Элизабет Лим - Сплетая рассвет [litres]

Но нет, платье оставалось черными. Черным, как уголь, как чернила – как смерть.

– Не самый благоприятный цвет для свадьбы, вы так не считаете? – спросил лорд Сина у императора. – Вы оскорбляете шаньсэня.

Уголки губ леди Сарнай приподнялись.

– Даже если бы меня не отталкивал цвет, оно чрезвычайно простое, мастер Тамарин. Едва ли его можно назвать платьем, напоминающим о нашей великой богине.

Я подошла к служанке и попыталась поставить ее под свет. Но тот был багровым и никоим образом не выявлял сияние звезд.

– Оно отражает свет, ваше высочество, – сказала я, пытаясь скрыть свое замешательство из-за тусклости платья. – Возможно, всему виной алое солнце.

Император Ханюцзинь сложил руки на груди, его длинные шелковые рукава задели пол.

– Не будьте такой угрюмой, леди Сарнай. Как по мне, цвет вполне вам идет.

– Я его не надену. Лорд Сина прав, оно выглядит зловеще.

– Быть может, ее высочеству стоит примерить другое платье, – подал голос Эдан. – То, которое из солнца.

Та прищурилась.

– Какое имеет значение другое платье, если это не потрясает? Я просила сшить мне три платья богини Аманы, а не имитации.

– Они не имитации, – резко ответил Эдан.

– Верно, – кивнул император Ханюцзинь, опуская руки на колени. Он выглядел подозрительно спокойным. – Мои стражники клянутся, что прошлой ночью видели богиню Аману у Великого храма, одетую в платье из звезд.

Несколько евнухов начали перешептываться, что тоже слышали об этом.

Лорд Сина повернулся к Эдану, его лицо исказилось от злости.

– Вы хотели одурачить нас своей магией? Заставить поверить, что богиня Амана и вправду спустилась на землю в этом… гнусном платье?

– Наденьте его, – приказал мне император Ханюцзинь.

Почти все головы удивленно повернулись к нему, включая мою.

– Сир?

– Мастер Тамарин, продемонстрируйте его силу, как, насколько я полагаю, сделали вчера.

– Это неуместно! – вмешался лорд Сина. – Мастер Тамарин мужчина. Он никак не мог…

– Вот тут вы ошибаетесь, лорд Сина, – губы императора расплылись в улыбке. – Мастер Тамарин – младший ребенок Калсана Тамарина. Его дочь, Майя.

Я ахнула, на лицах всех присутствующих отразился шок. Зачем он это сделал?

– Самозванка! – раздалось бормотание.

Министр Лорса прикрыл рот ладонью, евнух рядом с ним начал яростно что-то писать. Ухмылка леди Сарнай испарилась, сменяясь недоумением, но я слишком сосредоточилась на Эдане, чтобы насладиться этим. Только его лицо оставалось спокойным и мрачным. Он вскинул бровь – намек, что он понятия не имел о планах императора. Я начала взволнованно выкручивать пальцы.

– Майя Тамарин, надень платье.

Эдан начал было идти ко мне, чтобы помочь, но Ханюцзинь остановил его рукой.

Чувствуя на себе всеобщее внимание, я забрала платье, окрашенное звездами, и ушла за ширму. Леди Сарнай прожигала ее взглядом, ожидая, когда я потерплю неудачу и не смогу оживить магию Аманы.

Мой желудок скрутило от страха, что она может оказаться права. Никто из служанок не пытался мне помочь, а пуговицы отказывались застегиваться сами, как вчера. Я потянулась к ножницам – и это все, что потребовалось, чтобы волшебство вернулось. Пуговицы быстро застегнули платье.

Не мешкая ни секунды, я сняла шляпу, и волосы каскадом упали ниже плеч. Затем вышла из-за ширмы.

Платье лучилось ослепительным светом, которого хватило, чтобы озарить всю комнату. От неожиданности император Ханюцзинь поднял руки, чтобы прикрыть глаза. Леди Сарнай и лорд Сина поступили так же.

Но Эдан не отвернулся. С его уст сорвался тихий вздох. В глазах замерцало восхищение, и на секунду мой Эдан вернулся, затмевая того, что был слугой императора Ханюцзиня. Но смотрел он не на платье – а на меня.

– Ты светишься, – прошептал он так тихо, чтобы только я могла услышать.

Я недоуменно опустила взгляд. Мое платье вернулось к жизни, как прошлой ночью. Сегодня оно было иного цвета, больше фиолетовым, чем черным, – насыщеннее, чем краска, которую могли себе позволить только короли и королевы. Ткань пошла рябью и засияла всеми цветами, которые только можно представить, отбрасывая их на потолок и стены. Затем я увидела свое отражение в зеркале. Я действительно светилась – моя кожа, волосы, руки, – все тело источало мягкий серебристый свет, который заблистал пуще прежнего, когда я заметила его. Эдан потянулся за моими ножницами. Я так сильно схватила их, что они отпечатались на моей ладони.

Платье стало ярче, когда я протянула руку к Эдану, но он отступил, и его место занял император Ханюцзинь.

В его глазах читалось изумление. Усмешка сошла с губ, и он поднял мое лицо за подбородок, как в тюремной камере.

– Какая замечательная трансформация, – сказал Ханюцзинь, изучая меня со всех сторон. – Теперь я понимаю, почему тебя приняли за саму Аману. Пройдись-ка.

Мои ноги отяжелели, но я повиновалась, делая один крошечный шажок за другим и крутясь перед императором, чтобы все могли меня рассмотреть. Их взгляды следили за каждым моим движением, упиваясь сиянием платья.

И хоть я знала, как работали чары императора Ханюцзиня, их силе было сложно противостоять. То, что я однажды приняла за харизму, на самом деле было властностью – она буквально лилась из императора, и больше всего – когда он находился рядом с Эданом. Мой разум мог ему сопротивляться, но не тело. Император сказал мне покружиться – я послушалась. Сказал взять его за руку – я послушалась. Коснулся моего лица – и я позволила.

Эдан наблюдал за нами, убрав руки за спину. Его челюсти напряглись; он злился на императора за то, что тот использовал чары для манипулирования мною. И на себя – за то, что не мог положить этому конец.

– Вы по-прежнему сомневаетесь, что это платья Аманы? – спросил Ханюцзинь. – Только такая магия могла превратить простую девушку, как Майя Тамарин, в богиню.

Лорд Сина и леди Сарнай ничего не ответили. Свет от моего платья плясал в их глазах, но не наполнял их восторгом. Лишь мукой.

– Покажи нам силу Аманы, Майя, – голос императора звенел авторитетностью, но от его звука я напряглась.

– Ваше величество, – перебил Эдан. – Эти платья не созданы для нашего мира.

– Тихо! – прохрипел император.

Амулет Эдана раскачивался на его халате, но теперь он мерцал, как другие кулоны, особенно в сиянии моего платья.

«Именем света и крови звезд, которыми он связан, твоя любовь будет свободна», – сказала Амана.

Эдан однажды упоминал, что стал чародеем, выпив кровь звезд. Что браслет на его запястье появился после того, как он дал обет на островах Лапзура.

Мой взгляд переместился с амулета на императорском поясе к браслету Эдана. Может ли все быть так просто?