал? Ясно, что регистор Трениума лучше отдаст свою племянницу за сына Константа Великого, чем за главного смотрителя имперских дорог. Теперь уже нет сомнений, что Юлиса очень даже приглянулась принцу. Вот только браки детей — это дело родителей, и договариваться с господином Септисом положено никак не Вилиту, а по крайней мере, доверенному человеку его отца. Но зачем тогда Герону дом дядюшки госпожи Юлисы?»

Царедворцу пришлось признать, что на этот раз он уже не понимает причины столь странного поведения императорского отпрыска, и это начинало его беспокоить.

Искоса поглядывая на сурово молчавшего наставника, Крис принялся возиться с посудой, потом взялся за веник, хотя пол и без того сиял чистотой.

После долгих напряжённых размышлений Акций не нашёл ничего умнее как предположить, что принц, возможно, попытается соблазнить или даже похитить госпожу Юлису, чтобы сделать её своей тайной наложницей.

Время от времени по столице ходили печальные истории о том, как юные девицы, наслушавшись сладких посулов, сбегали от родителей, теша себя наивными надеждами на долгую счастливую жизнь с пылким возлюбленным. Большинство из этих несчастных сразу же попадали в грязные лапы людокрадов. За некоторых платили выкуп, или кавалеры бросали их как надоевшие игрушки, и они с позором возвращались домой, чтобы влачить постыдное существование никому ненужных старых дев. Если, конечно, отец, пользуясь своим неоспоримым правом, не пресекал никчёмную жизнь потерявшей честь дочери.

Конечно, госпожа Юлиса непохожа на тех восторженных дурочек, но она всё-таки женщина, а значит, неспособна к всестороннему осмыслению своих поступков ввиду превалирования чувственного начала над рациональным.

Та ненависть племянницы регистора Трениума к своему жениху, которая довольно чётко прослеживалась в письме к императрице, вполне может заставить девушку совершить какую-нибудь большую глупость. Например, поверить в обещание Вилита избавить её от брака с Аварием.

Всё же она ещё слишком плохо разбирается в законах и обычаях радлан, поэтому, скорее всего, не понимает, что даже родной сын Константа Великого не вправе вмешиваться в жизнь граждан Империи, тем более, таких богатых и влиятельных, как главный смотритель имперских дорог Постум Аварий Денсим.