Марина Ефиминюк - Первая невеста чернокнижника

— Обувь натирает, — нагнала я Макстена.

— Знакомые сапоги, — заметил он.

— Твоей бывшей кухарке принадлежали.

— Если мне не изменяет память, в них она и умерла.

Я споткнулась, но колдун успел подхватить меня под локоть, не позволив разбить нос о брусчатку. Господи, не сапоги, а пара маньяков-убийц. Есть у меня подозрение, что бедная кухарка упала в замке на ровном месте и сломала шею.

— Не спросишь, что случилось? — словно прочитал мои мысли чернокнижник. А может быть, действительно прочитал?

— Нет, — немедленно отказалась я. Меньше знаешь, лучше спишь.

Напрасно я волновалась, что прогулка закончится триумфальным сожжением развратницы в легкомысленной пижаме. Завидев мужика с черепом в руках и с полуголой девицей на прицепе, они отводили глаза и старались поскорее освободить дорогу.

Не удержавшись, я оглянулась. И напрасно! Если в лицо благопристойные горожане не смотрели, то в спину пялились с таким ужасом, будто в городе, приняв человеческий облик, появились два всадника Апокалипсиса. Вроде как мы хотели ступить на Землю тайно, чтобы не привлекать внимания, но просчитались с реквизитом: беззубый аксессуар и фривольная одежда выдали нас с головой.

— На нас все пялятся, — пробормотала я, обращаясь к Макстену.

— Конечно, ты одета, как блудница.

— А ты несешь череп! — огрызнулась я.

Умеет же мужик наступить на больную мозоль! Издевался он определенно лучше, чем учил всяких бездарей. Хотя какая наука, если он дома, судя по всему, не появлялся? За демонами по подворотням бегал, пока Эверт Ройбаш, чтобы у него случился затяжной приступ несварения, приличных работниц туристических агентств из кроватей крал.

Шеф недавно намекал, что для общего кругозора мне было бы неплохо слетать за свой счет в какой-нибудь рекламный тур, а раз в Китае я уже успешно терялась, то пора побродить по Европе. Как сглазил, ей-богу! Вот вам, Алина Олеговна, тур по достопримечательностям чужого мира в антураже средневековой Европы. Расширяйте кругозор до самого горизонта, главное, глаза не сломайте и умом от перспектив не троньтесь.

Если посчастливится вернуться домой не в виде бедняги Егорки, то я открою ногой дверь в начальственный кабинет и с порога заявлю: «В гробу и белых тапочках видела я ваши рекламные туры!» Вернее, в пижаме и изношенных сапогах.

— Твой ученик выставил меня из замка, даже не предложив платье, — немедленно наябедничала я.

— Он тебе подарил сапоги, — индифферентно напомнил колдун.

— От мертвой кухарки.

— На самом деле странно. Обычно он выставляет девиц в простыне, — «обрадовал» меня чернокнижник. — Или ты рассчитывала, что он тебя прямиком домой отправит?

— Вообще-то рассчитывала.

Я уже собралась в подробностях объяснить, что человек не местный, но мы добрались до заведения с облезлой вывеской, и Макстен прямиком направился к обшарпанной двери. Заклинание Эверта позволило понимать устную речь, но не письменность. Название оставалось загадкой, но я подозревала, что мы пришли в трактир. Открыв дверь, чернокнижник пропустил меня вперед:

— Добро пожаловать.

— Ладно, — пробормотала я, с опаской оглянувшись через плечо. Судя по тому, как испуганно перешептывался народ, атмосфера на улице становилась явно нездоровой.

Стоило войти в сумрачное, кисло пахнущее помещение, как в глазах потемнело. Моргая, словно полуслепая сова, я осмотрела большой зал с деревянными подпорами. С появлением нежданных гостей в трактире воцарилась пугающая тишина. Абсолютно все посетители, в большинстве похожие на головорезов с большой дороги, повернули головы в нашу сторону. В проходе застыл пузатенький типчик в замусоленном фартуке и с глиняным кувшином в руках.

А я-то полагала, что на улице обстановка была напряженной. Оказывается, мы просто в трактир не успели зайти!

— Прекрасный день, господа, — с насмешкой, громко вымолвил колдун и чуть подтолкнул меня в сторону крайнего стола, мол, проходи.

— Господин Керн, а мы не ждали! — Судя по вытянутой физиономии трактирщика, чернокнижника не только не ждали, но и давно приписали к собратьям Егорки.

Хозяин бросился сметать с поцарапанной столешницы хлебные крошки. Он так активно полировал крышку грязной тряпкой, словно хотел, чтобы дерево заблестело, отразило чернокнижника и тот отправился к прародителям, испугавшись собственной глумливой физиономии. Не дождутся! Пусть сначала колдун отправит домой иномирную гостью, пока она не озверела от местного гостеприимства и не начала кидаться на людей.

Когда я уселась на лавку перед оттертым столом, то почувствовала, что сапоги начали неприятно прилипать к немытому полу. Чистюля внутри меня от приступа брезгливости закатила глаза и свалилась в глубоком обмороке. Макстен водрузил на столешницу череп. Егорка пустыми глазницами с осуждением таращился на обеденный зал и щерил рот. При виде ведьмовского аксессуара трактирщик спал с лица и проблеял:

— Что желаете, господин Керн?

— Покормить даму. Она с дороги, — кивнул в мою сторону чернокнижник. Странным образом этот дурацкий кивок заставил взгляды разбойников сойтись на мне. Вместо того чтобы притвориться маленькой и незаметной, я выпятила грудь. Пусть помрут от смущения! Кое-кто действительно отвернулся и осенил себя знамением. Другими словами, перекрестился.

— Сейчас-сейчас, — засуетился трактирщик, — еда будет подана.

Не успела я глазом моргнуть, как на столе появился глиняный горшок с густым варевом, по запаху похожим на рассольник, порезанный грубыми кусками хлеб с отрубями и пыльная бутыль с вином.

— Ешь, не бойся, — откупоривая бутыль, Макстен смотрел на трактирщика. — Он знает, что на ведьм яды не действуют, а разозлить могут. Правда, Рето?

— Как можно пытаться вас отравить, господин Керн? У нас приличное заведение, — промычал тот, окончательно спадая с лица. Глядя на неестественную бледность «хлебосольного» хозяина, не оставалось сомнений, что точно подмешал как минимум крысиный яд. Вздохнув, я отложила ложку и смирилась с тем, что до возвращения к родному холодильнику останусь голодной. Надеюсь, это самое возвращение не заставит долго ждать, и я не отощаю до состояния Егорки, а только эстетично сброшу пару килограммов.

— Что-нибудь еще? — спросил он, следя за тем, как чернокнижник брезгливо принюхивается к вину.

— Твою душу, — серьезно вымолвил он и с такой силой поставил бутыль на стол, что подпрыгнули тарелки.

Хозяин выкатил глаза, прижал руки к груди и попятился.

— Что это выходит, Рето? — тихо заговорил Макстен, не спуская с трактирщика страшного взгляда. — Значит, так ты отдаешь долги? Думал, я не справлюсь с паршивыми прислужниками? Смотрю, на всякий случай подготовился: народ собрал, дверь проклятьем обложил.