Алекс Рауд - Сердце мира: часть вторая [СИ]

Упражнения давались тоже не очень легко. Таш отвык от тренировок в подобных доспехах, пока готовился к Ильтиреву, и путался в новых названиях. Реан скидок не делал, называл приемы по-шердски и вообще часто сбивался на родной язык. Сначала он еще пытался переводить. Например, "шева" означало "завязка", а "энхон" - "восход". Но толку в этом было мало, потому что с силанскими названиями они не имели ничего общего. Еще и Лаана, твердо вознамерившаяся научить Таша забытому им языку, запретила Реану подбирать слова на силанском. Пускай обвыкается, дескать. Хорошо, что сами приемы отличались мало. Рубили и кололи везде одинаково - выдумывать тут было нечего.

В бок ткнула длинная палка.

- Ти эйр! Щит держишь слишком низко. Как только тебя учили раньше? - возмутился Реан и ударил палкой снова, показывая, как правильно. - Давай, еще раз.

Таш который раз закружился по площадке за стоянкой хранителей. Он чувствовал себя так, будто ему опять десять лет и каледхарский учитель лупит его прутьями по спине. Не только за собственные промахи, но и за ошибки своего господина. Не будешь же колошматить благородного лорда, пускай и сопливого ребенка. А на ком еще отыгрываться?

- Мягче! - прорычал Реан. - Расходуй силы медленно или выдохнешься и проиграешь еще до начала боя.

Сказать проще, чем сделать. Песня кровавого тумана увлекла Таша незаметно. Он попытался замедлиться, но оружие уже выплясывало в руках само, и тело подстроилось под ритм, который ему тихо напевал: Еще, еще жарче!

По шлему гулко бабахнуло, прервав мелодию. Он вздрогнул и развернулся, ища неведомого противника.

Это был Реан. Исшрамленный воин морщился и подбрасывал в руке увесистый камень. А Таш еще гадал, зачем тот до занятия сложил горку щебня возле себя.

- Не позволяй ашарею управлять тобой. Если не научишься драться без него, лехори тебе будет цена.

- Почему? Я жив до сих пор только благодаря тому, что мной управлял ашарей.

- Значит, тебе повезло. Ты нечаянно не убил никого из друзей, сражавшихся с тобой плечом к плечу, и в пылу битвы не измотал себя так, что потом уже не смог встать. Шеехар, - он рубанул по воздуху ребром ладони, - вообще никогда не смог. Провалы в памяти, слабость после приступов - это слишком опасно. Думаешь, ты первый мальчишка-ашарей, которого я встретил?

Таш стянул округлый шердский шлем. Вокруг сразу распространился резкий запах пота. Он тек по лицу и попадал в глаза, разъедая их кислотой. Ветер, который несмотря на странную жару все же постепенно холодал от утра к утру, немного подсушил влагу. Стало полегче.

- И где же они все? - язвительно поинтересовался он.

- Подохли от собственной глупости, - отрезал Реан.

- От собственной глупости или от того, что избегали ашарея? Я никогда не смогу победить прихвостней Заба, то есть Саттаро, если не научусь зажигать и гасить огонь. Если бы ты мне говорил хоть что-то в самом деле важное , то я бы сумел остановить эс-Мирда на той дороге. Он посылал огонь на десяток шагов вперед, зажигая его прямо в воздухе! Сомневаюсь, что его перед этим тоже часами гоняли на тренировках или что он вообще имеет хоть какое-то отношение к воинам-ашареям.

- Способности эс-Мирда совсем другие. Зажигая огонь, ты его не победишь. Зато болтовней точно уморишь до смерти. Хватит трепать языком, продолжай тренировку.

Таш со вздохом надел шлем.

Это длилось еще с полчаса или даже больше. Поразмяться с утреца было хорошо, но бесконечные прыжки и взмахи скоро начали утомлять. Причем он не мог сказать точно, от чего устает больше - то ли от сложных упражнений на силу, которые его заставлял выполнять Реан, то ли от осознания, что все это не приведет к желанной цели. Оставалось положиться на учителя. Он же должен знать, что делает?

Или нет. Са Реан как-то признался, что до попадания к хранителям ему приходилось скрывать свои способности. В полной мере они открылись лишь здесь, среди людей, которые этому не удивлялись и не боялись этого. До сих пор Таш неплохо справлялся сам. Похоже, и дальше стоило рассчитывать только на себя.

Он все еще исполнял указания учителя, не переставая при этом слушать песню, которую ему пела кровь. Задания Реана как будто нарочно нарушали ее ритм, выбивались из пляски кружившихся вокруг огоньков. Каждый раз, когда немолодой шерд требовал остановиться и что-то подправить: положение щита, руки, направление удара, Таш чувствовал себя так, словно его вдруг вышвырнули из хоровода и повалили на пол, но танцующие в запале этого не заметили и продолжали топтать его ногами.

Лишь к концу тренировки он смог подстроиться и под ритм песни, и под выкрики Реана так, чтобы это не выбивало из равновесия. Учитель придирался все чаще, но и Таш научился понимать, как прекратить одно движение и начать другое, чтобы они все еще составляли единое целое.

Солнце поднималось все выше, и символов-огоньков вокруг становилось все больше. Хотя свет пока не залил площадку, в воздухе над землей уже подрагивали знакомые рыжие значки. Таш задевал их почти каждым движением. Сперва нечаянно, потом нарочно он сбивал их в маленькие группки, и те свивались в более сложные узоры вроде того, что однажды поджег соломенного болванчика в поместье эс-Мирдов.

Стало жарче. Было в этом виновато солнце или скопившиеся символы, которые теперь сильнее напоминали воронки, Таш не мог сказать. Реан хмурился. Он перестал останавливать ученика ударами палки и бросал в него камешки, звон которых при ударе о шлем почти не переставал гудеть в голове шерда.

"Если он так пытается сбить меня с ритма и прекратить танец огня, Урда с два у него это получится", - думал Таш.

И правда, его голос понемногу стихал, а фигура подернулась туманом. Зато в ушах становилось громче жадное желание огней, чтобы шерд двигался быстрее. На Реана Таш больше и не смотрел - его гораздо сильнее интересовали вихри символов. Они уже не просто кружились - бесновались, окружив упражняющегося на площадке молодого воина.

Кажется, Реан врезал ему по боку палкой. Таш не чувствовал. Гори, гори ! - дышали ему в затылок загадочные символы, и шерд не замирал ни на мгновение. Щит, как и в драке с Рольтом на Пурпурной арене Тамин-Арвана, стал мешаться, и Таш его бросил. Рукой в кожаной перчатке было удобнее тянуться к весело подмигивающим огонькам, которые липли к нему, как к магниту.

На острие его клинка собрался целый пожар. Таш вдохнул, замер всего на долю мига и резко развернулся, очерчивая низко опущенным оружием круг возле себя.

По каменистой земле побежали "светлячки". Еще прежде, чем крохотные искры взмывали вверх, Таш видел, как между натами - а это не могло быть ничто иное - возникала тонкая связь, которую колыхал ветер. Одно, два мгновения - и замерцала вся поверхность площадки.