Сергей Чернов - Медианн №1, 2019

— Префект, — Льюис встал рядом с Клавдием, — сколько у нас броневиков в парке? И сколько свободных от патрулей бойцов?

— Два броневика, но…Проклятие, Луций! Что ты намереваешься делать?

Лейтенант пожал плечами.

— В свое время я неплохо поднимал людей в атаку. Заставлял их бежать вперед, убивать и умирать. Посмотрим, удастся ли мне заставить их отказаться от боя.

— Я запрещаю.

— А я принимаю к сведению. Позже, Клавдий, можешь отправить меня в какой-нибудь пограничный легион. А пока — не мешай. Договорились?

Не дожидаясь ответа от удивленного патриция, Льюис Арктур вышел из кабинета.

Лязгая железом и скрипя рессорами, подпрыгивая на ухабах и нещадно воняя прогоревшим топливом, броневики влетели на безымянную площадь перед воротами в японский квартал. Серое железо, округлые башни, ощетинившиеся спаренными пулеметами. На бортах — ликторские топорики — эмблема городской префектуры.

Под стволами пулеметов разномастно вооруженные люди попятилась прочь. Замешательство было сиюминутным, толпа все еще оставалась опасной, а значит, действовать следовало очень и очень быстро.

— Вперед, вперед, вперед. — Льюис словно бы опять оказался во Фландрии. — Винтовки — держать на виду, но без команды не стрелять! Нам нужно убедить их разойтись, а не устраивать тут бойню!

— А если.

— Вот когда будет «если» — тогда и спросишь. солдат. А пока — винтовку в руки и на выход.

Лейтенант старался не думать, что этих самых «если» пугающе много. Если толпу что-то разозлит. Если кто-то из даков смалодушничает. Если не выдержат нервы у кого-то из японцев, что засели с другой стороны стены. Если. Ну нет. К дьяволу. Нельзя заранее думать о поражении. Иначе оно непременно случится.

Сделав глубокий вдох, Льюис спрыгнул с подножки броневика на мостовую. Сколько же тут человек? Три сотни, четыре? Или полная тысяча? Лица. Бледные и коричневые. Черные от природы и от долгой работы в дымных фабричных цехах.

— Граждане Фоэториса! В чем причина этого собрания? — дознаватель очень надеялся, что его голос звучал достаточно уверено. — Префект не давал разрешения на митинги и демонстрации.

В толпе недовольно загудели. Передние ряды слегка подались вперед, но только слегка. Пулеметные башни все еще внушали должное почтение.

— Вы охраняете узкоглазых, римляне! А они режут нас ночами! — наконец раздалось откуда-то с дальнего конца площади. — У узкоглазых — золото и заводы! Потому-то им и сходит все с рук!

Толпа одобрительно загудела. Плохо. Пара-тройка таких крикунов — и буянов будет не разогнать даже пулеметными очередями. Выйдет та самая бойня, которой Льюис так хотел избежать. Спиной он ощущал напряженные взгляды гвардейцев префекта и воинов японских кланов.

«Пороховая бочка. Одна искра — и все взлетит на воздух».

— Никто никого не охраняет! Закон един для всех!

Вместо ответа — глумливый злой хохот. Монстр из множества человеческих лиц, тел и душ подался вперед. За спиной тут же щелкнули затворы, досылая в патронники винтовок дремлющую смерть.

Был только один шанс избежать резни. Призрачный. Исчезающе малый. Но даже это было лучше, чем ничего.

— Большой Адад! — Льюис постарался крикнуть так, чтобы эхо от его голоса прокатилось по всей площади. — Мне нужен Большой Адад! Буду говорить с ним, а не с толпой крикунов.

Настроение толпы изменилось. Льюис видел, как в задних рядах происходит какое-то шевеление, видел, как люди растерянно переглядываются и оживленно жестикулируют. Имя одного из теневых воротил Фоэториса произвело прямо-таки магический эффект.

— Что ты хотел, друг? — Адад протиснулся через передние ряды. В яркой накидке, расшитой золотыми нитями, в высоком алом колпаке и с иссиня-черной бородой, ассириец действительно походил на древнего царя или героя.

— Того же, чего еще вчера хотел и ты. Предотвратить войну.

— Защищая убийц? — Адад гневно махнул рукой в сторону японского квартала. — Вчера ночью кто-то зарезал четверых. Одного — в двух шагах от моей харчевни.

— А еще ночь тому назад кто-то уничтожил целый клан этих самых «узкоглазых». Ты так быстро успел обо всем забыть?

— Я не забыл. Но.

— Тут нет никаких «но», Адад. Здесь и сейчас есть только мир и война. Выбери мир — и я приложу все силы, чтобы найти и наказать убийцу. Или убийц. Выбери войну — и я просто отойду в сторону. Не буду в этом участвовать. Понимаешь?

Ассириец нахмурился. А затем приглашающее махнул рукой.

— Подходи ближе, Льюис. Поговорим. С глазу на глаз, а не крича на всю округу.

Жестом приказав дакам опустить винтовки, лейтенант направился к Ададу.

— Я все так же против войны, друг, — сказал, наконец, ассириец, когда между ними осталось не больше одного шага. — Но горячие головы кипят от дурных мыслей.

— Это заметно. — Льюис понимающе кивнул. — Может, их как-то остудит тот факт, что если война все-таки начнется, то победителей тут уже не будет? Точнее, победителями станут совсем не те, кто будут сражаться друг с другом?

— Не все это поймут. Особенно с учетом того, что в их руках человек, которого они считают убийцей.

Лейтенант пристально посмотрел на ассирийца. Нет. Похоже, Большой Адад не шутил.

— Его поймали прямо над телом. Стоял. И что-то бормотал по-своему.

— Он еще жив?

Адад кивнул.

— Заводилы приволокли его сюда, к воротам квартала узкоглазых.

Понятно. Символическая казнь, знаменующая начало резни.

— Прикажи. или попроси. чтобы этого убийцу притащили сюда. Считай, что это дело в руках префектуры.

— Но.

— Никаких «но», Адди. Или мы действуем вместе, или — устраивай казнь, убивай, умирай, но уже без меня.

Недовольно нахмурившись, Большой Адад прорычал несколько коротких фраз на ассирийском. Толпа пошла волнами, передние ряды в очередной раз расступились и. Льюис увидел. Трое дюжих «рабочих» волокли тощего китайца в каких-то невообразимых обносках. У китайца была рассечена губа, но других повреждений и увечий не наблюдалось. Похоже, обитатели египетского квартала старались сохранить «убийце» товарный вид до финального представления.

— Поймали его прямо над трупом. Ходил, заламывал руки и что-то бормотал.

Ясно. Льюис присмотрелся к китайцу повнимательнее: затравленный пустой взгляд, растрепанные волосы, дерганные, неуверенные движения. Такое бывает, если человек умирал там, на Земле, а потом вдруг оказывался здесь, в Медианне. Об этом Льюис знал не понаслышке.

— Адди, ты же понимаешь, что перед тобой пришлец?

Ассириец что-то неразборчиво буркнул в ответ.

— Если не возражаешь, я бы хотел поговорить с этим человеком. Хорошо?

Когда Льюис подошел к китайцу, тот затравленно озирался по сторонам, не понимая, где, как и зачем он очутился. Дознаватель легонько коснулся рукава грязной рубахи, привлекая к себе внимание несчастного.