Елена Малиновская - Огонь без дыма

— Интересно, сколько времени это займет? — пробормотал Тегрей. — Процесс может быть очень длительным.

— Значит, надо в первое заклинание вложить как можно больше энергии, — робко предложила я.

И тут же пожалела, что вообще рот открыла, потому что по губам герцога зазмеилась на редкость неприятная ухмылка.

Сдается, я догадываюсь, в каком направлении потекли его мысли.

— Не надо, — пискнула я, попятившись. — Ваше выс…

Договорить я не успела.

Казалось бы, только что герцог находился на расстоянии в несколько шагов от меня, более того — сидел. Как вдруг я уперлась носом в его грудь. Всхлипнула, попытавшись отпрянуть, но он успел меня перехватить. Крутанул, прижав к стене, обе моих руки завел высоко над головой и без особых проблем удерживал их одной своей непострадавшей.

— У нас же был договор, — мягко напомнил он. — Никаких «высочеств». Верно?

— Простите, — повинилась я. Тут же испуганно затараторила, осознав, что вновь допустила промах: — То есть прости… Тегрей, пожалуйста, не надо! Отпусти меня.

— Я еще ничего не делаю, — со смешком сказал он. — Альберта, неужели тебе не жаль короля? Неужели ты допустишь его гибель из-за своих, безусловно, очень ценных убеждений, которые в данный момент просто нелепы?

— Мне жаль его величество, — ответила я. — Но… Тегрей, пожалуйста, я ведь могу ошибаться. Это просто предположение. Догадка, ничем не подтвержденная.

— Вот и подтвердим, — весело предложил Тегрей. — В нашем положении за любой шанс цепляться надо.

— Но я не хочу! — взвизгнула я. — Тегрей, я помолвлена с Томасом! Он же твой друг!

— Любимый враг, — исправил меня герцог. Досадливо цокнул языком и чуть повысил голос: — И вообще, хватит пререкаться! Времени действительно мало.

Я была готова ко всему. Что после этого я услышу треск рвущегося платья. Что Тегрей, не мудрствуя лукаво, просто кинет меня на пол и возьмет по праву сильного. Но не того, что он ограничится одним поцелуем.

Однако так и случилось.

Герцог долго и требовательно впился в мои губы. Нельзя сказать, чтобы он действовал грубо. Напротив, гораздо мягче и ласковее, чем даже в гостиной у Велдона.

Низ живота сладко заныл. Энергия пульсировала в моей крови, уходя к Тегрею. Казалось, что воздух вокруг нас сгустился до такой степени, что его можно было есть ложками. Пахнуло грозой.

Интересно, если сейчас щелкнуть пальцами, я услышу гром и увижу молнию?

Не знаю, сколько времени это продолжалось. Наверняка не больше минуты, хотя она показалась мне настоящей вечностью. Но неожиданно Тегрей отстранился. С удивлением поднял руку, прежде пугающую глубокими и страшными ожогами. Недоверчиво пошевелил пальцами, убеждаясь, что полностью исцелился.

— Альберта, запомни: я никогда в жизни не брал женщин силой, — насмешливо бросил он мне. А затем сжал кулак и впечатал его в стену. После чего рухнул на пол, увлекая меня за собой.

Затылок заранее налился тягучей болью от неминуемого соприкосновения с камнем. Но Тегрей успел подложить под него свою ладонь, уберегая меня от удара.

Какой-то долгий томительный миг ничего не происходило. Неужели ничего не получилось?

А затем я почувствовала дрожь. Сначала едва ощутимая, с каждым мигом она набирала мощь. Как будто дворец трясся в предсмертных конвульсиях, готовый обрушиться вместе с последним вздохом короля.

— Ох, демоны, — услышала я растерянный голос Тегрея. И уже громче, обращаясь ко мне: — Держись, девочка моя.

«Ты же обещал».

Мысль так и не успела оформиться в слова. Потому что в следующее мгновение мир вокруг сошел с ума.

Наверное, со стороны мы напоминали щепки, попавшие в стремительный водоворот бушующей стихии. Пол, потолок, опять пол. Нас с Тегреем крутило и вертело, кидая из стороны в сторону. Он так крепко прижимал меня к себе, что у меня трещали ребра. Но я не смела пожаловаться, прекрасно понимая, что большая часть ударов сейчас приходится именно на герцога.

И стена не выдержала. Я услышала оглушительный грохот, с которым она начала рушиться. Тегрей выругался опять, вжимая меня в пол всей тяжестью своего тела. Совсем как я недавно, когда над моей спиной свистели смертельные чары.

Казалось, что это никогда не закончится. Что я обречена вечность ожидать, что следующий кусок стены рухнет именно на нас, расплющивая в кровавую кашу.

Но вдруг воцарилась тишина. Настолько полная и всеобъемлющая, что от нее зазвенело в ушах.

— А вот теперь я сверху, — пробормотал Тегрей. — Как я и люблю.

У меня не оставалось сил, чтобы рассердиться на него за очередную пошлость. Меня настолько сильно трясло от пережитого страха, что зуб на зуб не попадал.

Наверное, на пару секунд я все-таки потеряла сознание. Потому что внезапно обнаружила, что герцога уже нет рядом. Но я не помнила, как он встал и куда делся после этого.

Взгляд скользнул по моему серому от пыли платью. А я еще садиться не хотела, не желая его испачкать. Кряхтя, я перевернулась на живот. Приподнялась, готовая в случае чего бухнуться обратно. Да так и замерла, не в силах поверить глазам.

Потому что стены не было. Перед моим взглядом предстали чьи-то покои. Настолько огромные, что свет одинокой свечи, горящей у изголовья кровати, был не в силах разбавить мрак, сгустившийся в углах.

Я знала, куда мы угодили. Поняла это еще до того, как разглядела серое, изможденное лицо человека, лежавшего на этом гигантском ложе.

А затем я увидела Тегрея. Герцог легко, словно без малейшего усилия, прижимал к стене уже знакомого мне светловолосого мага, который сбежал от нас в борделе.

— Считаю до трех, — сухим будничным тоном предупредил он, и в его руке блеснуло лезвие кинжала, которое он приложил к горлу Амьена. — И ты снимешь чары с моего брата. Иначе я убью тебя. Раз. Два.

Маг дернулся было, его губы шевельнулись, как будто он хотел что-то сказать. Но герцог не позволил ему этого. Я вскрикнула, когда услышала неприятный чавкающий звук, с которым нож погрузился в шею мага. Тегрей всадил его до предела, до самой рукояти. Торопливо отпрянул в сторону, спасаясь от брызг крови.

— Три, — завершил он. И тело Амьена рухнуло к его ногам.

Я прижала руки ко рту, силясь сдержать новый вскрик. Но это же… Это же нечестно! Круглыми от ужаса глазами уставилась на Тегрея.

Он обернулся ко мне. Насмешливо вздернул бровь, глядя в упор.

— Ты ведь никому не расскажешь о том, что я схитрил? — мурлыкнул он. — Правда, малышка моя?

Наверное, это оказалось тем пределом для моих донельзя измотанных за этот бесконечно долгий день нервов. Потому что я неожиданно всхлипнула и поторопилась спрятаться от всех ужасов этого мира в теплом и мягком забытьи, приветливо распахнувшем для меня свои объятия.