Константин Седов - На одинокой дороге

Курти невольно подался за отходившим кораблем. Шагая за набиравшим скорость судном, он повторил:

— Так, как забраться?

Помятый уже откровенно ржал:

— А ты вплавь за нами попробуй. Неплохо получается. Я серьезно! Вот догонишь, заберешься — берем с собой! — он даже припрыгивать начал. — Правда, хорошо плаваешь. Глядишь и пригодится в этой жизни! Бывай, не скучай! Хотя, судя по всему, сейчас тебе не скучно будет. Вон как свистков испугался. Хотя они трезвонить начали еще, когда ты туда только плыл.

Уже понимая, что это бесполезно, Курти продолжал бежать по пирсу за отплывавшим кораблем. Он так и топал босиком по засыпанным снегом доскам, лишь обернулся испуганно однажды на очередной полицейский свист, откуда-то со стороны канавы. Шел пока не кончился пирс и остановился лишь на самом его краю, провожая взглядом корму, откуда уже исчезли оба — что помятый, что мрачный.

Налетел ветер. Мокрого Курти будто хлестнули наждаком. Он зашагал по пирсу, закоченевшими руками подхватил одежду, начал одеваться. Ветер врезал по голой спине ледяной крошкой и как игрушку затряс одежду. Курти быстрым шагом пошел к берегу, чтобы прикрыться от ветра кораблями.

У края пирса, помня о свистках, дрожащий, осторожно выглянул из-за крайнего баркаса. Канава была пустой.

Вдали виднелись синие мундиры, вперемешку с разномастной грязью нищенских одеяний. Судя по всему, здесь были все полицейские Еловы. Шум удалялся. Вооруженные алебардами стражники гнали все городское дно вдаль по Синей улице. Было шумно. С обеих сторон ругались, кто-то пытался бежать, кого-то повалили на землю, то ли пинали, то ли пытались поднять.

Курти подбежал к ближайшему костру, натянул одежду, обулся, похватал с земли разбросанные тряпки — рванную мешковину, какую-то дерюгу, остатки лысых шкур, еще что-то, закутался в это все и как можно ближе придвинулся к костру. Замерзшее лицо обдало жаром. Всего трясло.

В канаве он был один. Странно, что такая масштабная облава проведена рано утром. Бледный рассвет размазался между глиняными ямами и сараями. Небо подернуто тьмой, сквозь черно-белые облака пробивалось розовое небо. И холодно!!! Ногам особенно.

Он попытался спрятать руки под мышки, чтобы погреть, но под одеждой и всеми этими тряпками тепла не было, и он ожесточенно тер руки над костром.

Странно. Стражники угнали всех. Даже грузчиков, которые обычно терлись рядом в ожидании работы. Их-то почему? Давно здесь облав не было. Тем более зимой. Полицейские тоже люди, точнее только они и люди, по их собственному убеждению, и морозиться не любят. Да и кого им искать-то? На этой мысли Курти замер. Ему вдруг стало понятно, кого именно искали полицейские!

То, что он не попал под общую гребенку — чудо. Как бы это нелепо не звучало, но два злых шутника помогли ему не попасться.

Рукам полегчало. Пальцы ног поджал. Башмаки сухие, их он придвинул к огню. Запретил себе думать про двух уродов с корабля. Потом плакаться будем и мечтать, что еще встретимся. Кольцо сжимается и в следующий раз ему не уйти. Значит надо на корабль. Но не нахрапом. Он уже попробовал, теперь вынужден отогреваться у костра.

Курти год назад пытался пристроиться. Как он и говорил Дагуру, заморские капитаны иногда брали себе юнцов-помощников, но таких счастливчиков было мало. Конкуренция так велика, что к кандидатам его и не подпустили. Увидев, что к соревнующимся приближается паренек, заботливые папаши стали бросать в него камни. Чужакам и в порт на разгрузку не пробиться, а уж к капитану, тем более не подойти.

Сколько у него времени, прежде чем его найдут? Пока полицейские отсортируют всех нищих, воров, грабителей, поймут, что среди них его нет и начнут искать снова. Хотя они и прекращать не будут. Самое большее, сколько удастся продержаться — день-два, а то и меньше.

Интересно, как там Зуб? — пальцы ему Курти точно переломал. Все.

Несмотря на всю трудность положения, Курти усмехнулся. Жестоким он себя не считал, но в том, что изуродовал этому подонку руки, ничего страшного не видел. Совесть не подумала корить ни на мгновение. Собственно, она даже пошевелиться не потрудилась. Не тот случай. Пусть Зуб Колокольчика вспомнит. И остальных. Им хуже было.

Курти подкинул в костер дров, сильнее закутался в тряпье, почувствовал, что начинает согреваться, хотел было подумать еще о чем-то, не смог вспомнить, о чем и неожиданно для себя задремал. Он не спал всю ночь, много бегал и поплавать пришлось.

— Бестолочи!!! Уроды!!! Сволочи!!!

Курти вздрогнул, вынырнул из полудремы, испуганно вскочил. Часть рванных одеял посыпалась с него в костер.

— Вот, что за сволочи?! Чтоб разорвало этот город и каждого в нем по отдельности!

Курти выпнул тлеющие тряпки из огня выглянул из канавы. Посредине пустой гавани стояли два человека. Один прислонился спиной к прикордонному складу, пожевывал соломинку и флегматично поглядывал на второго. А тот, необъятных размеров толстяк, продолжал разорялся на весь порт:

— Скоты, уроды, недоумки! Договорились же! Тупые пожиратели селедки!!

Флегматичный выплюнул соломинку и лениво проронил:

— Если это ты их так зазываешь, то точно никто не придет!

— Нет, ну не идиотизм ли? Это они должны меня искать! Им это нужнее.

Не местные — это видно по одежде. Смуглые. Плюс акцент. Наброшенные на плечи шубы им непривычны, да и яркие слишком. Местные так не одеваются. У того, что опирался о стену склада — светлый жёлтый плащ. «И не боится испачкать?» — подумалось Курти.

Он высунулся, чтоб разглядеть повнимательнее, одеяла снова потянуло в костер. Курти неплохо согрелся и тряпки откинул. Своей возней он привлек внимание громогласного:

— Эй! Ты!

Курти повернулся на оклик.

— Это ты?! Правильно?!

Замечательный вопрос, подумалось Курти. Он пожал плечами и честно ответил:

— Это? Я!

— Где ходишь?! Мы тут уже с четверть часа стоим. А один почему? Где твой отец?

И на этот вопрос Курти ответил максимально честно:

— Понятия не имею! Самому интересно.

— Да не он это — подал голос второй — тот повыше был и не такой тощий.

Толстяк засопел и внимательно стал разглядывать Курти.

— Вот черт! Точно не он! Хотя теперь какая разница. Выбора-то нет. Слышишь малец? В обезьяны пойдешь?

— В кого я пойду? — удивленно переспросил Курти.

— Обезьяной, я спрашиваю, на корабле будешь?

Курти так удивился вопросу, что не знал, что ответить. Вроде бы оскорбить его не хотели, но что имелось ввиду он не понял.

— Ты пацана-то не пугай, объясни нормально — засмеялся второй.

— В вороньем гнезде сидеть, палубу драить, каюты убирать, оружие чистить, да найдется тебе работа.

— Так, это… — у Курти перехватило дыхание — юнгой что ли?! На корабль?!