Оро Призывающий - Змеи у трона

Это были максимально простые парни, и я подумал, что они если они – отцы, мужья, братья этих горожан, то, конечно, лучше будут поддерживать порядок в своём собственном городе. А стражники в замке... Ради чего им стараться? Нужно подумать над вопросом личной мотивации, сделал я узелок на памяти.

- Это что? – указал я, когда мимо меня парочка таких стражников провела подранного вида мужичка с синяком под глазом (синяк был свежим – кажется, мужичок получил его в процессе задержания).

- Вероятно, вор, Ваше Величество, - пожал плечами Лотти – и совсем уже другим голосом, твёрдым и начальственным, крикнул стражникам:

- Эй, ведите его сюда!

У стражников в глазах отразился лёгкий испуг, а у вора – совсем не лёгкий.

- Что он сделал? – осведомился я.

- Карманник, Ваше Величество, - с поклоном ответил один из стражников. – Третий день как завёлся. Пятнадцать кошельков при нём было, да на шестнадцатом попался с поличным.

- Ясно, - что ж, на жертву голода, стянувшую булку, этот тип явно не тянул, и церемониться с ним не было смысла. – Что ж, уводите его, и пусть он получит по всей строгости закона!

Ещё один узелок на памяти: прочитать местный уголовный кодекс. Вот как я узнаю, на что сейчас его обрёк – на пятнадцать ударов плетью или повешание?

В остальном всё было мирно. Нет, где-то издалека слышались и скандалы обвешенных покупателей, и стенания нищих, нагло требующих подаяния, но к моменту, как я подходил ближе, все ссоры затихали, а нищие бесследно испарялись. Привычная картинка! Небось, ещё и дыры в заборе спешно заделывают, и гнилые фрукты прячут под прилавок.

Так что моя «экскурсия» продолжалась спокойно – пока я не услышал звон цепей. В принципе, мне следовало сразу насторожиться, но я спокойно указал Лотти рукой в сторону источника звука и спросил:

- А там у нас что?

- Невольничий рынок, Ваше Величество, - с поклоном ответил услужливый Лотти.

На какое-то мгновение я замер. Невольничий рынок?

Стоп, напомнил я самому себе. Не делай ничего такого, о чём потом будешь жалеть.

Да, на взгляд цивилизованного жителя двадцать первого века, рабство – это что-то дикое и невозможное. Но здесь-то средневековье!

В чужой монастырь со своим уставом ведь не ездят. Для местных жителей это, видимо, норма и весомая часть экономики.

Но с другой стороны...

Стать королём, который отменил в своей стране рабство. Чем не великое деяние?

Заметив мою заминку, сэр Лотти истолковал её по-своему.

- Хотите заглянуть, государь?

- А, пожалуй, и хочу, - определился я. Почему нет? Прежде, чем лезть куда-то с реформами, нужно обстоятельно изучить вопрос со всех возможных сторон.

Невольничий рынок выглядел... Пожалуй, из всего, что я видел в Растоне, он больше всего напоминал стереотипную иллюстрацию из учебника (правда, по истории Древнего Мира, а не Средних Веков).

Помостки. Цепи. Работорговцы и рабы. Нельзя, кстати, было сказать, чтобы рабы выглядели чрезмерно измождёнными, но это как раз понятно: никто не станет покупать работника, исхудавшего до скелета, или изуродованную голодом и побоями наложницу.

Кстати, об этом! Нужно было узнать, в ходу ли здесь такой вид «использования рабского труда»! Если да – мне будет очень сложно убедить народ в том, что его следует отменить! Это обычного раба можно заменить слугой, а тут? Чёрт, да я и сам...

Я усмехнулся по себя, вспомнив томный вечер в моих покоях. Сэр Лотти снова понял всё не так:

- Что-то не в порядке, Ваше Величество?

- Всё в порядке, сэр Лотти. Пока, - я не хотел его слишком уж запугивать... Оно как-то само собой выходило.

Вообще было немного непонятно, чего же именно он так боится. Явных грубых косяков на рынке я не видел, казнить его никто не собирался.

А может, пришло мне в голову, он боится меня? Из-за слухов о вчерашнем происшествии? Наверняка они обросли за сутки такими подробностями, что я бы и сам испугался себя.

Рабы выстроились на ближайшем ко мне помосте в ряд, надсмотрщик, он же продавец, развёл их по кучкам – мужчины, женщины, дети, женщины с детьми – и начал усердно рекламировать живой товар. Вскоре у каждой из кучек скопилась своя маленькая очередь, и торговля пошла бойко.

У остальных помостов, насколько хватало взгляда – а их было действительно много – творилось то же самое. Где-то все рабы были явно иностранного вида, с тёмной (хотя и не чёрной) кожей, длинными вьющимися волосами и странными зелёными глазами. Где-то были неотличимы от местных жителей. Я подумал, что нужно бы узнать, как именно и при каких обстоятельствах в этом мире становятся рабами. Пленники это, должники? Ещё кто-то?

Также я заметил, что среди толкущихся здесь покупателей почти нет людей в бедных одеждах, которых более чем хватало на остальном рынке. Следовательно, заключил я, раб у нас в стране – удовольствие недешёвое.

В целом, зрелище было довольно однообразное, и, поглядев на него минут с двадцать, я собирался уходить, когда неожиданно произошло ещё одно примечательное событие.

Толпа покупателей раздвинулась, и пропустила паланкин, который несли два... Скелета?! Именно так. Два скелета, к тому же одетых в парадные ливреи чёрного цвета.

- Мы пришли, - раздалось изнутри, и скелеты аккуратно опустили паланкин на землю. Я поглядывал на неё с долей испуга, но и с любопытством тоже. В конце концов, судя по реакции людей, это что-то более обыденное, чем зомби-апокалипсис.

Да, купцы были не особенно напуганы; никто не излучал при виде чёрного паланкина любви, но и убегать не спешил. А вот рабы – те, судя по напрягшимся лицам, были совершенно не рады прибытию этого экипажа.

На помощь мне внезапно пришёл Лотти.

- Господин Верховный Некромант часто покупает у нас рабов! – шепнул он мне. – Недели не проходит, чтобы он не появился здесь!

Вот как? Я внимательно оглядел сухонького старика в чёрной рясе с капюшоном, выбирающегося из паланкина (один из скелетов подал ему руку, другой полез внутрь и помог вытащить резной посох).

После вчерашнего у меня не было ни малейшей симпатии к служителям культа – какого бы то ни было. Однако некромант... Епископ тоже прикрывался именем Отца Смерти (или как он там сказал?), но я-то знал, как выглядит настоящая Богиня Смерти! Может, он её служитель?

Внешне они с епископом были разными, как земля и небо, и один только этот факт заставил меня невольно симпатизировать некроманту. Епископ был напыщенным, с огромным самомнением, прямой осанкой и тридцатью килограммами золота на одежде. Некромант же – сгорбленный; не то чтобы скромный, но явно знающий себе цену, а одежда максимально простая.

Возможно, некромант, столь близко общающийся со смертью, яснее епископа осознавал, что ценности мира живых не пригодятся ему в будущей жизни? Или, может, он просто был умнее.