Алексей Гришин - Путь офицера [litres]

Мамаша Шантерель была счастлива! Все девочки здоровы, веселы. Конечно, деньги важны, но куда важнее чувствовать искреннюю, святую любовь этих детей, которых удалось выдернуть из жестоких, страшных трущоб, где прошло и их, и ее детство.

Тогда сиротку Коко встретил приличный, богатый господин и пригласил в свой дом, где переодел, накормил, а вечером начал учить всяким интересным вещам. Конечно, от шлюх Зеленого квартала девочка знала много, но такого… Что-то далось сразу, на что-то потребовалось время, но при должном старании можно осилить любую науку.

Пять лет жила она в довольстве и не зная проблем, лишь только отрабатывай то, чему тебя научили. А потом господин дал ей сколько-то монет и выставил из дома, заявив, что старухи его не интересуют. Снова идти в грязь и мерзость, нищету безнадежности? Ну уж нет, не хочу! Не желаю!

Только что может сделать тринадцатилетняя девочка? Одна – ничего, но если найти помощников? И не беда, что денег мало – есть молодость, веселый нрав и редкие умения! А еще есть ум, недетская, железная воля и четко поставленная цель – разбогатеть и отомстить.

И люди нашлись, те, кто вначале заставил господина заплатить за все мерзости под угрозой ославить на весь город, и заплатить много. А потом господин исчез, а что – времена темные, пропадает народ и познатнее, в общем, бывает. Чего только не бывает, когда нужным людям обещают незабываемую ночь за, да неприятную, но, в общем, привычную работу.

Умирал господин долго и страшно, а маленькая рыжая девочка смотрела, слушала дикие вопли и удивлялась себе – не было ни радости, ни даже волнения, только спокойные мысли о том, как можно заработать большие деньги и, как приятное дополнение, получить власть над гнусными, но такими слабыми мужчинами. Главное – не повторить ошибки учителя.

Теперь слежка была организована за заведением мамаши Шантерель. Сержант и капрал с чердака соседнего дома наблюдали, когда вместе, когда по очереди. За полтора месяца они узнали всех слуг, их, да и самой хозяйки, расписание – кто когда обычно уходит, приходит, знали, когда привозят продукты, готовят еду, увозят мусор. Только девочек рассмотреть не удалось – они гуляли на заднем дворе, громкими криками и смехом разгоняя угрюмую тишину квартала.

А по вечерам все было тихо. К дому подъезжали солидные экипажи, из которых выходили хорошо одетые мужчины, а иногда и женщины, и быстрым шагом проходили к тяжелым дверям. Из забранных решетками плотно зашторенных окон выбивались искорки света, и полицейские в бессильной злобе лишь скрипели зубами, понимая, что сейчас происходило в тех комнатах, но не имея возможности ничего сделать. Пока войдешь в этот дом, больше похожий на крепость, все следы будут убраны, и ты увидишь благородных господ, мирно обсуждающих свои дела, и воспитанниц приюта, не менее мирно посапывающих в своих кроватках.

Преступления? Какие, господин полицейский? Лучше сами ответьте, по какому праву в мирный дом ввалились? И вообще, не надоела ли вам ваша работа?

У капрала в какой-то момент кончилось терпение.

– Какого дьявола мы здесь делаем? Что ты тут еще высматриваешь? Надоело! Завтра же пойду к командиру, все расскажу, потребую прикрыть этот гадюшник. Не поможет – к графу пойду! Мы все уже знаем, всех знаем, что ты еще раскопать надеешься?

Однако этот бунт был подавлен простым вопросом:

– А кого и в чем ты собрался обвинять? В этом гадюшнике законов никто не нарушает, нигде не сказано, что раз ребенок – то нельзя. Конечно, за такие развлечения с этими подонками не то что дела вести – здороваться перестанут. Но полиция здесь при чем? Кто нам с тобой разрешит благородных господ порочить?

– И что, ничего сделать нельзя? Так все и будет продолжаться? – растерянно спросил Вида.

– Капрал, а куда деваются девочки, когда вырастают? Ты хотя бы слышал о них? Хоть что-то, хоть где-то? Ты представляешь, насколько каждая из них опасна для клиентов этого милого заведения?

Больше попыток спорить не было, работа продолжилась.

И однажды…

В воскресенье, слякотным осенним днем, к дому мамаши Шантерель подъехал закрытый экипаж. Из подъезда вышли таинственный господин с интересной тростью, хозяйка и три девочки лет одиннадцати – двенадцати. Хозяйка, улыбаясь, им что-то сказала, обняла и расцеловала, а потом, когда экипаж с господином и детьми отъехал, еще стояла на крыльце, платочком махая вслед и смахивая с глаз слезы.

И пока она так стояла, спустившиеся полицейские не могли выйти из-за угла здания и пойти за экипажем. Пришлось бежать на параллельную улицу и два квартала отслеживать его на перекрестках, молясь, чтобы тот не свернул в какую-нибудь подворотню. Или не отправился куда-нибудь в другой город – бравые слуги закона не озаботились транспортом на этот случай. Но в этот день Всевышний был на стороне полиции!

Экипаж не спеша ехал по основной улице в сторону окраины, оставляя на мокрой от дождя дороге отличные следы. А улица петляла, давая возможность преследователям держаться поближе к объекту.

Но вот город кончился, и пришлось отстать, чтобы из экипажа их не заметили. Полицейские пошли по следам, которые вскоре повернули на знакомую дорогу. Ту самую, по которой они возили из Зеленого квартала трупы.

– За мной, напрямую, – скомандовал Вида, и они ломанулись через лес.

Вот деревья стали редеть, вот кладбище… поздно!

Возница и господин в сером несли два детских тела. Именно тела. В том, что девочки мертвы, сомнений не было. На всякий случай, пользуясь тем, что у экипажа никого, полицейские подкрались, открыли дверь… на полу лежала еще одна, недавно улыбавшаяся мадам Шантерель. Теперь ее глаза неподвижно смотрели вверх, а под едва наметившейся левой грудью разрасталось красное пятно.

Дьявол! Помочь уже нельзя. Но можно отомстить. Лишь бы не сдали нервы, лишь бы не броситься к убийцам, не дать возможность главным виновникам остаться в стороне!

Поэтому сжать зубы, усмирить бушующее сердце и очень тихо, очень аккуратно идти и смотреть. Сумерки и дождь спрячут следы, только бы самим себя не выдать. Вот удачно растут кусты с густой, по-осеннему пестрой, но еще не опавшей листвой. Здесь можно спрятаться и смотреть, смотреть, до крови кусая губы, смотреть, не смея отвернуться, не желая дать преступникам хоть малейший шанс выкрутиться.

Детей принесли к свежевырытым могилам, около которых сидел угрюмый дядька с лопатой. Трупы бросили вниз, по одному в могилу, и землекоп присыпал их землей. Возница сходил за третьей, ее также закопали, расплатились с сообщником и пошли к экипажу.

Вида рванулся было вперед, но смог остановиться.

– Ты останься, проследи, где этот копатель заночует. Только не пытайся брать его – если упустишь или в драке убьешь, эти сволочи тебе большое спасибо скажут, – шепотом приказал Ажан. – Как выяснишь – приходи на службу, я там буду ждать.