Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

Он вдруг осознал, что стоит перед ними в чем мать родила, и стыдливо подхватил одеяло, обернув вокруг пояса. Карл хмыкнул, пробормотав что-то по-немецки, а женщина по имени Лили усмехнулась:

— Альтаир, ты там чего-то не разглядела позавчера?

— Даже не знаю… Надеюсь, господин легионер не будет против, если я еще как-нибудь взгляну. — Альтаир сверкнула глазками. — Тиббот, если вы пообещаете вести себя адекватно, вам принесут ружье и одежду.

— Обещаю.

— Лили, распорядись там, будь добра. И принеси куриного бульона, пускай наш гость немного отойдет после болезни.

— После болезни?

— У вас была сильнейшая лихорадка. И гангрена на ноге. Не найди мы вас вовремя — вы уже были бы мертвы.

— Не впервой, — пробормотал Келли и сел на край кровати. — Сколько времени я был в отключке?

— Почти три дня.

— Три дня?

— Да, а что вас удивляет?

— Вы сказали про гангрену… Я был серьезно ранен. Такое не проходит за три дня. Рубцу будто бы пара недель. Чудеса да и только!

— Декан, — ласково сказала девушка и взъерошила рыжие вихры, подойдя ближе, — я не человек.

— Новости! На ублюдка-полукровку из Хадеса вы точно не похожи. Вы ведь не из Хадеса?

— Нет. Я родом из Дорая.

— Дорай? — он ничего не мог понять. — И как же вы попали в эту задницу? Вы не похожи ни на одного из магов, что мне доводилось встречать, но своим выздоровлением я уж точно обязан колдовству. Вашему. Кто же вы такая?

Альтаир промолчала. За нее ответил Карл:

— В ней течет ангельская кровь, парень. Она почти ангел. И она лечит людей любовью.

— С Карлом мы познакомились не так давно. Он пришлец, как и вы, Келли; умер на другой большой войне. Кажется, ее называют «Вторая Мировая». Почти год назад в него всадили несколько пуль, но я успела его вылечить.

— То есть все это мне не привиделось? Мы с вами действительно…

— Да, мы занимались любовью, пока вы лежали в бреду. И спасла тем самым от смерти. Я проделывала этот трюк со всеми из нашего отряда.

Они вышли во внутренний двор монастыря. Несколько человек сидели и чистили оружие: видавшие виды «болтовки», тронутые ржавчиной «Винчестеры», несколько добротных пулеметов. Келли увидел даже один дефицитный автомат. С Келли все здоровались и вообще обращались в целом дружелюбно; эти люди казались ему симпатичными, но кодекс легионера, с годами въевшийся в подкорку, велел держаться с мародерами настороже. Как говаривала его матушка, a change is as good as a rest.

Из дворика через длинную анфиладу они попали в большое помещение, должно быть, бывшее ранее обеденным залом у монахов. Они встали в конце небольшой очереди, где высокий чернокожий мужчина в грязном поварском колпаке разливал по мискам суп. Девушка не переставая говорила.

По словам Альтаир их отряд, живущий в основном за счет добычи и перепродажи всякого хлама с Великой Свалки, расквартирован в монастыре уже пятый месяц, однако пару недель назад им пришлось сняться, чтобы выполнить заказ — сопроводить «караван» работорговцев, идущий от границ Хадеса в Истинный Медианн. Купцы и контрабандисты бегут из Тоттенланде, который в последнее время из обыкновенного кошмара превратился в настоящий ад. Объединенные княжества и кланы Предпреисподней ведут наступление по всем фронтам, и для умелых и в меру жадных наемников всегда найдется работенка.

— Спасибо, — все, что смог выдавить из себя Келли.

— За секс или за жизнь?

— За то и другое.

— Принимаю вашу благодарность и делаю встречное предложение. Вступите в наш отряд?

Сердце в груди Тиббота затрепетало и забилось о ребра, угрожая разорваться от восторга. Он сглотнул вязкую слюну, наблюдая, как Альтаир садится за обеденный стол и дует на ложку горячего супа, успевая разговаривать с ним. Рядом уселся Карл и буркнул легионеру на ухо:

— Соглашайся, парень. Один не выживешь. Это лучше, чем bitten und flehen.

— Да, Келли, соглашайтесь. У нет армейской муштры. Отношения — свободные. Добыча — по частям. Правила — строгие. Прошу только не ранить себя специально, чтобы заслужить ночь со мной. Я дарю любовь всем своим людям. Знаете, Келли, даже воины нуждаются в любви.

— Я… Знаете, я… — он не мог вымолвить ни слова.

— Не говорите ничего пока что. Я дам вам время подумать. У нас есть одна традиция: всем новым рекрутам я прежде всего рассказываю свою историю, а уж потом они принимают окончательное решение. Готовы слушать мою болтовню пару часов?

Келли кивнул. Альтаир улыбнулась, окончательно покорив его сердце, и начала свой рассказ.

В тридевятом царстве, в тридевятом государстве жила-была девочка с золотыми волосами. Она была очень красивой, настолько красивой, что с самого детства мужчины смотрели на нее с вожделением, а женщины с завистью. Она жила в клетке, как яркая тропическая птица, и мечтала однажды вырваться на свободу.

У девочки была мать. Прежде чем попасть в Дорай, она умерла от пневмонии в другом мире, о котором часто рассказывала дочери. Она и дочку назвала в честь звезды на земном небосклоне: Альтаир. В детстве мама постоянно твердила девочке, что она самая красивая; и это было правдой. Называла ее необычной, и это тоже оказалось чистейшей правдой. Потому что Альтаир родилась, подобно Иисусу, от непорочного зачатия.

У мамы на животе имелся шрам — кривой и лилового цвета. Неумелая акушерка делала кесарево сечение. Мама девочки была девственницей.

Может, сказался тот факт, что при появлении в Медианне матушка сразу попала в женский монастырь. В Дорае любят религии всех сортов. Быть может, все дело в эфире — девочка не единственный ангел-полукровка. Так или иначе, спустя девять месяцев родилась девочка с золотыми волосами.

Когда девочке исполнилось тринадцать, мать отправила ее в пригород Амадиса, на годовые курсы обучения швейному делу. Там располагалась целая мануфактура и женское общежитие. В первую же ночь девочку изнасиловали. До сих пор она не может простить матери того опрометчивого поступка.

Насильника звали Абдулл. Огромный мусульманин со шрамом через все лицо: он отслужил пять лет на границе между Срединным миром и Дораем, чтобы получить гражданство. В мануфактуре он занимал должность начальника. С тех пор он стал насиловать девочку каждый день, а позже — приводить своих друзей и продавать ее им. Девочка стоила дорого. Нет сомнений, что симпатичная мордашка сыграла свою роль, но главным оказалось другое: после первого же коитуса Абдулл заметил, что у него пропала мучавшая его второй месяц зубная боль, исчез дурной запах изо рта, улучшилось пищеварение. Сначала он, естественно, списал все на случайность. Но уже после третьего акта насилия Абдулл, к своему изумлению, увидел, как уродливый шрам на лице начал рассасываться. Чтобы проверить возникшую теорию, он подложил девочку под двух знакомых с болячками. Все исцелились.