Анастасия Анфимова - Отважная лягушка [СИ]

Однако понимая, что возражать женщине, а тем более императрице, совершенно бесполезно и отнюдь не безопасно, он почтительно поклонился.

— Мои слова и действия всегда продиктованы исключительно заботой о вашем здоровье.

Возмущённо фыркнув, собеседница с шумом вздохнула, явно намереваясь ответить нечто весьма нелицеприятное на утверждение врачевателя, но тот, торопливо и беззастенчиво опередив её, продолжил:

— Ещё величайшие мудрецы древности заметили, что некоторые недуги могут возникать от сильных огорчений, а мир в семье благотворно влияет на самочувствие супругов.

— Да какая семья, глупец!? — рявкнула Докэста Тарквина Домнита. — Ты вообще думаешь, о чём говоришь?!

— Прежде всего о ваших взаимоотношениях с государем, ваше величество, — нимало не смущаясь, заявил царедворец. — Его величество не просто посетил Цветочный дворец, но и поинтересовался вашим мнением по очень важному не только для императорской семьи, но и для всего государства, вопросу.

— Это так, — кивком подтвердила женщина, продолжая с нарастающим вниманием слушать своего любовника.

— Его высочество Вилит, как и все ваши дети, очень любит свою мать, — с облегчением соображая, что опасность гнева или опалы со стороны своей царственной пациентки отступила, продолжил лекарь. — Но он молод, горяч и, уж простите за прямоту, ваше величество, порой очень упрям. Несмотря на все свои несомненные таланты, принц, как любой юноша, способен на порывистые, не всегда обдуманные поступки. Как вы помните, я искренне переживал, что если ему в силу отсутствия жизненного опыта и приходящей с годами мудрости вдруг не понравится та девушка, которую вы посчитаете достойной, то он может попробовать обратиться к своему державному родителю. Тогда ваши отношения с государем вновь ухудшаться. Подобные неприятности способны отразиться на вашем здоровье, а заботиться о нём — мой первейший долг.

— Я не сомневаюсь в чистоте и благородстве ваших намерений, господин Акций, — откидываясь на спинку скамейки, Докэста Тарквина Домнита, зябко передёрнув плечами, обратилась к застывшей у колонны Пульчите:

— Принеси шаль.

— Какую, ваше величество, — с поклоном спросила рабыня.

— Синюю с красными цветами, — после секундного размышления определилась императрица.

И, словно специально выждав, когда невольница отойдёт шагов на двадцать, раздражённо прошипела:

— Вот только мой драгоценный сын этого не оценил! Его, видите ли, не устраивает ни одна из предложенных мною девушек! Пять юных, прекрасных радланок из древних аристократических родов, способных составить блестящую партию самым знатным и привередливым женихам Империи! А ему… Одна слишком худая, другая толстая, третья так глупа, что с ней совершенно не о чем говорить! Как будто с женой обязательно надо разговаривать!

Раскрасневшись, женщина говорила всё громче.

— С четвёртой нельзя появиться даже на ипподроме, потому что тогда зрители будут смотреть не на гонки колесниц, а на её уродливую рожу! Речь идёт о матери его детей, будущих наследниках великого рода Тарквинов, а этот глупый мальчишка только посмеивается! Он же не способен ни к чему относиться серьёзно!

— Молодость, ваше величество, — снисходительно покачал головой врачеватель. — Это проходит и, к сожалению, очень быстро.

— Небось, с отцом бы так разговаривать не стал! — видимо, пропустив последние слова собеседника мимо ушей, проворчала государыня, потихоньку успокаиваясь. — А над матерью можно и посмеяться.

— Это потому, что принц любит вас, ваше величество, — охранитель здоровья попытался утешить свою царственную пациентку. — А, значит, доверяет и прислушивается.

Но та внезапно зло рявкнула:

— Прекрати нести чушь!

Но, очевидно, пожалев о своей резкости, отвернувшись, раздражённо пробормотала себе под нос:

— Куда пропала эта бездельница с шалью?

Получив гневную отповедь, царедворец опасливо помалкивал.

Недовольно глянув на него, императрица всё же снизошла до объяснения:

— Относись Вилит ко мне так, как ты говоришь, он бы с благодарностью принял ту невесту, которую я ему подыскала. А он вместо этого стал привередничать, да ещё и смеяться взялся негодный мальчишка.

— Вы хорошо объяснили его высочеству желание государя? — осторожно спросил лекарь, понимая, что сейчас уже нужно что-то сказать.

— Конечно! — вскричала собеседница.

Тут как раз прибежала запыхавшаяся Пульчита и, не переводя дух, попыталась прикрыть плечи хозяйки плотным, синим платком.

— Целых два раза! — раздражённо оттолкнув рабыню, буркнула императрица, расправляя шаль. — В самом начале разговора, а потом ещё и в конце, когда он просто вывел меня из терпения! Я даже спросила, может, ему уже нравится какая-то девушка? Если она принадлежит к знатному и уважаемому роду, я готова поговорить о ней с государем. Всё равно, именно он будет принимать окончательное решение, но можно хотя бы попытаться?

— Вы поступили как мудрая и любящая мать, ваше величество, — врачеватель счёл уместным высказать комплимент всё ещё очень раздражённой пациентке.

— Я же желаю Вилиту счастья! — голос собеседницы дрогнул. — А он, ну просто как ребёнок! В его годы Констант уже нёс на своих плечах тяжкое бремя власти…

Она сокрушённо покачала головой.

— Неужели выбор его высочества оказался настолько… неудачным? — совершенно искренне удивился царедворец, считавший младшего сына сиятельной любовницы вполне здравомыслящим для своего возраста человеком.

— Да его вообще не было! — растерянно, даже с какой-то обидой пожала плечами Докэста Тарквина Домнита. — Он сказал, что ему надо подумать, и просил немного подождать.

— Полагаю, это не так глупо с его стороны, ваше величество, — осторожно заметил лекарь. — Ваш сын вполне ответственно подходит к выбору возможной невесты.

— О, бессмертные боги! — в изнеможении закатила глаза императрица. — Да что путного он может выбрать?

— В таком случае, ваше величество, вы, проявляя свойственную вам мудрость, убережёте принца от опрометчивых решений, — многозначительно улыбнулся врачеватель. — И скажете государю только то, что посчитаете нужным.

— Это так, господин Акций, — с грустью вздохнула женщина. — Только любой матери хочется, чтобы сын понял и оценил её заботу о нём.

— Возможно, выбор его высочества окажется не таким уж и неудачным? — попытался подбодрить расстроенную собеседницу лекарь.

— Я буду молить об этом бессмертных богов, господин Акций, — тихо, но с неожиданно глубоким чувством проговорила государыня.

Сообразив, что разговор на щекотливую тему закончен, охранитель её здоровья задал несколько вопросов о самочувствии, посчитал пульс, внимательно прислушиваясь к ударам, и заметив на садовой дорожке госпожу Квантию с двумя придворными дамами, раскланявшись, покинул беседку.