Сергей Чернов - Медианн №1, 2019

Время неторопливо шло, вязкое от чада горящих сосновых боров.

Когда голубь притащил весть, что короля сожгли на костре (как водится — на главной площади столицы) и власть переменилась — герои мертвого владыки решили, что ждали достаточно. Оставив гарнизон, они вышли из форта и кровавой бороной вспахали сброд ополченцев. Разметали конями сонных норланцев, втоптав полуголых дикарей в землю. Торжественный прорыв немного завяз в схватке с бронированными наемниками, но, потеряв троих Избранных, отряд все-таки пробился сквозь лагерь осаждающих и ушел в горы.

— Сука, — прохрипел Йорр, чувствуя каждое слово воспаленным горлом. Собрал колючую слюну и плюнул. Лоб горел, в ушах звенело. — Ячье говно.

Белые стрелы с голубыми нитями полетели в Избранных в первый же день. Одинаковое оперенье значило, что за ними пошел всего один северянин. Всего лишь один гребаный норланец , отстреливающий непобедимых героев Его Величества, как каких-то оленей.

Все, кто ушли ловить ублюдка — не вернулись. Поначалу Йорр думал, что доблестные братья просто сбежали, воспользовавшись непрекращающимися буранами на перевалах. Но на вторую ночь их путешествия из темноты одна за другой прилетели пять отрезанных голов. Все, как на подбор. Гарр Медведь, Ростер Богодельник, Скарт Выпивоха и братья Трехпалые. Безглазые, безъязыкие головы с обглоданными щеками.

От второй погони дикарь ушел. А потом еще и косматую башку Смелого подкинул: Первый Меч королевства отбился от отряда в метели.

Так, после смерти Немого, их только двое. Йорр потер горящий лоб. Утром Кровавый Глаз остался в засаде, надеясь убить стрелка. Они пытались убедить взбешенного воина бросить глупую затею, но тот не послушал. Герой Харагоры, возглавивший четыре года назад прорыв в осажденную крепость, добровольно ушел в белое безмолвие, чтобы остановить норланца. Его голову, Йорр был уверен, северянин пришлет ночью.

Он закашлялся. В груди с каждым днем болело все сильнее. Даже спать приходилось полусидя. Дурной знак.

Йорр с неприязнью посмотрел на Ластера.

Тот стоял чуть поодаль, привалившись плечом к огромному камню так, чтобы отгородиться от невидимого стрелка. Лезвие широкого меча одноглазый гигант положил на массивный наплечник. За спиной Ластера торчало древко штандарта с королевским гербом. Дракон возвышался над головой Избранного.

Знак короля-предателя. Такой же был у Немого. И чем он ему помог?

Валун, за которым прятался Ластер Непробиваемый, таял в небытии пурги и облаков. Гребаные горы. Гребаный снег. Гребаное все!

Ветер с воем швырнул за шиворот еще одну горсть снега, и Йорр с шипением поднялся на ноги. Тяжелый плащ, подбитый промерзшим мехом, тянул к земле сильнее, чем вороненая кольчуга и зимние одежды под ней.

Йорр пригнулся и, пошатываясь, добрался до соратника. Спрятался позади гиганта и перевел дух.

— Я никого не вижу, — сказал Ластер и повернулся. Шарф, закрывающий почти все лицо Избранного, да и повязка на глазу — обледенели. Кожа побелела, ресницы покрылись инеем. Но могучий голос по-прежнему легко пробивался сквозь вой ветра.

Йорр промолчал. Он прислонился к валуну, чувствуя, как дрожат от слабости ноги. Все что угодно за теплую комнату и мягкую кровать. Все что угодно. И бочку горячего эля. Обязательно горячего!

— Завтра должны добраться до долины, — не дождался ответа Непробиваемый.

Смертоносец фыркнул насмешливо, но тем и ограничился.

— Уныние убивает быстрее стрелы, — понял намек Ластер.

— Расскажи это Немому, — буркнул Йорр. У него в груди дрожала непонятная струна, звук расходился по жилам, отдавался в костях. Все тело звенело.

Непробиваемый промолчал. Белый мех сброшенного капюшона играл с ветром, темные волосы покрывались инеем. Йорру вдруг захотелось натянуть капюшон на голову приятелю, потому что от этого зрелища ему самому стало холоднее.

— Не хорони нас раньше времени, — сказал Ластер. — Это не так-то просто — похоронить Непробиваемого.

Смертоносец прикрыл веки, сдерживаясь от едкого комментария. Он знал, что у них обоих нет шансов. Либо замерзнут тут, в горах, либо их подстрелит та северная мразь, либо, самое обидное, их возьмут в долине и повесят из-за штандарта Непробиваемого.

В груди заворочался кашель, рванулся наружу, и Йорр согнулся в конвульсиях. Посмотрел на рукавицу в страхе увидеть капли крови. Чисто. От сердца чуть отлегло, и он повеселел. Больше всего на свете Смертоносец боялся болезней. А это так, ерунда. Простыл. Ячий ветер, гребаный холод. Ничего страшного.

Ластер терпеливо ждал, а Йорр переводил дух и думал, почему в итоге выжили только они? Почему из восемнадцати Избранных, брошенных на произвол судьбы на окраине королевства, больше всего протянули Немой и Ластер, которые так и не сняли штандарты. В момент, когда преданные правителем герои с руганью отламывали с панцирей древки и втаптывали символ черного дракона в грязь — эти двое остались в стороне. Но и не мешали. Вот только злобного Шэра, попытавшегося срубить штандарт Ластера, без слов заколол Немой. Буднично, без эмоций. Так, как умел убивать только он.

За ушедшего к Гнилому Богу ублюдка никто не заступился. Характер у Шэра был тот еще. Йорр и сам несколько раз хотел выпустить южному насекомому холеные кишки, но сдерживался. Поднявший руку на Избранного — кровный враг Избранных. Сколько дней прошло с того момента? Сейчас Йорру казалось, будто минула целая жизнь после того, как они ушли в горы. А на самом деле.

Так, трое погибли у форта. Пятнадцать. Смертоносный облизнул пересохшие губы, молясь, чтобы Ластер дал ему отдохнуть еще немного.

Да, пятнадцать. Потом Шэр, у той тропы. Потом стрела нашла Ларса Щекотунчика. Тринадцать. Потом ушли те пятеро. На вторую ночь их головы вернулись в лагерь. Кончился Смелый. Семь. На следующий день северянин забрал Буревестника — шесть, позавчера прикончил Радужного — пять. Вчера пристрелил Невидимку — четыре. Проклятье! Выходит, шесть дней идут?!

Надо было остаться в гарнизоне. Кто, кстати, предложил уходить через горы? Не покойный ли Шэр?

Йорру показалось это смешным, и он хихикнул, а спустя миг вновь закашлялся. Почувствовал на себе взгляд Ластера.

— Нам надо идти, Йорр, — сказал товарищ.

— Зачем?

— Он убивает раз в день, Йорр, — улыбнулся Ластер. — Неужели ты не заметил? Если мы завтра, а то и сегодня спустимся в долину — ему конец. Здесь его стихия, а там.

Смертоносец коротко кивнул, отлепился от камня.

— Он больше не выстрелит, — Непробиваемый первый вышел из укрытия. Широкое лезвие по-прежнему лежало на наплечнике.

— Ненавижу, мать их, северян, — вместе со словами наружу вырвался жутковатый сип. Йорр замолк, прокашлялся.