Максим Ковалёв - По зову полной Луны

— Я бы не спешил надеяться на их благосклонность, — сказал нерасположенный к шуткам господин Аргуст. — Смотрите!

Древни более не наступили. Они-то нет… Мэтр Кроули ахнул, командор глухо, по-медвежьи, зарычал. Среди изготовившихся к бою солдат прошёл новый, на этот раз злой и напуганный шёпот.

— Этого нам только не хватало. А-а-а, Бездна вас всех побери — они всё же заодно! — не произнёс, а скорее выплюнул Шрам.

Следом за великанами, прикрываясь за их могучими фигурами, шла многочисленная ватага карлов. Некоторые, вместо того, чтобы идти самим, даже вскарабкались на громил и теперь без страха восседали на их ветвях и копошились в их «кронах». Мелкие твари скалили крысиные морды, воинственно пищали и махали своими луками и короткими пиками. Теперь они расслышали их писк. Из-под свалявшихся до состояния войлока волос, что свисали у иных из них до самых пят, пялились круглые глазищи. Недомерки предпочитали устраивать ночные засады, но здесь решили показаться при свете дня. Сегодня они могли себе это позволить.

Великанский заслон сомкнулся окончательно. Древни встали в сплошную цепь, отгородив всадников посреди плоской как стол прогалины стеною из собственных торсов. Никаких новых приказов от командора не поступало, и его подчинённые ждали.

Враг имел не численное, но полное силовое превосходство. Только, отчего-то не спешил им воспользоваться. Громилы всё же не пошли в лобовую атаку, уставились на окружённых людей своими кажущимися всегда полусонными буркалами. Они чуть покачивались, переступая с ноги на ногу. Прогалину наполнило древесное похрустывание и тихий шёпот-шелестение, чьим источником был отнюдь не играющий в ветвях ветер.

— Чего они ждут? — вновь спросил Шрам, утирая изрезанный отсутствующими прежде морщинами лоб.

Бывший позади него знаменосец, держащий на штативе-копье небольшой вымпел, смотрел на командира с раскрытым ртом. А напряжение первых минут, смытое было резкой волной боевого запала, исподволь возвращалось. Недоумённых переглядываний в строю становилось тем больше, чем дольше они оставались в этом неподвижном ступоре.

— Сейчас узнаем.

Господин Аргуст крепче перехватил рукоять меча. Его кираса, надетая поверх обычной стёганой куртки, блестела на вошедшем в зенит солнце, как и его меч и дорогой шлем, чья суммарная стоимость равнялась, должно быть, стоимости вооружения десятка остальных рыцарей. Защитный оберег на груди маэдо едва заметно светился, сделавшись теплее обычного. Равно как, и у каждого из них. Но этого никто не замечал — все взоры прикованы к древесной рати врагов, а не к солнечным бликам на бронзовых медальонах.

Время шло, но ничего они не узнавали.

Громилы не атаковали. Обступили их и не подходили ближе. Только всё также слегка покачивались, грузно вздыхали и тягуче поскрипывали при движении, взирая через разделяющее два строя голое пространство в сотню шагов. А пространство это заполняло едва слышное перешёптывание. Как от великанов, так и от людей.

Все давно опустили оружие, стрелы сняты с тетивы, забрала подняты. Маги оборвали свою волшбу. Тишина незримой глыбой нависла над лесной прогалиной. Присмирели даже собаки с лошадьми, застыв смирно и тихо, словно тоже ожидая, к чему же приведёт столь странное стояние.

А облака всё плыли в вышине, на миг заслоняя и вновь открывая солнце, а внизу по земле по людям и громилам плыли пятна их теней, и деревья — обычные деревья — возвышались позади великанского заслона, маня своей труднопреодолимой, кажущейся теперь такой притягательной гущей.

Карлы, не скрываясь, сновали у ног древней. Шипящие, вероятно, даже «оскорбляющие» выкрики доносились от них, не умолкая. Сами великаны, кажется, не обращали на уродцев никакого внимания и лишь изредка взмахивали лапами, заставляя отпрянуть от себя особо навязчивых.

Солнце светило во всю, отличный погожий денёк. Делалось жарко и так хотелось хотя бы лёгкого мановения ветерка — но нет.

Нелюдь взирала на людей. Люди взирали на своих врагов.

Вот мы и встретились лицом к лицу. Вот оно… И что «оно»?

— Святые Небеса! Да недомерков тут целое полчище!

Восклицание прозвучало уже не в первый раз. Нашлись такие, кто, сжимая одной рукой меч, второй пытался достать из-за пазухи святой символ. Молить Небеса о помощи момент самый, что ни есть подходящий. Угроза была пред ними и была страшащая. Гигантские дубовые лапищи, что сметут тебя как былинку вместе с лошадью; примитивные, зато метящие точно в глаз стрелы; и неведомая вражеская магия — хотя от последней, как уверял мэтр, их должны прикрыть обереги. Должны-то должны…

— Стоим! — пытался сохранять порядок Шрам. — Никому не дёргаться! Предельная готовность! Ждать моего приказа!

Они растерянны, напуганы, пусть никто в том не признается. Слова командора доносятся до них словно бы издалека. Каждый помышляет сейчас лишь о том, как вырваться из западни. Лишь бы появился шанс, просвет в заградительной стене. Но давать шанса им не намерены, и это заставляет сердца биться ещё порывистее. Все учения, вся подготовка никак не спасут их. Пустое. Смерть явилась за ними. Смерть не от честной стали в руках того, кто с тобой одного рода-племени. Нет — перед ними нелюдь, жаждущая людской крови. И она легко могла её получить — твари, да и сами рыцари понимают это. Разве к такому можно подготовиться загодя? Ни лучшим, ни худшим — никому невозможно… Все усилия Шрама и сотников, повторяющих его команды, были пустым сотрясанием воздуха.

Командор завёл отряд в ловушку. В глухие дебри, где все они и полягут. Оставшиеся строить лагерь у Чащоб проводили их взглядами, и назад никто не возвратиться, никто и никогда не узнает, что с ними сделалось. Лес поглотил вошедших в него, и он не выплюнет даже их костей, он укроет их мхом и засыплет слоем палых иглиц. Он навеки упокоит их в себе, как тех растерзанных карлов в овраге. В том самый момент, когда они пересекли лесную черту, уже тогда, для всего прочего мира они пропали без вести. Для всех их уже нет несколько дней, их история закончена… Командор вновь просчитался. Мечты о праведной мести — как очевидна стала их нелепость. У них не было ни единого шанса! И теперь они пожинают плоды своей самоуверенности.

Воздух пропитался запахом карлов. Их немытых грязных тел, их вшивых волос, прелых шкур их одежд. А древни пахли смолой, но тоже неприятной, какой-то горькой… Душно, душно дышать. Лето пришло без весны… Безразличные деревянные лица смотрят на окружённых, на словленных. О чём-то они думают…

Лишь Штрауб и лучшие десятки сохраняют выдержку. Им довелось повидать разного, и в здешних лесах в том числе. Сотники взывают к спокойствию. Их не слушают. Все следят за малейшим движением громил. Стена древней неподвижна. Нет выхода из капкана, потому люди тоже неподвижны. Они держат строй, единственное, что ещё могут делать. Они ждут, что будет дальше.