Оксана Алексеева - Наследник черного престола [СИ]

— Только гляньте на нее — разговорилась, не уймешь! Раздавай!

— Да, мой лорд.

Два дня пролетели в веселых хлопотах. Ноэ с упоением изобретал велосипеды, Николай вновь приказал всем братцам собраться на чаепитие и в ходе его обучил родню играть в простые карточные игры. Они все равно оставались угрюмыми и замкнутыми, даже ставки делали так, будто Коля их принуждал. Но он решил, что не все сразу, и отпустил товарищей на вольные хлеба — сеять по замку разумное, доброе, вечное. Быть может, без принуждения они и постигнут истинный смысл подобных развлечений. Особенно после того, как Николай лишил их некоторых обычных занятий, за которыми они привыкли коротать вечера.

Свидетельством первых изменений стала вопиющая сцена, когда Коля застукал одного из герцогов впихивающим красавице-служанке полузавядший букет синих цветов.

— Возьми, сказал!

— Не хочу брать, господин, — довольно смело отнекивалась та.

— Возьми, раздери тебя демоны!

— Ну да. Раз возьму, два возьму, а потом вы посчитаете, что получили мое согласие… — заметив первых шорсир, она глубоко склонилась, приветствуя черного лорда.

Герцог тоже склонился, но уж больно явственно скрипел зубами. Николай поинтересовался у Трины:

— Это его отказы так злят, что он меня проклинает?

— Конечно, злят, Киан. Жизнь во дворце превратилась в пыточную камеру. Я имею в виду тех, кто до сих пор ни в чем себе не отказывал.

— Ну, ничего страшного, — Николай развел руками. — Пусть еще цветы дарит, пока она не сдастся.

— Сомневаюсь, что его надолго хватит, мой лорд. Цветы эти ему доставили с черных скал, стоимость такого букета вышла в круглую сумму. Ему дешевле было усыпать ее драгоценностями. Твое распоряжение завоевывать девушек букетами — в черной империи то еще развлечение. Особенно непонятно, почему и как девушки должны реагировать на эти растения — вот они и не реагируют.

— Серьезно? — Колю новость только рассмешила. — Тогда кто-то рано или поздно догадается, что работают не только цветы. Точнее, раз цветы не работают, в ход пойдут колечки и серьги. У нас тоже давно перешли на такие денежные единицы при завоевании женщин. Но не будем подсказывать, пусть помучаются.

Она тихо уточнила:

— Неужели ты это делаешь для того, чтобы спасти девиц от похотливой знати?

— Нет, конечно! Просто люблю издеваться. А над знатью куда прикольнее издеваться, чем над девицами.

Черного лорда боялись все, и тем не менее нашлись такие, кто не смог сразу перестроиться. Сминая колпак от волнения, возле покоев Коли мялся один из пекарей. И забубнил сразу, как только перед ним остановился правитель:

— Вы приказали докладывать, мой лорд. А кому докладывать, куда докладывать не приказали. Вот я и прибежал сюда, не знаю, куда еще… Вообще бы не прибежал, да жена говорит, а вдруг лорд сам узнает, а потом и нас всех казнит за молчание? Вот и… того…

— Докладывай, — великодушно разрешил Николай. — Только покороче.

— Маркиз… управляющий наш… он ослушался. А мне что, недостойному, делать? Кого слушать? Племянница моя сегодня на кухню опять зареванная пришла. Спрашиваем — молчит. А еще спрашивать начали — совсем разрыдалась. Не оставил ее господин Оллен, а с голодухи так совсем озверел… она ходить-то едва может, а я ее с кухни даже отпустить не могу, потому что он там… вроде как начальство… Не велите казнить, государь, — и мужик снова согнулся в три погибели.

Николаю стало холодно. До сих пор казалось, что он ведет главную роль в комедийном фильме, а все остальные дружно подыгрывают. Но в реальности люди не перестраиваются в мгновение ока, кому-то показалось, что достаточно будет прилюдно не нарушать правила, а по ночам да в спальнях — никто и не узнает. Не сама же девица побежит докладывать, особенно если ее припугнуть. Николай не задумывался о том, что до его появления все было еще хуже, но теперь-то он тут самый главный, хотя бы формально, человек. И при его же присутствии какую-то девчонку насиловали…

Трина отвлекла его от мыслей, коснувшись локтя и прошептав:

— Я бы посоветовала…

— Тихо, Трина, — прервал Николай. Ему стало еще холоднее. В родном мире насильников в тюрьму отправляют, но здесь такая мера покажется слишком мягкой — ни на кого не подействует. С каждой секундой он будто льдом изнутри заполнялся, но заговорил громко: — Взять маркиза Оллена, вывести во двор перед замком, привязать к столбу, отсечь ему достоинство и оставить так, пока не истечет кровью. Хотя и потом не убирайте — пусть три дня труп там торчит, чтобы все успели полюбоваться.

Шорсир склонились, две отправились выполнять распоряжение, лишь только Трина смотрела удивленно и одобрительно — не верила, что он когда-нибудь созреет до настоящей казни. По ее мнению, давно было пора сделать нечто подобное, чтобы укрепить славу тирана. Но Николаю для того потребовалось чуть больше, чем просто необходимость репутации. Он чуть было не пожалел о решении — все-таки не каждый день такие приказы отдаешь, пусть даже и по поводу мерзавца, — но осекся и не стал останавливать шорсир. Заставил себя думать о пострадавшей девушке — если уж выбирать, кому отдать свою жалость, то тут сомнений быть не может. А шаблоны никогда не рвутся безболезненно. Николай, сам согласившись на главную роль, уже отступать права не имел.

Мужчина смотрел на него с облегчением — он явно опасался, что придется теперь столкнуться и с гневом маркиза. Николай продолжил:

— Вторая, будь любезна, запиши новый указ. Будем разводить стукачество, раз уж тут обитель зла. Каждому заявителю о нарушениях моих приказов выдавать по монете. А если заявит сама жертва — три монеты. Но без моего ведома не казнить, с каждым случаем придется разбираться отдельно, чтобы не допустить клеветы. И этого пекаря поставьте пока главным по кухне, без управленца меня еще накормят невесть чем.

Мужчина теперь от радости сиял, на такой исход он и не рассчитывал, мечтал целым хотя бы день дожить. А Николай буквально до смерти устал за пару минут, отмахнулся и вошел в свою комнату.

Трина заговорила сразу, как только закрыла за собой дверь:

— Возможно, я представляю, насколько сложно это далось тебе, слишком мягкотелому и испорченному своим тряпичным миром. Но это было блестяще, Киан! Советую казнить еще нескольких — за любую ерунду.

Николай упал в кресло.

— Прекращай, Трина, я все равно не стану таким, каким ты хочешь меня видеть.

— Уже становишься! — она была явно в восторге, просто умело скрывала свои эмоции, но сейчас они проглядывали в блеске глаз. — Ты отправил на казнь человека за то, что тот посмел ослушаться! Наконец-то кто-то умрет во славу твоего имени!