Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Прорваться пытались ещё в ряде мест, но и там успех был не лучшим. Людской поток, запруженный и остановленный, пытался разъехаться вдоль строя громил — слишком медленно, неслаженно, — оставаясь при этом отличной мишенью.

Карлы не упустили момента.

Их стрелы бьют в брони, чиркают о шлемы, но то одна, то другая находят прорезь забрала или уязвимое место выше поножей и в подмышках. Лошади, кроме попон, ничем не защищены вовсе. Укрывшись за великанами и на их ветвях, недомерки ведут оттуда беспрепятственную стрельбу. Лишь единицы их: наиболее глупые или самые отчаянные не пожелали отступать (или попросту не успели) перед скачущей кавалькадой. Таких сразу смели, втоптав в землю копытами. Капля в море, что ничего не решает.

Непосредственно сами великаны участия в схватке до сих пор не принимали. Всё так и стояли несокрушимой живой преградой, бесцельно размахивая лапами и никого за неё не выпуская. Кого-то они достают, но это вина всадников, что кидаются на них со своими жалкими потугами. Люди, очумевшие от свистящей в воздухе смерти, не замечают этого. Им видится, что враг повсюду, и что он стягивает окружение! И если не вырваться, пока прочие древни ещё не навалились на них, то полягут все до одного!

Расстояния, разделяющего обе стороны, как такового более не осталось. Летят стрелы и короткие пики, со звоном отскакивают от металла. А когда не отскакивают, падают тела. Часть рыцарей разъехалась, но многие продолжают топтаться, натыкаясь друг на друга. Кто-то из сотников зовом рога пытается собрать подле себя группу, потом он умолкает. Топоры врубаются в торсы громил, брызжут щепки — редкие случаи, древни на них даже не отмахиваются. Лишь всё громче бубнят, словно бы осуждающе .

Толкотня и духота. Вздыбливается лошадь, в её боку древко.

Матерщина — это командор, не разобрать ни слова. Проносятся перед глазами спины и лица с выпученными глазами. Кто туда, кто сюда. Великаны совсем рядом. Вдруг возле тебя больше нет помех, ты прорвался! — но нет, перед тобой встаёт Он, и на нём беснующимися чертями прыгают карлы. Запах гари — подпалили ещё кого-то! Только бы опять не самих себя. Копыта громыхают прямо в твоей голове, хрипы и завывания, твои хрипы, чужие завывания. А наверху безмятежное небо. Кружится, кружится. И нет выхода из огромной давильни.

Подходят ещё древни. А с ними свора недомерков, почуявших бессилие загнанной в угол добычи, и от того пришедших вовсе в неописуемое возбуждение. Их стрелы выхватывают жизни. Карлы стреляют с ветвей, обхватив те ногами и тем освободив себе руки. Умелые охотники. Лесные дикари.

Стрела ломается и об твой шлем. Словно кто-то отвешивает тебе оплеуху, удар и на миг всё поплыло. Божий свет перекрывают древесные стволы. Ходящие брёвна топчут землю. Сокрушающие плети секут воздух, что без того стонет от басовитого бормотания.

— Меж ними! — всё же прорезает вселенский ор крик Шрама.

Да разве ещё хоть кто-то способен что-то соображать? Лошади несут сами, куда попало. Управлять ими едва возможно. Но может они и почуют вдруг появившуюся случайную брешь!

БА-БАХ!

От громыхания заложило уши, и все звуки разом отдалились. Маги вновь изловчились ударить. Ай, да мэтр, а ещё говорил: стар совсем! Рукотворная молния повторно шандарахнула в однорукого великана, на котором продолжало плясать масляное пламя. Хвоя на его ветвях побурела, половина лица закоптилась, в трещинах коры проступили смоляные потёки. И на этот раз древень не устоял. Медленно, подрубленным деревом завалился навзничь. От него взвиваются клубы дыма. Соседние громилы благоразумно пятятся в стороны.

Вот он — проход! Шанс!

Подобная мысль одновременно пронеслась в десятках голов. Всадники пытаются развернуться на месте и всем скопом устремляются во вновь образовавшуюся прореху.

Лошади сталкиваются, падают, не удержавшись. Участь быть затоптанным постигает и тех из карлов, что оказываются в образовавшейся бреши. Этих не жаль. Людской вал прёт, не помещаясь в тесном устье прохода. В безумных прыжках кони перескакивают через дымящегося великана. Загромождение из лежащих на земле тел — лошадиных и нет, мёртвых и ещё корчившихся в муках, растёт, мешая продвижению.

Новых ударов небесного пламени не последовало, и громилы затягивают разрыв в своих рядах… Длинные как копья и столь же твёрдые пальцы древня пробивают лошадь насквозь, выйдя с другой стороны красными, поднимают и отшвыривают её над головами далеко прочь. Рыцарь успел спрыгнуть с седла, но что с ним сталось не разобрать… Пока громилы сходились, ещё части смертников удаётся вырваться из западни. Среди этих оказываются командор с господином Аргустом.

Счастливчики скрываются в чащи, вослед им летят стрелы и негодующий посвист, но и их уже не настичь.

Великаны повторно смыкают окружение. И те, кто остаётся в нём, постепенно откатываются обратно к центру прогалины. Лишь там для них ещё сохраняется возможность прожить какое-то время. Туда же бегут оставшиеся без лошади, хромающие, безоружные, там же по-прежнему стоят маги, что вовсе не двигались с места. Стрелки отстреливаются. Невероятно, но кто-то выпускает горящие стрелы. Вспыхивает ещё один облитый маслом громила; карлы осыпаются с его ветвей верещащими комками. В спины всадникам летят ответные стрелы. Рыцари падают на землю, и их лошади, почуяв внезапную лёгкость, несутся дальше галопом.

Всё возвращается к тому, с чего началось. Огонь и безумие схватки перегорают, оставляя после себя обратившуюся в пепел надежду. Нахлынувшее отчаяние опустошает души.

Затравленные лошади рвутся бежать, дальше, ещё дальше, но бежать некуда. Лошади брызжут пеной и кровью. Только ценой неимоверных усилий их удаётся сдержать. Собаки, заливаясь воем, носятся кругами, прошмыгивают под громилами. Стрелы сбивают их, но, в общем, ни карлам, ни великанам до псин нет дела.

По всей прогалине лежат тела, и древни ступают прямо по ним.

Уцелевшие рыцари съезжаются в плотную кучу. Существенно поредевшую кучу. Конные и пешие жмутся друг к другу. Это ничем не поможет, их смерть рядом, не сводит с них глаз, не отпустит их. С ними больше нет командора, нет веры.

Дваро Догвиль, растерявший весь свой десяток и волей судьбы оставшийся последним, кто ещё был способен на внятные приказы, орёт и бьёт кулачищами направо и налево, пытаясь привести в чувство скованное отчаянием стадо. Помощи ждать неоткуда. Но даже это не повод ссать в штаны и лишаться разума!

Древни всё же начали сближаться. Великаны прекратили своё безучастное стояние. Они чего-то ждали, но так и не дождались.

— Мартин! Да постой ты! Мэрих и Орнир мертвы, я сам видел! Хью — не знаю, но здесь его нет! Звать их бесполезно! В лучшем случае спаслась сотня. Кроули и его дети остались там , про них все просто забыли… Что станем делать? Либо вперёд, либо назад. За нами могут погнаться. На раздумья времени нет!