Андрей Крюков - Дело всей смерти [litres]

И Нил оттолкнул золотоволосого так, что только раскинутые, как балансир, крылья не дали ангелу упасть.

– Смотри! – крикнул Нил хакеру. – Они слабые! Настоящий ангел меня бы в бараний рог согнул. – Он ухватил ангела за крыло. – А ну, выкладывай, кто вы и что вам надо!

Ангелы оказались в положении, в котором до этого были Нил и хакер: теперь американцы требовали от райских пернатых признаний. Но они не на тех напали.

– Кто я такой, спроси у трейлера, – со значением произнес золотистый ангел.

Эта странная фраза умерила пыл Нила. Он опасливо оглянулся на коллегу из ЦРУ и отпустил ангельское снежное крыло. В комнате библиотеки наступила немая сцена. Зацепин и Неелов в обличье ангелов и американцы стояли друг против друга, не зная, что делать дальше.

Теперь, после разоблачения, Зацепин и академик не могли пугать противника сказками о депортации в ад. Рассчитывать на силу тоже не приходилось. Первоначальный план внезапной атакой отбить у американцев компьютер теперь бы не сработал. Зацепин и Неелов были способны в момент сменить ангельские образы на стальное тело боксера с танковым лбом и экзокостюм. Но что бы им это дало? Ведь и церэушники немедленно нарастили бы свою мощь. И американцы и русские были в раю на одном уровне праведников, а значит, имели равные права и возможности. Если ангелы превосходили силой праведников, то праведники по силе были равны. Выходит, затевать драку было бессмысленно. Тем более что такой трофей – компьютер с открытым доступом, но по-прежнему нечитабельной книгой судеб – интереса не представлял.

Однако и отступить, бежать с поля боя, исчерпав возможности борьбы, Зацепин и Неелов не хотели. Тогда бы не разрешенной осталась главная интрига – блефовали или нет американцы, когда утверждали, что открыли только компьютер, а не книгу судеб. И если их слова – правда, то почему они считают, что книгу нельзя расшифровать?

Первым нарушил тишину в библиотеке академик Неелов. Он рукой откинул со лба серебряную прядь – по этому характерному жесту Зацепин узнал бы Неелова в любом обличье – и сказал:

– Вы правы, мы не те, кем представляемся.

– А, признаете! – злобно выкрикнул хакер. – И кто же вы?

– Осторожнее! – предостерег Неелова Зацепин.

– Позвольте нам умолчать об этом, – продолжил академик, сделав Зацепину успокаивающий жест рукой. – Да, мы не ангелы. Но мы… и не демоны. – Он улыбнулся красиво очерченными губами на безукоризненно правильном ангельском лице. – Вот это вы должны уяснить.

– Перестаньте говорить загадками! – прикрикнул хакер.

– Я только хочу сказать, что мы не представляем угрозы, – ответил Неелов и с этого момента обращался уже только к хакеру. – Скажу больше, можем быть полезны вам и вашей миссии. Я хорошо понимаю ваше положение, молодой человек. Вы не пожалели жизни ради дела, ради операции. Вы положили себя на алтарь родины, высоких идеалов, великой американской мечты. А операция с первых шагов застопорилась. Книга судеб не поддалась, и с какой еще стороны подобраться к выполнению задания, вы и ваш товарищ не знаете. Вы в замешательстве. Жертва кажется вам напрасной. Отсюда ваше отчаянье, озлобленность…

– Прямо психоаналитик! И что дальше? – хорохорился хакер.

– Вы зашли в тупик, вам нужна помощь, – внушал Неелов. – Я могу вам ее дать.

– И чем вы можете нам помочь?

– Вот именно? – поддакнул Нил.

– Вы спрашивали, кто я. Скажу без ложной скромности: я крупный ученый. Очень крупный! Я хорошо разбираюсь в здешних делах, потому что занимаюсь ими полжизни. Вместе мы найдем выход.

– Вместе? – спросил хакер. – Я так и знал, что вам нужны мы.

– Конечно! Нам нужны вы, а вам нужны мы, наши знания, наши возможности!

– Нет, – неуверенно произнес хакер. Было видно, что противоречия разрывают его. Он не в силах поступиться конспирацией, но страстно хочет получить помощь в безнадежном положении. – Мы не можем вам довериться.

– А я думаю, что ваш коллега иного мнения. Правда, Нил?

Атлет, застигнутый вопросом врасплох, машинально кивнул и растерянно посмотрел на несговорчивого очкарика.

– Вот вы даже откуда-то знаете наши имена! – словно ища оправдание своему упрямству, ожесточенно воскликнул хакер.

– Это подтверждает мою осведомленность, разве не так? С нами выгодно иметь дело!

– Но мы-то даже имен ваших не знаем!

– Кстати, вашего имени, молодой человек, я тоже не знаю. А наши – могу назвать…

– Осторожнее, – снова предупредил Зацепин.

– Вот видите, и мой спутник перестраховывается. Но разве мы кого-то предадим, Алекс, если я скажу, что я – Альберт? Теперь назовите себя, молодой человек, и будем считать, что мы познакомились.

– Зовите меня Стив, – выдавил из себя хакер и поторопился добавить: – Но это ничего не значит!

– Разумеется, Стив, совсем ничего не значит! – подхватил Неелов. – Вы потеряны, Стив, расстроены. Шутка сказать, вы умерли, и вам в ином мире приходится решать шпионские задачки! Вот вы и цепляетесь за инструкции, правила, пароли, секретность… Пытаетесь в них найти опору. А стоит ли придавать значения формальностям здесь, в раю? Разве с земной жизнью не закончились все формальности? Надо ли сохранять им верность и отталкивать руку помощи? Подумайте.

Зацепин отметил, что хакер Стив впервые ничего не возразил. Очевидно, доводы Неелова заставили его крепко задуматься.

У Кирилла Рьянова триумф следовал за триумфом. И орудием его побед был арестованный Жгутов. Немного повиляв, он выложил начистоту все, что знал о похищении детей Нееловых.

Показания Жгутова позволили задержать Салата. Тот сначала все отрицал, но не выдержал очной ставки с подельником. Жгутов, не пытаясь выгородить себя, с бесстрастной неопровержимой подробностью рассказал, как Салат сговаривался с ним о детях, как привез похищенных на ферму, как приказывал выколоть глаз девчонке, а потом убить маленьких пленников. Припертый к стене, Салат потек и дал следователю ниточку к организаторам похищения – службе безопасности холдинга «Дирижабль». А руководитель службы под давлением разоблачений Салата признался, что похитил детей по приказу директоров холдинга. Так в наручниках оказались исполнители и организаторы громкого преступления.

Рьянов торжествовал. Его торжество немного омрачало то, что он никак не мог дожать Жгутова по другому делу – убийству академика Неелова. Жгутов, легко сдавший позиции во всем, что касалось похищения, сознаваться в убийстве решительно отказывался: не я – и все тут! Рьянов втолковывал ему: запираться бессмысленно. Нож, измазанный в крови академика, – улика бесспорная.

– Обезьянья на нем кровь! – стоял на своем Жгутов. – Вся прихожая была в крови этой гадины.