Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

Потом пришел черед остальных людей. В церкви собралась толпа. Каждый хотел поскорее предстать перед божьим судом, доказать свою чистоту и невиновность. Приходили целыми семьями, даже младенцев несли на руках. Солдатам наспех пришлось заняться организацией исповеди, людей оттеснили и успокоили, чтобы не было давки. К алтарю, где восседали Дмитрий, Михась и Соня, подпускали по одному взрослому или ребенка с родителем. Прегрешения полились стройным потоком.

— Я грязно ругался.

— Я плохо думал про соседа.

— Я без доказательств обвинил человека в воровстве.

— Я в гневе ударил ребенка.

— Я был груб с женой.

Плохие мысли, необдуманные слова, неосторожные поступки. Соня молча слушала и все время кивала. Отец Дмитрий от имени Лягушачьего Бога прощал и благословлял людей на исповедь. Покаявшиеся с улыбками и слезами счастья уходили прочь. В церковным зале и на улице ждали своей очереди остальные. Сквозь оцепление просачивались к алтарю все новые и новые грешники.

— Я подглядывал за дочерью, пока она переодевалась.

— Я за плату давала мальчишкам потрогать себя.

— Я украл у соседа булку хлеба.

За более тяжкие проступки и наказание было суровее. Блуд, ложь и воровство карались строгим постом, розгами или заключением в подвале на несколько дней. Несмотря на это, грешники с облегчением выдыхали, услышав свой приговор, который они считали справедливым. Еще ни разу никто не был уличен во лжи перед Богом. Соня слушала и молчала. Вот неуверенно подошел к алтарю рыбак Семен. Заикаясь и потея, начал говорить:

— Я… э-э-э… я, в общем… думал о том, как бы… ну изменить жене…

— Врешь! — громом раздался голос вещателя, от которого зазвенело в ушах даже у стоящих на улице.

Соня вскочила с места и на худеньких трясущихся ногах подошла к Семену. Погрозила пальчиком.

— Думал? — пробасил через нее Лягушачий Бог, — Думал он, как же. Ты к жене своей уже полгода не прикасался. Другую сношал в роще перед темным лесом. Было? Рассказывай, как есть!

— Было, — дрожащим голосом ответил грешник, — Раз всего…

— Врешь-врешь-врешь!!! — снова закричала Соня, гневно затопала маленькими ножками, — Раз всего, ага. Бесстыжий! Врать мне вздумал? Говори — как было?!

Семен затрясся всем телом. Заплакал. Полились слезы по небритым щекам. К нему сзади подошел один из солдат, тряхнул за ворот.

— Говори, — не унималась Соня, — Кто она? Шалава твоя?

— Галя… ткачиха…

— Сюда ее!

Привели под руки перепуганную молодую женщину. Она залилась слезами, бросилась на земляной пол, стала целовать Сонины ноги.

— Прости, — приговаривала, плача, — Прости, Господь наш, прости родимый! Длинноногий попутал!

— Ты все-то на Длинноногого не вешай, — девочка брезгливо отстранилась от поцелуев, — Искуситель он, это верно. Но если чиста у человека душа и мысли, то выстоит он, не сломается перед скверной. Все от тебя самой зависит, поняла?

Женщина, по-прежнему стоя на коленях кивнула. Девочка снова подошла к ней, обняла, поцеловала в макушку.

— Ступай с миром, — голос звучал одновременно грозно и нежно, — Слабая ты, вижу. Но душа у тебя добрая. Неделю посидишь на одной воде. Очистишься. Прощаю тебя…

Плача от счастья, ткачиха медленно ушла. Рыбаку Семену за вранье перед ликом Лягушачьего Бога назначили суровое наказание. Высечь розгами, клеймить железом и бросить на неделю в тюремный карцер, земляную яму с холодной водой на дне. Предлагали еще оскопить или вырвать ноздри, но Соня запретила. Хватит с него.

Люди поняли, что не укроется ни одна ложь. Лягушачий Бог все знает и все видит. Грешники рассказывали и о самых малых своих проступках. Не убирался в доме, ленился, плевался, чесался в срамных местах. Некоторые из тех, кто уже прошел через исповедь, снова решили покаяться. Как будто смолчали о чем-то, забыли. Толпа волновалась, солдаты с трудом сдерживали людей. Каждый новый говорящий подробно рассказывал о себе, в религиозном исступлении смаковал каждый греховный поступок и мысль. Сразу две семьи поделились подробностями о том, как каждую ночь предавались свальным утехам. Где, когда, кто и с кем: делились мельчайшими деталями. После исповеди бросились на землю, молили о прощении, назначали сами себе наказания. В конце концов, их увели солдаты, избили до крови да отпустили по домам.

Когда солнце уже стало клониться к закату, в церкви зажглись лампочки. Лягушки радостно прыгали под ногами людей. К алтарю подошла молодая красивая девушка, темноволосая Таня, дочь добытчика Сергея. При виде ее дед Михась заулыбался. Он давно уж присматривался к красавице, хотел сделать ее своей очередной женой. Был еще силен старик, благословил его Лягушачий Бог на долгие годы и здоровое потомство. Девушка скромно опустила глаза и заговорила тихим красивым голосом.

— Я целовалась с мальчиками по вечерам, ну… иногда. Показывала им себя… всю. У одного трогала. Там…

Лицо ее залилось красным. Подбородок задрожал. Покатились по щекам крупные слезы.

— Ничего, — поспешил успокоить ее дед Михась, — Ничего, красавица. Это дело молодое. С каждым бывает. Помолишься, попостишься, простят тебя.

Девушка через слезы улыбнулась. Никто не заметил, как внимательно смотрит на нее маленькая Соня.

— Я еще маму не слушала, — всхлипнула Таня, — Ругалась с ней бывало. Мысли всякие нехорошие думала. Вот.

— И все? — с подозрением спросила ее Соня, сощурив глаза.

— Все, — испуганно ответила та и быстро захлопала длинными ресницами.

— Хорошо, — кивнула вещательница, — А расскажи-ка нам про отца своего. Какие у тебя с ним отношения?

— Обычные. Хороший он отец. Любит меня и маму. И братика моего, Сашку. И мы папу любим. Только он редко дома бывает. В экспедициях постоянно.

Таня быстро оглянулась назад, ища в толпе родных.

— Это да, — согласилась Соня, — Сергей, отец твой, хороший добытчик, опытный. Уважают его и товарищи, и все Тихие воды. А что он привозил из экспедиций? Может, вещи какие, подарки?

— Ну, — Таня запнулась, — ничего такого. Он ведь, как и все добытчики, все отдает поселку. Мутантов в жертву. Вещи древних людей, которые с Последней Войны сохранились. Полезные штуки всякие. Домой он ничего не приносит, не утаивает, — помолчала и тихо добавила, — честно…

— Ага, — не унималась девочка, отец Дмитрий и дед с подозрением придвинулись к ней, Зеленые повязки рядом настороженно слушали, — а что он рассказывал тебе про мертвые города? Видел там кого или нет? Общался ли с кем?

— Так с кем же там можно общаться? Папа говорил — мутанты одни. Большие дома разрушенные стоят. Мертвецы кругом и пепелище.

— Неужто? — Соня нахмурилась, помолчала, и вдруг оглушительно потребовала, — Привести Сергея! Отца ее!