Валентин Бабакин - За тенью дракона [СИ]

Зерон остановился, как в стенку ударился. В его памяти отчетливо закрутились множественные картины ночного действа.

Лодочник. Магтлан. Безмолвные фигуры. Поединок.

Что это было? Сон? Но разве сны могут быть столь реальными?

Он осмотрелся вокруг. Темные скалы высились в сером утреннем тумане. Останки кораблей и арки моста мутными силуэтами едва просматривались в нем. Возле золы давно потухшего костра крепко спали Таон и Сигма.

Зерон встряхнул головой. Он уснул и беспечно проспал всю ночь? Это непростительно для воина.

Сон? Но чрезмерно реальный сон. В ушах Зерона затухающим далеким эхом еще звучал хриплый голос Лодочника.

Что это? Зерон ощутил на левой щеке легкое жжение, прикоснулся к ней кончиками пальцев и почувствовал под ними царапину.

След от меча Агры?

Выходило так, что это был не сон?

Зерон осторожно вытащил на треть из ножен меч, и увидел на нем спекшуюся чернотой кровь.

То был не сон. Или же пересечение сна с реальностью? Но где истинная реальность? Может быть она там, за пределами этого мира?

— Негваль придет за тобой. Он скоро найдет тебя по своему амулету, который лежит в твоем кармане. Ты должен убить Негваля, — отчетливо прозвучал в его ушах голос.

Зерон оглянулся. За спиной никого не было.

Он нащупал в кармане амулет Негваля и вновь скользнул взглядом вокруг себя. Сигма и Таон по-прежнему крепко спали. Скалы и океан затаились тишиной.

Решение пришло мгновенно. Если это был не сон, и все сказанное Лодочником правда, то ему надо уходить немедленно. Уходить одному. Маг испепелит этих двух мирно спящих, если появится здесь. Это не их бой.

Зерон не раздумывая более, направился к скалам, намереваясь забраться на них по крутым ступеням, как сделал то ночью, но вместо лестницы увидел лишь длинную узкую расщелину. Путь по ней был не столь безопасен, как по ступеням лестницы. Зерону пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он вскарабкался наверх. Там он осмотрелся и по краю обрыва направился к мосту.

Два камня высотою в четыре человеческих роста каждый торчали по обе стороны от входа на мост, подобно клыкам чудовищного зверя. Их черная поверхность была сплошь покрыта выбитыми в тверди какими-то непонятными знаками. Некоторые из них напоминали изображения зверей, иные же походили на птиц и змей.

Зерон пошарил взглядом по сторонам, пытаясь рассмотреть хотя бы остатки стен замка, но кроме голых скал, далекого леса и острых горных пиков за ним не увидел ничего.

— Негваль! Выходи! Где ты там прячешься? — вызывающе крикнул он. Ему не терпелось встретиться с магом.

После обряда жребия бойцы вернулись на нижний ряд трибун. На арене осталась первая пара поединщиков. Тайлуг под конвоем двух стражей расположился на скамье под виселицей.

— Почетное место, — заметил он, усаживаясь под петлей. Еще бы. Со скамьи, стоящей на краю арены вблизи места поединков открывались все подробности боя намного лучше, чем с ложи для избранной знати.

Первая схватка прошла скоротечно. Тирон из Серой Пустоши быстро разделался со своим противником, поразив его в плечо боевым серпом и пустив кровь.

Мауронги с древних времен бились в поединках за власть вожака разнообразным оружием. Правила не ограничивали бойцов в выборе средств, и каждый из них выходил на соперника с тем боевым арсеналом, коим владел лучше всего. Помимо традиционных прямых мечей воины зачастую имели при себе боевые топоры, сабли, секиры-бердыши, клевцы, булавы, многолучевые кастеты, лунные серпы, медвежьи лапы, боевые кольца, режущие щиты и еще превеликое множество всяческих орудий, поражающих человеческую плоть.

Для своей защиты некоторые из воинов надевали тяжелые доспехи, полностью скрывающие тело, но вместе с тем препятствующие скорости передвижения. Другие же бойцы, напротив, ограничивались лишь наручами на запястьях, наплечниками и легким кожаным нагрудным панцирем, надеясь на свою быстроту и мастерство. Тайлугу запретили иметь какую-либо защиту, потому риск получения им ранения был очень велик. При этом любая ничтожная царапина с малой каплей крови могла быть расценена распорядителями боев, как поражение. А поражение для Тайлуга это смерть. Как напоминание о том, над его головой под ветром раскачивалась веревка с петлей.

Второй бой затянулся. Сокрытый за тяжелыми латами гигант Стагриф из Тарона, размахивая длинным мечом, долго гонялся по всей арене за юрким и быстрым Мельхом из Вечных полей, вооруженным боевым серпом. Созерцатели недовольно подвывали и свистели. Стагриф утомился, и Мельх, пользуясь усталостью противника, в очередной раз ловко извернувшись, зацепил его левую ногу серпом, да так, что тот грохнулся оземь во весь свой гигантский рост. Мельх ловко подскочил к Стагрифу, и чиркнул серпом по его щеке. Выступила кровь. Поединок закончился. Стагриф удалился с арены под насмешливые вопли созерцателей, меж тем, как ловкач Мельх издевательски приплясывал и строил уродливые рожи побежденному противнику.

Бои продолжались. В двенадцатом поединке Фаргал из Грана к удовольствию созерцателей нанес тяжелое увечье противнику, отрубив тому обоюдоострым топором руку по локоть. На трибунах, будто звери зарычали. Созерцатели жаждали большой крови и желали видеть смерть. Но смертельных исходов боев пока не было.

Тучи на небе развеялись, и низкий Небесный огонь, едва выглянув из-за верхнего края трибун, пролил свой свет на арену. Тайлуг жадно подставил лицо его лучам и закрыл глаза. До его ушей будто издалека доносился звон оружия и вопли созерцателей. Все эти поединки не представляли для него интереса. Он желал видеть только бой с участием Адаульфа, а более того встретиться с ним в смертельной схватке.

Мягкое тепло осенних лучей Небесного огня разливалось ласковыми живительными потоками по рукам и ногам Тайлуга, растворяя в себе его тело, легко подхватывая неторопливые мысли и унося их в прошлое. В памяти всплывали картины из жестоких битв и мирных дней. Он вновь был рядом с теплом домашнего очага, прикасался кончиками пальцев к руке Агни и трепал ладонью затылок Зерона.

Сидя на скамье под виселицей, и витая мыслями в прошлых днях, Тайлуг, как никогда чувствовал себя спокойно и уверенно, будто отдыхал на привале в боевом походе, пройдя длинный и тяжелый путь. Он устал, но из усталости той поднималась великая сила для решительного марш-броска к последней битве.

Время в грезах шло незаметно.

— Адаульф из Восточных земель! Стаук из Хмурого леса! — послышались возгласы распорядителя, объявляющего бойцов для очередной схватки.