Валентин Бабакин - За тенью дракона [СИ]

— Бойцы нехотя вернулись на свои места. Многие из них уже давно горели желанием скрестить мечи со стражниками жрецов и пустить им кровь. Народ на трибунах медленно успокоился, но не прекращал обсуждения того, что услышал, и гул множества голосов витал в утреннем воздухе. Уже начало заметно светать.

Тем временем жрецы совещались промеж собой. Совет был тихий, но жаркий, судя по выразительным жестам. Особо выделялся Та-Зам. Он размахивал руками и мотал головой.

— Дай воды! — приказал Тайлуг палачу. — Тот послушно зачерпнул из бочки ковшом воду, что предназначалась для омовения рук после казни.

— Похоже, что веревка виселицы не познает сегодня твоей шеи, — произнес он ухмыльнувшись.

— А ты сожалеешь о том? — спросил Тайлуг, опустошив ковш.

— Я уважаю воинов, — ответил палач. — Я наслышан о тебе, как о доблестном бойце и хотел бы посмотреть, как ты бьешься.

Жрецы закончили совещаться. Народ, видя это, заволновался. Заук поднял руку, призывая людей к спокойствию.

— Мы приняли решение! — заявил он громко. — Вожак мертв, и Закон Мауронга не запрещает Тайлугу биться за Меч Власти!

Созерцатели завопили. Многие радостно, но иные разочарованно, понимая, что не увидят зрелища жестокой казни.

— Тайлуг может биться за Меч Власти, — продолжил Заук. — Но в законе ничего не говорится об условиях поединка со свободным гражданином того, кто обвинен в преступлении. Потому мы решили — ежели Тайлуг утверждает, что он невиновен, то пусть сам дух Мауронга защитит его от разящих ударов. Но ежели виновен, то и доспехи не спасут. Мы решили, что Тайлуг будет биться без доспехов.

— Та-Зам, это ты придумал, — едва слышно произнес Тайлуг. — Впрочем, что тебе еще остается?

— Нет! Пусть бьется на равных! Это несправедливо! — закричали созерцатели.

— Тише, люди! — Тайлуг поднял руку, загремев цепями. — Пусть будет так! Я готов биться без доспехов! Но я требую вернуть мне мой меч!

— Ты получишь свой меч перед поединком, — ответил Заук. — Итак, решение принято. Со времени сего Тайлуг неприкосновенен, смерти не подлежит, и находится под защитой Империи, пока не проиграет бой до первой крови, или же от меча не падет. Палач, сбей цепи с осужденного!

— А ежели он сбежит! Смоется! — послышались редкие крики с трибун.

— Сбежит? А куда? — Заук широко развел руками. — Здесь стены кругом. Далеко не убежит. А ежели сбежит и пойман будет, то не возрадуется вдвойне.

Палач несколькими ударами молота по зубилу сбил с запястий Тайлуга стальные браслеты.

— Процессию смертных факельщиков долой с поля боя! — приказал Заук. — Главный распорядитель! Приступай к церемонии возвещения!

— Тааайлуг! — истошно завопили тысячи глоток. — Поруби всех в куски!

— Сдохни изменник! — орали не менее громко другие.

— Бойцам выйти на поле! — завопил главный распорядитель, пытаясь переорать толпу.

Претенденты на Меч Власти покинули трибуну, спустились по внутренней лестнице, вышли через восточные ворота Храма на арену и выстроились на ней в шеренгу. Их было намного более сотни.

Главный распорядитель начал выкрикивать имена бойцов. При этом каждый из них вскидывал руку, приветствуя созерцателей.

— Драгон из Волчьей пади!

— Фандага с реки Зир!

— Стальк из Хмурого леса!

— Чего стоишь? Иди в строй! — услышал Тайлуг, оглянулся на голос и увидел второго распорядителей поединков.

— Стакс из Хамар-Тагона!

— Рагва из Туманных долин!

Тайлуг направился к воинам. По пути взгляд его встретился с глазами Адаульфа. Они были мутны и не выражали ничего. По всему Адаульф не ожидал такого оборота событий, но будучи опытным воином, умел скрывать свои эмоции.

— Адаульф из Восточных земель! — возвестил главный распорядитель.

Тайлуг занял место на левой оконечности шеренги. Его имя было названо последним. При этом будто ураган прошелся по трибунам.

Настало время жребия. Главный распорядитель подошел к массивной, позеленевшей от времени, древней медной чаше, установленной на бронзовом треножнике посреди арены. Эта чаша испокон веков использовалась для жребия. В ней совершал омовение рук сам Мауронг, посему считалось, что сила ладони великого мага сводит бойцов на поединок.

В глубине чаши скрывались от глаз маленькие деревянные дощечки. На каждой из них было вырезано имя воина — участника состязаний. В чашу была заблаговременно сброшена дощечка с именем Тайлуга.

— Первый бой! — выкрикнул распорядитель и достал из чаши две дощечки, читая на них имена.

— Тирк из Замы! Тирон из Серой Пустоши!

Толпа взорвалась приветственными криками.

— Второй бой! — выкрикнул распорядитель и вновь запустил руку в чашу.

Бойцов было нечетное количество. Значит, кому-то повезет. Боец, чья дощечка останется последней в чаше, перейдет в следующий круг состязаний без поединка. Тайлуг не желал того для себя. Он жаждал боя.

— Четырнадцатый бой! Фандага с реки Зир! Рагва из Туманных долин!

Тайлуг, слушая распорядителя, только сейчас начинал понимать, что свершилось по сути невозможное. Он избежал казни и будет биться. Он должен перерезать лживую глотку мерзавца Адаульфа. Он должен стать вожаком, чтобы искоренить измену в Империи, чтобы более не гибли безвинные люди из-за подлости и жажды мерзких тварей, носящих человеческий облик. Он обязан остаться в живых, чтобы возблагодарить своего спасителя тюремщика Дзена за бесценный совет. Воистину высшие силы послали его. Он должен отомстить харсам и найти сына. Зерон, где ты сейчас? В каких краях?

Он должен обнять свою жену. Она жива, и это главное.

— Двадцать второй бой! Адаульф из Восточных земель! Стаук из Хмурого леса!

При этом возгласе распорядителя, ладони Тайлуга невольно сжались в кулаки. А что если Адаульф проиграет этот бой? Получит легкую царапину, покинет поединки и уйдет от смертельного возмездия. Тайлугу хотелось лично наказать Адаульфа.

— Двадцать восьмой бой! Семарг из Хомса! Тайлуг из Монтигура!

Семарг был сильным воином. Бой будет серьезным. Впрочем, здесь не было слабых бойцов. Каждый рассчитывал на победу и не жалел для того своей жизни.

Двадцать восьмой бой. Скорее всего, он состоится не ранее чем за полдень. Тайлуг посмотрел на хмурое небо. Снег закончился. Серое осеннее утро оттеснило темноту. Настал новый день.

Зерон почувствовал прикосновение холода ко лбу и открыл глаза. В сумеречном свете он увидел прямо перед лицом морду какого то зверя. Тот обнюхивал Зерона влажным прохладным носом.

Зерон вскочил на ноги. Зверь шарахнулся в сторону. Он был похож на большую крысу бурого цвета.

— Пошел вон! — Зерон швырнул в зверя камнем и тот испуганно метнулся вдоль берега, пропадая из виду.