Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Карлы бегут, а кто не успевает, тот гибнет. Древни встают на месте. Всадники топчутся у их «корней». Ещё кто-то отыскивает счастливую лазейку. Без лошади, бегом, ползком. Взлетают мечи с топорами. Ударяют, вязнут. Громилы отмахиваются от людей, как от досаждающей мошкары, и падают с ветвей, не удержавшиеся на них уродцы. Великанов без магии не сразить. И даже огонь тут бесполезен. Но мысли о том, чтобы остановиться, нет, ведь это просто неосуществимо.

И потому — вперёд! По кругу, сквозь дым и гарь, но вперёд!

Великаны воют в вышину. Стоят и воют. Каждый на свой лад и всем вместе в едином оглушающем хоре. И как только небесный купол не раскалывается от этого их надрывного воя.

Что же вы орёте? Зачем связались с мерзкими уродцами? Для чего мы вам сдались? Мы вам, а вы нам?…

Лопух ничего не соображал. Он правил конём, то посылая его вперёд по прогалине в их общей полоумной скачке, а затем резко тянул поводья, заставляя развернуться уже в обратную сторону. Только все его старания были тщетны. Карлы отбежали за спины древней (эти пролезут, где хошь) и с безопасного расстояния метят стрелами. Сколько их уже с тупыми толчками сломалось о его кирасу и шлем? Он отвёл Живчика от столкновения с чужой лошадью и вновь направил вдоль заградительного строя. Великаны размахивают лапами, сбивают ребят, и те грузно падают наземь в свои бронях.

Многие ли ещё прорвутся? Кто-то должен!

Над головой со скрежетом проносится дубовая оглобля. Лопух попытался садануть по ней мечом. Мимо и то и то. Шальная стрела бьёт аккурат меж наплечником и кирасой. Едва не выбрасывает из седла. Меч падает, но, вцепившись в поводья, сам он удерживается. Его развернуло. В прорезе забрала скачущие впереди лошадиные крупы на миг сменяются синевой неба. Он рычит и выпрямляется. Сейчас же сбоку на него налетает кто-то из своих. Шлем стукается о наплечник, из-под которого торчит грубодельное древко. В ушах звенят колокола. Где враг? Узкую щель видимого мира заслоняет буро-зелёная стена громил, но сейчас эти деревья отчего-то растут сверху вниз. Колокола звенят, гудят. И с ними тело пронзает дрожь.

«Вот и всё, — думает рыцарь. — Ну и ладно».

Он потянул за поводья, но их уже не было в руках. Тогда он прижался к горячей шее коня и схватился за гриву. Живчик размозжил череп подвернувшемуся под копыта карлу. Лопух видел это и порадовался. Ноги конь подломились. Издав мучительное ржание, Живчик опрокинулся через себя.

Люди гибли, но пока в живых оставался хотя бы один из них, этот бой не закончится. Ещё недолго…

Увлёкшись расстрелом беззащитных, карлы не замечали, что сзади к ним приближается опасность. Когда же недомерки начали оборачиваться, всадники были уже на расстоянии удара.

Полетели горшки с маслом и стрелы в трепещущих коконах алхимического пламени. Трое древней, на которых была направлена атака, запылали. Ослеплённые огнём и чадным дымом, великаны разорвали заградительную цепь, принявшись охлопывать себя лапами, отталкивая при этом близстоящих громил и давя путающихся под их ногопнями недомерков.

Счастливым проведением удар снаружи и изнутри кольца пришёлся почти в одном и том же месте. Иллюзорная надежда на спасение для многих из окружения в мгновение ока становилась манящей реальностью. Из последних сил нахлёстывая вспененных лошадей, рыцари подныривали под лапы горящих великанов, даже не пытаясь уклониться от посылаемых карлами стрел. Недавние смертники мчались навстречу жизни. И то, что эта дорога многих из них вела всё же в могилу, никого не останавливало.

Очередная вспышка магического разряда, совсем слабая, вымученная. Однако сражённый ею древень падает. Забитый гарью воздух слезит глаза. Людские крики и конское ржание. Но громче их разносится завывание великанов, от которого сотрясаются деревья в чащи.

Десятки образующих окружение громил запрокидывают морды и ревут. Все разом, на одной нестерпимо высокой, отзывающейся болью в ушах ноте.

Лошадей уже нельзя успокоить, многие из них скидывают седоков. Обхватив готовые взорваться головы, и люди, и карлы прекращают взаимоистребление и затравленно озираются. Что значит этот рёв? Но главное, что за ним последует? Худшее или…

Худшее.

Великаны окончательно стряхивают свою отчуждённость. И шагают вперёд, принимаясь топтать и хватать, без жалости и без разбору.

— Отступаем! Всем укрыться в лесу! — крик господина Аргуста.

Аргуста — не командора. Услышат ли его? Послушают ли?

Земля стонет от топота. Великаны разбредаются по всей прогалине, и никому более нет от них спасения. Адский гомон стоит над лесом. Небо кружится, готовое рухнуть в Бездну…

Маэдо подстегнул своего вороного, срубая подвернувшегося под меч карла. Недомерков ждала смерть, куда бы они ни бежали, укрытия для них не осталось. Но для воинов Розы их уничтожение давно перестало быть основной целью.

Конь, прокладывая дорогу широкой грудью, рванулся к лесу.

Давай, мой хороший! Выноси! Рви без того усталые жилы. Скачи за теми, кто кинулся прочь. Чащобы схоронят.

Великанская лапища обрушилась сверху, опрокидывая и сминая. Отшвырнула уже мёртвого коня с перебитым хребтом, а человека подхватила, сжав в исполинских клещах.

Мир перед маэдо смазался, как краски в палитре нерадивого художника. Его подбросило едва ли не выше сосновых макушек — он летел! — потом столь же стремительно он рухнул вниз к самой земле, расшибиться… но не достигнув её, вновь взмыл в небо. Желудок пожелал избавиться от своего скудного содержимого. На обратном движении маэдо ждал удар о древесный ствол. И тьма.

Для зеленоглазого та схватка отгремела, и он не видел, чем завершилось побоище на проплешине посреди глухого темнолесья.

Впрочем, после того, как великаны «взялись за дело», и для остальных в противостоянии наступила скорая развязка. Да такая, какой ни люди, ни уж точно карлы никак не ожидали. Расшвыривая всех на своём пути, громилы в два счёта разметали обе стороны. После чего, словно разом утомившись от всех криков и метаний, сцапав с десяток подвернувшихся под руку всадников, общим скопом ушли в чащу.

Гнаться за древнями, а тем более пытаться отбить пленников — никто даже не подумал об этом.

Следом отступили и карлы. Продолжать бой без своих вдруг «озлобившихся» союзников не входило в их намерения.

Сражение прекратилось столь же внезапно, как началось. На взрытой земле безымянной прогалины остались лежать вперемешку тела: людей, карлов, лошадей, собак. Дымились двое сильно обгоревших великанов. Хотя эти вполне ещё могли подняться, тому не стоило бы удивляться.

Вихрь битвы, вволю нарезвившись, опал мертвецами и утих.