Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Так что, совершенно нечему тут удивляться. Но не удивляться, как раз и не получалось.

— Дела, — промычал Лопух. — Чего ж ты раньше молчал? Другие ведь тоже и словом не обмолвились. А мы без понятия.

— Вы не спрашивали, я и не говорил, — прикинулся дурачком рыцарь. Веселье продолжалось. — Теперь вы всё знаете. Разве это что-то меняет?

— Ну, нет, — согласиться стражник, отводя замешкавшегося коня и давая проезд кому-то спешащему из задних рядов. Потом справедливо добавил: — Но мог бы сказать. И хорош зубоскалить!

— Так что такого случилось, раз ты всё же решил просветить нас? — Юлиан зашёл с другой стороны.

Луи объяснил. Как оказалось, для молчания имелись весьма веские основания.

— Если на чистоту, то у нас было распоряжение держать рот на замке. Наш визит к Стене носил э-э-э… неофициальный характер. И командор настоял, чтобы так оно и оставалось. Теперь же, когда столько произошло, и мы возвращаемся в Жестянку, все прежние распоряжения потеряли свою значимость.

Тут уж сиру пришлось выложить всё как на духу. И, пока он говорил, всякая морось с толкотнёй перестали ими замечаться.

— Когда поход к Рубежу только планировался, командор стал набирать отряд. Многие из тех, кто сидел в гарнизоне без дела, были рады прогуляться. А с какой стати Шраму понадобилось держать сведения о нём в скрытности, никого не волновало. Сейчас ясно, что они с мэтром хотели, не поднимая шумихи, разведать насчёт древесных уродов. Уж не знаю, откуда они про них узнали, я лично в тот день, когда мы подошли к вашей крепости, увидел великанов впервые в жизни. Конечно, солдат надо было брать больше. И магов. А не только мэтра с его «цыплятами». Но мы ведь не готовились ни к чему серьёзному, пока события не понеслись с места в карьер. Словом, шли прогуляться, а угодили на шабаш к нелюди. Такие пироги… Всё! Теперь можете ахать и охать.

Но Лопух лишь приподнял шлем, почесать лоб:

— Надо ж, Шрам — глава Жести. Хотя он, как никто, на эту должность подходит.

Юлиан, в отличие от приятеля, выслушал весь объяснительный монолог, а не только его первую часть. Луи, в общем-то, знал не многим больше их самих. Пару подробностей, пусть и значимых, которые лишь сильнее всё запутывали. И конца этому клубку не виделось, с какой стороны и за какую верёвочку ни потяни.

Ветер гулял в вершинах сосен, трепал плащи и гривы лошадей. Луи с Лопухом увлечённо болтали. Рыцарь взялся расписывать их будущую славную жизнь в крепости. Юлиан почти не слушал. Нет, не все ещё кусочки мозаики нашли отведённые им места. Взять того же маэдо, о котором до сих пор ничего не известно.

— Стойте! — воскликнул стражник, натягивая поводья, на что его кобыла недовольно заржала. — Господин Аргуст, которого мэтр Кроули по странному называет «маэдо » , он-то кто такой?

— Господин Аргуст? А кто ж его знает? — пожал плечами Луи, тоже придерживая лошадь. Наступающие сзади всадники начали покрывать их сбавившую ход компашку почём зря. — Ты только не ори так на его счёт — не советую.

Юлиан утёр перчаткой мокрое лицо и согласно кивнул. Луи счёл это достаточным, чтобы поделиться ещё кое-какими сведениями.

— Где-то года два с половиной назад он появился у нас в Жести и сразу сдружился с командором. Откуда явился и кто такой — никто вам не скажет. Лишь имя известно — Аргуст, и то немногим. Командор, если обращается к нему, то обычно без имени, а мэтр — как ты сказал: маэдо . Раз он не желает распространять подробности о себе, значит, на то есть причины. И, как бы удивительно это от меня ни звучало, я думаю, что сиё есть не нашего с вами ума дело.

Юлиан цокнул языком. А Луи, понизив голос, добавил:

— С такими лучше не связываться — себе дороже. Во-первых, первоклассный боец, я сам видел, как он на тренировках мечом машет. А во-вторых, человек не из простых. С командором они с первых дней были в приятелях. Но прошлой весной между ними словно кошка пробежала. Подробностей не знаю, только то, что в том как-то была замешана столичная делегация, явившаяся вдруг к нам с проверкой. Маэдо — он сеньор малость заносчивый, и… Как бы то ни было, он тогда быстренько собрался и покинул крепость. О нём скоро все и забыли. Но тут мы приезжаем в Медвежий Угол и видим его снова! Вон он, оказывается, куда подался. К нему-то командор и ехал. Великаны, может статься, поначалу были лишь поводом. А повернулось всё по-иному… Теперь все раздоры между ними, вроде бы, забылись. В нынешнее время не до старых обид.

— Это как раз понятно. — Юлиан встряхнул головой. — Другое не понятно… Ну, да о том мы ещё успеем наговориться, — стражник улыбнулся. — А пока, распрекрасный ты наш «без страх и упрёка», что ты там про Жесть вещал? Так уж она непревзойдённа или это опять лишь пустой трёп?

Они тронули лошадей, теперь едва ли не замыкая колонну. Но так было и лучше — никто не пихался. Вот только едущие впереди настолько размесили грязь, что тащиться приходилось в лучшем случае быстрым шагом.

— Чистая правда! Крепость стоит на скальной основе, а её стены возносятся до самых небес! — вмиг загорелся сир, лихо подкрутив, вернее, попытавшись подкрутить свои усишки. Конь под ним взбрыкнул — такого вертлявого наездника и врагу не пожелаешь.

На последнем привале Луи решил сбрить отросшую щетину, но оставил тонкие полоски над верхней губой и бородку-клинышек под нижней, сказав, что они делают его ещё мужественнее. А Лопух добавил: «И похожее на козла». Тогда рыцарь предложил пари на полновесный золотой — ладно, серебряный, кто из них двоих за зиму обзаведётся более видной растительностью на лице. Юлиан тут же был назначен выступать судьёй в их споре. Теперь, что не случай, оба стремились поддеть друг друга по этому поводу.

Ветер усилился, налетая порывами. Мир выцвел, сделавшись до невозможности хмурым. Ну, хотя бы наверху, пусть временно, поиссякли запасы воды — всё там сейчас клубилось грозными бледно-лиловыми горами. Мимо проехал Догвиль в нахлобученной по самые глаза уже подзабытой треуголке, сменившей солдатский шлем. Сощуренный взгляд скользнул по притихшим подчинённым. Но, так ничего не сказав, десятник проследовал дальше, подгонять совсем отстающих. Порой даже Догвиль позволял себе чрезмерную добросердечность.

Стражники выдохнули лёгкие облачка пара. Луи же заржал и взялся допытываться, отчего так напряглись их рожи.

Впереди их ставшей немногочисленной процессии двигались непривычно тихий командор Штрауб, ссутулившийся мэтр Кроули, замотанный в тёплый плащ, и пребывающий в задумчивости господин-маэдо Аргуст, верхом на маститом вороном жеребце. Они тоже беседовали, чуть слышно и словно бы нехотя. Что объединяло этих троих? Какая истинная причина заставила ввязаться в авантюру с великанами? Показное спокойствие снаружи. А внутри крепнущая уверенность, что близится Нечто , по сравнению с чем все их нынешние бедствия покажутся сущим пустяком… Но рано или поздно даже самая тщательно хранимая тайна становится явью.