Елена Малиновская - Огонь без дыма

Запомнил все-таки мои слова, сказанные в потайном ходе.

— Что? — Ринуальдо прекратил терзать свои многострадальные волосы и удивленно посмотрел на герцога.

— Почему ты отошел, когда Велдон повернул рычаг? — терпеливо повторил Тегрей.

— Не… не знаю, — запинаясь, ответил Ринуальдо. — Как-то само вышло.

— Мне все никак не дает покоя то обстоятельство, что этот негодяй воспользовался магией иллюзий и прикинулся тобой, — проговорил Тегрей. — Это как-то странно. Подобные чары возможно создать лишь в том случае, если часто общаешься с человеком, чей облик желаешь принять.

— Я главный камергер. — Ринуальдо с трудом выдавил из себя блеклую улыбку. — Меня все придворные знают.

— Твоего внука ведь зовут Амьен, не правда ли? — задал новый вопрос Тегрей. — Кстати, не помню, чтобы он был введен в число придворных. Почему?

— Амьену не нравится публичность, — тихо сказал Ринуальдо. — Он серьезный мальчик. Предпочитает уединение. Поэтому был категорически против участия в приемах.

— А его мать? — продолжал расспросы Тегрей, не давая камергеру и секунды передышки. — Я ничего не слышал о ней.

— Шарлотта умерла от родильной горячки. — Ринуальдо горестно поджал губы. — Поэтому…

— Кто же отец Амьена? — не дал ему договорить герцог. — По-моему, твоя дочь не была замужем.

— Ваше высочество, я не понимаю, к чему все эти расспросы! — гневно воскликнул Ринуальдо. — Вы выбрали странное время для разговоров по душам о моей семье! Король умер! Сейчас надо думать о стране.

— Кстати, о короле. — Тегрей растянул губы в такой неприятной усмешке, что я вжалась в спинку кресла. — Почему ты приказал целителям удалиться из его покоев?

— Потому что… — Ринуальдо запнулся. В его глазах вдруг отчетливо отразился испуганный сполох. Видимо, он понял, куда клонит Тегрей. Но стоит отдать должное выдержке камергера. Почти сразу он продолжил нарочито спокойно: — Потому что все их старания были бессмысленны. Роберт умирал. Их суета лишь раздражала его. И он попросил, чтобы я всех выгнал. Хотел последние минуты своей жизни провести в тишине и спокойствии.

— Отличное объяснение! — Тегрей поднял руки и несколько раз лениво хлопнул. Вкрадчиво добавил: — Ринуальдо, о таком преданном слуге можно только мечтать.

Камергер побледнел. Гулко сглотнул и покосился на меня, словно умоляя о помощи.

Но что я могла сделать? Даже если бы я хотела — и то не рискнула бы вмешаться в допрос, который герцог устроил камергеру. А я не хотела. Потому что была уверена в причастности Ринуальдо к покушению.

— А еще твое объяснение замечательно тем, что король не сможет подтвердить или опровергнуть его, — сказал Тегрей. Вдруг с нарочитой досадой хлопнул ладонью себе по лбу и воскликнул: — Ах да, как я мог забыть? Роберт ведь жив.

— Жив?

Я скорее прочитала это по губам, чем услышала. Ринуальдо попятился, не отводя от Тегрея умоляющего взгляда. Наткнулся на кресло, стоявшее позади, и неожиданно рухнул на колени.

— Прошу, — пролепетал он, простирая руки к Тегрею. — Ваше высочество, прошу вас…

Я понятия не имела, о чем Ринуальдо так отчаянно молит герцога. О пощаде? О снисхождении? О прекращении этой жестокой игры? Или обо всем сразу? И я торопливо отвела взгляд. Было очень неловко и больно смотреть на то, как пожилой человек стоит на коленях, а его глаза до краев наполнены даже не страхом — каким-то всеобъемлющим паническим ужасом.

— Роберт жив, а твой внук мертв, — хладнокровно завершил Тегрей. Хмыкнул и чуть мягче добавил: — Не беспокойся. Амьен умер быстро и почти без боли.

— Амьен мертв… — неверяще выдохнул Ринуальдо. Сгорбился, спрятав лицо в ладонях. Его плечи мелко затряслись, как будто он беззвучно плакал.

— Почему ты это сделал, старина? — спросил Тегрей без малейшего сочувствия. — Почему? Ты был предан Роберту всю свою жизнь. Так мечтал возвести внука на престол?

— Амьен не собирался захватывать власть, — вдруг негромко сказал Ринуальдо. — Вы должны были стать следующим королем Альмиона.

Интересно, а что герцог сделает, если я сейчас вскочу и ринусь к дверям? Главное, все сделать как можно стремительнее, чтобы не успел опомниться и перехватить. Возможно, мне удастся затеряться в коридорах дворца, а потом каким-нибудь образом выбраться в Бриастль.

По вполне понятным причинам у меня не было ни малейшего желания оставаться при дальнейшем разговоре между Ринуальдо и Тегреем. Сдается, сейчас я услышу нечто такое, за что потом можно будет и головой поплатиться.

Видимо, мои тяжкие раздумья слишком явственно отобразились на лице. Потому что Тегрей искоса глянул на меня и погрозил пальцем. Весомо так погрозил. И я как-то мигом вспомнила, что в коридоре остался караулить один из людей герцога. Боюсь, мой побег провалится в самом начале.

Эх, Тегрей явно не Томас. Последний бы давным-давно забыл о моем существовании, увлеченный исповедью уличенного преступника.

— Я? — Тегрей вновь перевел взгляд на камергера. — Не понимаю.

— А что тут непонятного? — Ринуальдо с каким-то вызовом вздернул подбородок, но продолжал стоять на коленях. — Амьен хотел убить Роберта не из-за желания стать следующим правителем Альмиона. Ему не нужна была власть. Ему нужна была месть. Моя дочь… — На этом месте камергер чуть не сорвался на хриплый стон. Дрожащую руку приложил к груди, как будто страдая от боли в сердце, и негромко продолжил: — Вы правы. Амьен был внебрачным сыном короля. Я всю свою жизнь верой и правдой служил роду Визгорд. Поэтому нет ничего удивительного в том, что моя дочь была знакома с Робертом. Их первая встреча произошла после того, как вас сослали, поэтому вы были не в курсе этой истории любви. Впрочем, ваш отец, Эгберт, приложил немало стараний, чтобы о ней никто и никогда не узнал. Роберта ждал династический брак с Элизабет. Да, фаворитками сейчас никого не удивишь. Но Шарлотта… Она забеременела. Ладно бы это случилось уже после свадьбы Роберта и Элизабет. И уж тем более никто не повел бы и бровью, если бы внебрачный ребенок короля родился после законного отпрыска. Но это произошло намного раньше. И ваш отец опасался, что торжество в итоге будет отменено. Поэтому он повелел мне увезти Шарлотту из дворца. Сделать так, чтобы она никогда больше не вернулась в Бриастль. И мне пришлось повиноваться. — Опустил глаза и чуть слышно прошептал: — Я старый дурак. Мне надо было сразу сообразить, откуда ветер дует. Тогда бы я немедленно отправил Шарлотту в Лейтон — в другую страну, где люди короля до нее бы не добрались.

Я беззвучно ахнула. Неужели Ринуальдо намекает, что его дочь убили по приказу его величества?

— Ты же сказал, что твоя дочь умерла от родильной горячки, — скептически напомнил Тегрей, подумав о том же.