Сергей Чернов - Медианн №1, 2019

— Золотые нити в его тканях, — прошелестел голос Закарии за спиной Саида, — не слуга халифа едет к нам, а его кровь.

— Я вижу, Закария, я не слепой.

— Я переживаю не за твои глаза, айвар, а за твои руки.

Ответить Саид не успел: родственник халифа подъехал вплотную и резво соскочил с лошади. Вблизи Саид смог лучше рассмотреть внезапного гостя: он был удивлен молодостью его лица и живостью его надменных глаз. Несмотря на еще не познавшие морщины лицо, борода офицера уже была собрана в четыре косички, переплетенные вместе и схваченные на концах стальным кольцам.

— Кэл-Шахам, защитники праведных, — гость не сделал даже попытки склонить голову в уважении. — С вами говорит Иршад, сын Назимира, халифа Востока и Запада, Севера и Юга, Глядящего в Завтра, Усмирителя Дэризы, сына Халимара, Неушедшего, Хранителя Каривы, сына Ильхама, Идущего, Омывшего ноги в твердой воде.

Пока Иршад, сын халифа, говорил, Саид почувствовал нечто странное, что не мог объяснить. Знакомое чувство. Такое бывало, когда глаза его замечали нечто необычное, что разум еще не успел или не мог осознать, когда рядом была магия.

— Шарам-Кэл, сын халифа, праведного и мудрого, да не окончится царствие его. Я Саид из Харуда.

Саид не склонил головы. Иршад с силой втянул в себя воздух, а глаза его сузились. Мгновение они смотрели друг на друга, после чего сын халифа внезапно разразился могучим хохотом. Одинокий смех, но Иршаду это совсем не мешало. Веселье его было столь велико, что он согнулся, и в этот момент воздух позади на мгновение стыл зыбким, каким-то ненастоящим.

Вдоволь насмеявшись, Иршад озарил ночь своей широкой улыбкой. Уперев руки в бока и осмотрев всех людей Саида, он удивленно покачал головой.

— Когда мне впервые сказали, что Саид Ублюдок ищет зерно, я не поверил. Когда мне сказали второй раз, я усомнился. На третий раз я пал жертвой своего любопытства и велел немедленно седлать коня. Вот я здесь: смотрю на Тринадцать из Харуда и все равно не могу поверить, не могу представить — как, во имя Разделенного Бога, это случилось?

— Наше удивление взаимно и соразмерно, сын халифа. Мы нанимались в фуражиры к Идущим на Смерть.

— А они нанимались в фуражиры к нам, ты не мог не знать этого. Все же сложно не заметить праведное воинство халифа в паре часов пути от тебя.

— И халиф измарал руки сына заботой о мешках и зернах?

— Разумеется нет. Я был назначен командовать на левом фланге, но искушение встретить Тринадцать из Харуда оказалось слишком велико.

Иршад вновь засмеялся, и улыбка его лучилась искренним удовольствием. Он был словно домашний кот, выпросивший у хозяина большую миску сливок. Этот человек не нравился Саиду, его внимание казалось оскорбительным, а смех вызывал раздражение.

Неспешная телега тем временем добралась до места, и солдаты, коих оказалось четверо, начали грузить мешки. Свет факелов на телеге ударил в спину Иршада, и Саид заметил, что тень его собеседника словно надорвана в одном месте.

— Я все-таки желаю услышать, почему великий Саид, человек, прошедший Мертвые Земли, убивший неупокоенных Виры и дважды окропивший свой клинок в крови синбхарахида, сейчас ищет зерно для армии халифа. Я проделал долгий путь и оставил весь левый фланг без командования ради ответа. Я не уйду без него.

Конь Иршада встревожено заржал, хотя для его беспокойства не было никаких причин. Саид внимательно осмотрел животное и землю рядом с ним, но не увидел ничего необычного. Конь обеспокоенно фыркнул, но в этот раз почти бесшумно. Сам Иршад же продолжал ковырять Саида нетерпеливым взглядом, и улыбка на его лице увядала.

Саид вздохнул, сделал шаг вперед и посмотрел Иршаду в глаза.

— Ты называешь мое имя, сын халифа, ты знаешь его. Я тот, кого называют Саид Ублюдок. Мои люди и я вместе ходили по Мертвым Землям, дошли и до обетованных земель, пока суровые ветры сдирали с нас одежды и кожу. Наши ноги ступали по святому городу, где тысячи мертвых глаз следили за нами, и собственные мысли терялись в его тишине.

Саид сделал еще шаг к Иршаду и положил руку на рукоять ножа. Страх и удивление поселились во взгляде маленького человека. Возможно, только сейчас он понял, что четверо его солдат — это куда меньше, чем двенадцать убийц Саида.

— Ты называешь мне свое имя, но я слышу лишь как дрожит воздух, слышу имена твоих предков. Я вижу четыре плетения в твоей бороде, но лицо твое сыто и ни единой морщины не омрачает твое чело. Четырежды ты стал отцом и ни разу — мужчиной.

— Как ты смеешь так говорить с сыном халифа? Твою голову отрубят за эту дерзость и посадят на пику пред моим дворцом!

Саид сделал еще один шаг и встал перед дрожащим Иршадом. Одно мгновение, одно единственное движение — и Иршад зальет сапоги Саида своей знатной кровью.

— Рука халифа нынче рубит лишь склоненные головы. А моя голова никогда не склонится перед тем, кто не может защитить свои города.

Четверо солдат заметили неладное и потянулись за оружием, но одного взгляда Саида было достаточно, чтобы вернуть им благоразумие.

— Ты не посмеешь.

— Я совершал поступки тяжелее.

Саид сделал шаг, его рука метнулась вперед, и сын халифа издал сдавленный писк. Но Саид даже не задел его, вместо этого схватив пустой воздух позади Иршада. Воздух был твердым, по ощущениям напоминал шелк.

— Попался, — оскалился Саид, локтем левой руки отпихивая Иршада и хватаясь за кинжал.

В следующее мгновение что-то невидимое ударило Саида в грудь, сбило с ног и отбросило назад. Остальные Тринадцать уже выхватили оружие и стали окружать незримого врага. Вскочив на ноги, Саид завел руку за спину и громко крикнул:

— Покажись, трус! Довольно пряток за игрой света и тени!

За спиной Саида мог быть просто нож или даже пустота, а могла быть и бутыль со стеклянным газом. Волшебник знал этого наверняка.

— Я не прячусь, Саид из Харуда, — юноша в дорогих одеждах и с многочисленными кольцами на пальцах постепенно появился из воздуха в центре образованного Тринадцатью круга, — я наблюдаю.

Заметной частью его одеяний был широкий синий пояс — знак проповедников Закона, который украшал вышитый белыми нитями глаз Пророка. Молодость и отсутствие оружия в руках проповедника никого не обманули: все Тринадцать не сводили с юноши напряженных взглядов и не опускали оружие.

— Это возмутительно! — поднялся на ноги Иршад. — Кто дал тебе право следить за мной, проповедник? Я сын халифа, командующий левым флангом в его святом воинстве! Я требую ответа!

Проповедник не удостоил Иршада даже взглядом.

— В последнее время твое имя часто звучит в Покоях Пророка, Саид, раздражает Его слух. Теперь ты располагаешь его вниманием. Я — его внимание.