Андрей Крюков - Дело всей смерти [litres]

Сейчас такими агрессорами была в ее глазах эта пара следователей. Уведомленная о визите, она по телефону выразила Рьянову нежелание, чтобы детям, получившим душевные травмы, напоминали о страшных событиях. «Оставьте их в покое хотя бы на время!» – заявила она в трубку. Рьянов тогда ответил уклончиво. Теперь, на заданный Кузнецовой в лицо вопрос, он согласился не травмировать детей расспросами, если ему будет довольно сведений, полученных от нее и Аркадия Дмитриевича.

– Я уверен, что вы сможете прояснить все интересующие нас вопросы, и детей беспокоить не придется, – успокоил он женщину.

– Ах, я и Аркадий Дмитриевич в вашем полном распоряжении, можете мучить нас без жалости! – воскликнула она, словно восходя на эшафот ради благополучия детей. – Во имя торжества справедливости и правосудия!

– Да, мы расскажем все, что вспомним, задавайте любые вопросы! – замахал руками Неелов, поймав красноречивый взгляд Кузнецовой.

Рьянов кивнул и сказал:

– Сначала мне хотелось бы поговорить с вами, Мария Анатольевна. – Он сделал паузу, выжидающе посмотрел на Неелова. Тот не двинулся с места.

– Ну что же вы, Аркадий Дмитриевич, задерживаете? – напустилась на него Кузнецова, и только тогда Неелов, виновато всплеснув руками, встал и торопливо вышел. – Он просто не знает, что свидетелей положено допрашивать без присутствия других свидетелей, – снисходительно объяснила женщина и добавила, продолжая демонстрировать осведомленность бывшего сотрудника органов в следственной процедуре: – А вам, наверное, удобнее пройти за стол? Или записывать показания будет ваша помощница?

– Нет, мы не собираемся фиксировать беседу, – ответил Рьянов. – Я только хочу кое-что уточнить для себя, разобраться. Вы садитесь, и начнем. – И когда Кузнецова, тяжело опустившись на шелковые подушки дивана, перестала возвышаться над ним, сказал: – Ранее вы говорили, что Дмитрий Дмитриевич Неелов планировал убийство внука, это и явилось причиной конфликта между ним и вами. Объясните, откуда вам стало это известно?

– Слышала разговоры.

– Чьи разговоры?

– Неелова и Алексея Павловича Зацепина.

– Зацепина? Монаха Новогатинского монастыря?

– Да.

– Когда они вели эти разговоры?

– Почитай все время, последний раз – в день смерти.

– Чьей смерти? Зацепина?

– Да нет же! Смерти Неелова Дмитрия Дмитриевича.

Рьянов поднял брови.

– Подождите, как они могли разговаривать в день смерти Неелова, если к этому времени Зацепин был мертв?

Впервые Кузнецова задержалась с ответом.

– Так как? – поторопил Рьянов.

– А вот как. Я понимаю, что для вас это странно прозвучит, молодой человек, но Неелов обсуждал участь внука с мертвым Зацепиным.

Рьянов переглянулся с Зоей Лапшиной. Девушка слушала, приоткрыв алый ротик.

– Вы сейчас так не удивлялись бы, – между тем говорила Кузнецова, – если б сразу после убийства Неелова подробнее поинтересовались, кем я у него служила.

Вы и ваши коллеги, осматривавшие место преступления, посчитали меня прислугой в этом доме, экономкой? А я вела у академика спиритические сеансы. Я – медиум.

Видя, что ее объяснение не прибавило собеседникам ясности, она, для убедительности тряхнув головой с тугим мячиком волос на затылке, уточнила:

– Дмитрий Дмитриевич называл меня телефонисткой! Да-да, телефонисткой на линии между этим и тем светом. Вот по моей линии они с Зацепиным и созванивались.

Щеки Рьянова порозовели. Он не знал, как реагировать на удивительное признание Кузнецовой, и почувствовал, что зашел в тупик.

– Хорошо, – сказал он после паузы. – К этому мы еще вернемся. Поговорим вот о чем. Вы подтверждаете, что тело Дмитрия Дмитриевича Неелова обнаружила Надя Неелова?

– На ее крики прибежала я и увидела этот ужас.

– А Жгутова, работника по дому, вы в это время не видели?

– Нет. Я же рассказывала под протокол, как дело было. Неелов запер меня, потом выпустил, я забрала детей, поднялась с ними наверх. Потом Надя пошла в сад, чтобы запереть в клетку обезьяну. И я услышала ее ужасный крик. Очень прошу, не заставляйте ее снова переживать это, не бередите ее рану!

– Я бы хотел ее спросить, может, она видела этого Жгутова рядом с телом дедушки. – В голосе Рьянова появились просительные нотки.

– Никого она не видела, поверьте мне! А вы что, подозреваете этого Жгутова? Это он?.. – Кузнецова поднесла ладонь к горлу.

– Он главный подозреваемый, Мария Анатольевна… А нож, которым был убит Неелов, вы не брали в руки? А Надя? А Никита?

– Нет, ни я, ни Надя, ни Никита.

– Мне бы все-таки хотелось это услышать от них…

– Какой вы, однако, настойчивый! Безжалостный! Слушайте, вы хотите узнать, кто убил Неелова?

– Конечно, ради этого я и спрашиваю. Не сам же он перерезал себе горло.

– Так давайте спросим самого Неелова! Кому, как не ему, знать, кто его убил.

Зацепин удивлялся, как уверенно и крепко академик взял ситуацию в руки. С какой убежденностью и знанием дела обрабатывал американцев. Это была речь долгожителя рая. А ведь Неелов сам только что пережил кризис новопреставленного. Его самого совсем недавно терзала тоска и боль по утраченной жизни, чувство покинутости в чужом краю. Как быстро Неелов сумел справиться с собой, обуздать естественные переживания человека, перешедшего из одного мира в другой – неведомый, откуда нет возврата!

В который раз Зацепин поразился незаурядности Неелова, силе духа и стойкости этого человека в испытаниях. У него, Зацепина, на «вживание» в потустороннюю реальность ушло куда больше времени.

Хакер Стив мучительно размышлял над предложением Неелова. Ему было тем труднее, что его коллега почти не принимал участия в переговорах. Нил предпочитал помалкивать, догадываясь, что под маскарадным костюмом золотого ангела скрывается русский поп, с которым он свел недозволенную Центром дружбу. Если это станет известно его соратнику да вдобавок окажется, что они имеют дело с русскими разведчиками, которых он, выходит, посвятил в операцию ЦРУ – вот откуда осведомленность этих фальшивых ангелов, – то не видать жене и детям миллионов.

Пользуясь паузой в разговоре, Зацепин прошептал Неелову:

– Я не понимаю, куда вы ведете. Затеваете сговор с противником?

– Только так мы сможем все выяснить, – процедил Неелов. – И про книгу, и про их задание.

– Бросьте шептаться! – вскинулся хакер. – И что это за имя такое – Альберт? Немецкое, что ли? – И добавил: – Или французское?

– Земное имя, Стив, земное! – воскликнул Неелов. – Все мы хотим послужить земле, а значит, должны быть заодно. Делить нам здесь нечего. А к райским секретам ведут разные пути, Стив. На книге судеб свет клином не сошелся. Я – большой ученый, знаю, о чем говорю!