Марина Ефиминюк - Первая невеста чернокнижника

До рассвета я не спала, в голову лезли мысли о родном доме, и от них хотелось выть на черную луну. Не желая впасть в депрессию (как ее лечить-то, если мотивирующая книга осталась в шкафу старой квартиры), я составила мысленный план, что собиралась сделать с новой жизнью в мире, о котором почти ничего не знала, и одним махом вырубилась, словно заяц из рекламы литиевых батареек.

Первый, кого я встретила в коридоре, когда с полотенцем на плече вышла из спальни, оказался Олень с мокрыми после мытья волосами и в коротенькой набедренной повязке.

— Доброе утро, — машинально поприветствовал он и вдруг завопил, словно жертва насилия, прикрывая голую грудь руками.

— Ты чего орешь? — вздрогнула я. — Всех перебудишь.

— Что ты тут делаешь, Исчадие ада?! — не уменьшая децибелов, вопросил он.

— Умыться хочу, — потрясла я полотенцем.

— Но почему в нашем замке?!

— Ванная тут удобная. Горячую воду дали, а у нас там как раз плановое отключение.

Вечером я с Оленем не столкнулась. Камни на площади перед замком не успели остыть после лунного портала, а он уже начистил рога и смотался в какой-то из многочисленных городов, куда Мельхом открывал двери. Бедняга чрезвычайно торопился отпраздновать мое отбытие и не узнал, что следовало устраивать поминки, ведь я по-прежнему занимала соседнюю комнату.

Вдруг дверь его спальни тихо скрипнула, и в коридор с глазами совы, утром сверзившейся с дерева, высунулась взлохмаченная рыжеволосая девица. Лицо Эверта немедленно вспыхнуло, как сигнальный фонарь.

— Котик, это ты кричал? — шепотом произнесла она.

— Он не котик, а дикий олень, — тихонечко отозвалась я и, издевательски хихикая, пошагала в ванную комнату.

— Учитель не против! — крикнул вслед Эверт, намекая, что и прежде приводил женщин.

— Он просто смирился, что его ученик — олень, — с ехидной ухмылочкой оглянулась я через плечо.

— Исчадие ада! — прорычал сосед и захлопнул дверь спальни.

Завтрак действительно походил на поминки. Посреди стола стояла огромная миска с жесткими, как подошва, оладьями, приготовленными Хинчем, остатки острого соуса, чудом не стухшего в кладовой, и непочатая бутылка шикера. Одна из тех, что так и не добралась до моего мира.

— Хозяин, я решил, что после вчерашнего потрясения, — Хинч выразительно покосился на меня, — вы захотите немного расслабиться.

Макстен пригвоздил прислужника мрачным взглядом, заставив послушно отступить к очагу. Следующим под раздачу попал Эверт. Мучимый похмельем и активной бессонной ночью, он потянулся за бутылью.

— Прекрати таскать в Мельхом девок, — не глядя на ученика, высказался чернокнижник, и Олень моментально схватился за вилку, забыв про выпивку.

— Слушаюсь, учитель, — выдавил он, старательно избегая смотреть в мою сторону.

— Да брось, Макс, — решила разрядить я обстановку. — Не надо из-за меня менять привычки. Я все равно скоро уйду из замка.

После заявления тишина в кухне стала не просто напряженной, а звенящей.

— Что? — выгнув бровь, вкрадчиво уточнил он.

— Я не могу здесь жить вечно.

— Верно, — не скрывая радости в голосе, поддакнул Хинч.

— Вы двое, выйдите! — резким голосом приказал Макстен. Беспрекословно подчинившись, прислужник с учеником покинули кухню и прикрыли дверь, оставив маленькую щелку.

Рассматривая меня, как очень трудного подростка, сморозившего глупость, чернокнижник откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, демонстрируя, что мне стоит говорить умные вещи, а не бесить раздраженного мужчину, особенно с утра пораньше. Судя по всему, у нас имелось разное представление о том, как мне жить-поживать и добра наживать в магическом мире.

— Всю ночь думала, — дернула я плечом. — Конечно, магический мир мне почти незнаком…

— Но это не повод оставаться в замке, — донесся из-за двери услужливый шепот черного прислужника.

— Проклятье, Хинч! Все уже догадались, что вы жаждете дать мне под зад коленом, но можете хотя бы подслушивать без комментариев? — раздраженно повысила я голос.

Макс резко щелкнул пальцами (у него вообще этим утром все выходило резко: и голос, и щелчки, и взгляды такие острые, будто опасная бритва). Дверь выразительно прихлопнулась. Надеюсь, кому-нибудь из парочки прищемило нос.

— Раз в Анселе меня хорошо запомнили, а у ледяного моря я сама жить не хочу, то перееду куда-нибудь подальше, главное, чтобы тепло было. Ненавижу холодные зимы. В магическом мире есть теплые края?

— Есть.

— Покажешь?

— Вставай. — Макстен поднялся, проскрежетав ножками стула по каменным плиткам.

— Что, прямо сейчас? — изумленно воскликнула я, не готовая к подобной прыти. — Позавтракать-то можно?

— Там и поедим.

Не знаю почему, но я словно наяву услышала «если повезет».

Когда чернокнижник рванул на себя дверь кухни, то шпионы отпрянули и выстроились по стенке, как на расстреле. Я трусила следом за Макстеном через комнаты, точно маленькая собачка на поводке.

— Вы куда? — жалобно уточнил Эверт.

— На экскурсию, — оглянулась я.

— Не сметь за нами идти! — рявкнул чернокнижник, и парочка, собравшаяся было помахать нам на дорожку платочками, снова прилипла к стенной обивке, пытаясь слиться с обстановкой.

По шкале ярости Макстен Керн находился где-то между моим полетом на метле и скандалом за оживленный на родовом кладбище скелет. Возле магической двери он оглянулся и недобро переспросил:

— Значит, теплые края?

— Почему ты злишься? — невпопад уточнила я.

Не удостоив меня ответом, он дернул и широко раскрыл магическую дверь, продемонстрировав кусочек пустынной улочки с домом из белого кирпича.

— Асох. Пустыня, дикари, круглый год жара.

Дверь с грохотом закрылась, и я ничего больше не увидела. Снова раскрылась, показывая плотную стену тропического дождя. Порог моментально намок, а в лицо пахнуло влажной душной дымкой.

— Эсан. Три месяца в году сезон муссонов, — сухо прокомментировал Макс.

Дверь открывалась и захлопывалась. Удивительно, как петли выдерживали, а Мельхом не возмущался и послушно перемещал проход в разные уголки магического мира. Сыпались названия городов и местностей. Скрестив руки на груди, я смотрела на бесившегося чернокнижника.

— Вестерские Ворота, — объявил он, точно электронный диктор в трамвае — очередную остановку. За дверью была людная площадь, куда однажды по ошибке едва не выскочил Олень. Погода стояла отличная, солнечная и сухая.

— Назад! — резко приказала я, когда Макстен снова шибанул дверью.

— М-м-м? — исключительно «вежливо» уточнил он.

— Вестерские Ворота.

— Я промахнулся, когда открывал.

— И что?

— Зимой у них бывает снег, — последовало предупреждение.