Эрика Адамс - Охотник и Красная Шапочка [СИ] [litres]

Вот только мой страх не внимал голосу разума. Поневоле перед глазами вставал отпечаток волчьей лапы — огромный, величиной с полторы мои ступни… Как вообще выглядят оборотни?.. Говорят, что они могут перекидываться в волка. А в некоторых книгах со сказаниями и легендами их рисовали иными — высокими, плечистыми людьми, в которых от зверя чуть больше, чем от человека…

От мыслей неприятный холодок пробежался по позвоночнику. А шея сзади покрылась мурашками. Словно кто-то следил за мной, пристально, не отрывая взгляда. Сейчас же утро, подбодрила я себя, но окружающий лес был густым и тёмным. Еловые ветки, будто когтистые лапы, тянулись со всех сторон. Пахло сырой землёй и какой-то гнилью. В некоторых местах тропинка петляла и было так темно, словно утро и поздний вечер поменялись местами.

Поневоле я ускорила шаг. Звук шагов был хорошо слышен в окружающей меня тишине. А потом я услышала странное. Хр-р-р-р-р… Доносилось откуда-то сбоку. Кажется, слева. Я оглянулась и ничего не увидела. Мой шаг ускорился. Хр-р-р-р… Уже ближе, намного ближе, чем в первый раз и как будто не слева, а справа.

— Кто здесь? — я остановилась и развернулась лицом туда, откуда доносились странные звуки. Вновь тишина. Но… что это? Слышится чьё-то тяжёлое дыхание. Кто-то прячется за тёмными ветками и скребёт по земле. Хр-р-р-р…

Большего мне не потребовалось. Я взвизгнула и бросилась прочь, что было сил. По тропинке, перебирая ногами так быстро, как только возможно. Но позади меня раздавался оглушительный рёв и топот. Я бежала так быстро, что встречные потоки воздуха становились ветром, бьющим прямо в глаза. Непрошеные слёзы собирались в уголках глаз и солёными дорожками сбегали по щекам. А топот всё ближе и ближе… Проклятое платье обвивается вокруг ног и мешается, замедляя бег.

Я уже не разбираю дороги. Всё пляшет перед глазами. Несусь на предельной скорости. Но вдруг цепляюсь носком сапога за корягу и падаю, едва успевая выставить руки. Хр-р-р-р-р-р… Совсем близко. И меня обдаёт горячим смрадным дыханием…

Чувствую морду зверя, уткнувшуюся на мгновение сзади и навалившуюся сверху. Резкая сильная боль от того, что кто-то наступает на меня. Паника разливается во мне. Успеваю перевернуться на спину и пытаюсь отбиться от клыков, находящихся так близко от моего лица. Я вижу только их, выступающих из пасти и больше ничего. Звуки отходят на второй план. Я слышу только свой крик ужаса… Внезапно нечто громыхает совсем близко. Один раз. И спустя мгновение громыхает ещё раз. Лица касается что-то мокрое. Меня придавило к земле тяжёлым весом чьей-то туши.

Вдруг становится легче. Кто-то оттаскивает зверя с меня.

— Эй, Аманда, Аманда…

Щеки касается горячая сухая ладонь. Нужно заставить себя открыть глаза. Потому что голос мне знаком, и его обладатель убеждает меня:

— Не хочется прерывать твой отдых посреди тропинки в лесу. Но лежать на холодной земле — не самая лучшая затея.

Рикардо. Это его голос. Интонация поначалу была участливая, но после он вновь переходит на насмешливый тон. И это его пальцы, нежно оглаживающие кожу щёк. Я открываю глаза и опираюсь на протянутую ладонь, чтобы сесть.

— Кто это был? — мой голос всё ещё дрожит от страха.

— Кабан. Самый обычный вепрь.

Я смотрю на тушу зверя, лежащую сбоку от лесной тропы.

— Такой огромный!..

— Да, вымахал, здоровяк.

В пасти виднеются клыки, так сильно меня напугавшие. Потом перевожу взгляд выше и сглатываю. Выстрелом зверю снесло верхнюю часть головы. Запоздало понимаю, что на лицо мне, возможно, брызнула кровь вперемежку с мозгами. Провожу пальцами по лицу, они пачкаются в красном. Рик ухмыляется:

— Да, Аманда. Сейчас ты вся в красном. Та ещё красотка…

— Ничего смешного!

Я встаю и замечаю, что в крови не только моё лицо, но и часть платья. Первый выстрел пришёлся зверю в район рёбер и меня немного залило кровью вепря.

— Почему этот зверь напал на меня?

— Может быть, потому, что ты слишком сладко пахнешь яблоками, ммм? Он просто не смог удержаться от соблазна попробовать немного перекусить тобой.

— Ты издеваешься? Тебе всё это кажется смешным? Ты просто идиот, Рик!..

Я пытаюсь вытереть лицо рукой, но лишь ещё больше размазываю мерзкую липкую кровь по лицу под насмешливым взглядом Рика. Я бросаю эту затею и разворачиваюсь.

— Не самая хорошая идея — разгуливать по лесу одной, — кричит мне вслед Рик. — Постой!

— Хрен тебе! — ругаюсь я.

Отчего-то меня злит весёлый вид Рика и хочется убраться как можно быстрее.

— Ты просто избалованная, взбалмошная стерва!

— Мужлан! Тупая деревенщина! — не остаюсь в долгу я и иду прочь, не замедляя шага.

Вслед мне летит отборная ругань. Рик — тот ещё виртуоз по части ругательств, и не только. И я была бы ему искренне благодарна, если бы при каждой встрече он не вытирал об меня свои ноги.

Оставшаяся часть пути проходит спокойно. И меня даже догоняет Рик, ведущий под уздцы свою Ночку. Боковым зрением я замечаю, что он нагрузил тушу убитого вепря на лошадь. Остаётся только удивляться тому, как он смог в одиночку поднять и закинуть её на круп лошади. Подавляю невольный вздох: ну вот, он ещё и силён, как великан, несмотря на то, что не может похвастаться огромными мускулами. Нет. Он скорее скручен из тугих мышц и жил, этот несносный мерзкий Охотник!..

— Тебе лучше перестать дуть губы по пустякам, Аманда.

— Я не спрашивала твоего мнения, Рикардо.

Ускоряю шаг, потому что мы уже в черте города. Солнце стоит высоко — оказывается, прошло немало времени с момента нашего отъезда. Случайные прохожие шарахаются от меня в сторону. Другая бы на моём месте кралась тёмными переулками, чтобы не натыкаться на осуждающие взгляды, но мне плевать, абсолютно. Хочется только как можно быстрее добраться до дома дядюшки Густава и смыть с себя грязь, кровь и пот с запахом страха.

С каким ужасом смотрят на меня прохожие, с таким же восторгом они глядят на охотника. Вепрь просто огромен, и я краем глаза замечаю, как приосанивается Рик и лихо заламывает свою шляпу набок. Уродская, безобразная шляпа! Как же она меня бесит!..

— Дева Мария и все святые угодники! — раздаётся чертовски знакомый голос.

Я поворачиваю голову и вижу Манфреда, качающего головой. Он семенит ко мне на своих коротких ножках, расфуфыренный и надушенный, такой знакомый мне и такой чуждый окружающей нас серости, что я чувствую прилив необыкновенной нежности к своему старинному приятелю.

— Ты?! Здесь?! В Вольфахе?

— Да, не мог же я оставить свою богиню на произвол судьбы!..

Манфред пыхтит и цокает языком, оглядывая меня. Он удерживает мои руки в своих пухлых ладошках и сообщает доверительным тоном: