Рошани Чокши - Ару Ша и Конец Времен [litres]

На Мосту Забвения Шукра сказал ей, что в самый ответственный момент она забудет что-то важное. Но исполнилось ли проклятие полностью? Ару не помнила – или, возможно, не хотела помнить, – что почувствовала в тот момент, когда Спящий исчез.

– Да, – слабым голосом проговорила девочка.

– Но, несмотря на это проклятие, ты остановила его, – сказала Мини.

Ару не стала рассказывать, что он сам остановился, потому что считал, будто она присоединится к нему. Не бывать этому в ближайший миллион лет.

– Но самое главное – мы предотвратили конец света, – заключила Мини. – Чего ещё ты хочешь?

Aру выпрямилась.

– Мама! Я должна…

В этот момент наверху открылась и закрылась дверь, а потом послышались быстрые шаги вниз по лестнице. Даже не поворачивая головы, Ару почувствовала, как в комнату вошла мама. От неё исходили тепло и аромат, который всегда напоминал Ару ночной жасмин.

Когда девочка обернулась, мама смотрела на неё. Только на неё.

Она раскрыла объятия, и Ару бросилась в них, сжав маму так крепко, как никогда раньше.

Буу, Ару и Мини сидели на кухне. Мама варила горячий какао и одновременно разговаривала с родителями Мини по телефону. Каждый раз, проходя мимо Ару, она целовала дочь в макушку.

– Думаешь, они уже проснулись? – спросила девочка.

Поппи, Бёртон и Ариэль по-прежнему продолжали спать. По словам Буу, их сон продлится дольше, чем у всех остальных, потому что они были ближе всех к лампе в тот момент, когда её зажгли.

– Думаю, ещё минут двадцать, – со знанием дела проговорил голубь. – Не беспокойтесь, с ними всё будет в порядке, они ни о чем не вспомнят. А что касается обучения, Совет стражей, разумеется, захочет учить вас. Вы же Пандавы, в конце концов, да и битва ещё не завершена. Спящий будет собирать армию, и нам нужно сделать то же самое.

Мини нахмурилась.

– Обучение, тренировки… помимо школы ? А у меня ещё куча других заданий!

– Это то же самое, что и сказать: «Уберись в комнате – и тогда получишь дополнительное домашнее задание», – добавила Ару.

– Неблагодарные дети! – пробурчал их проводник. – Вам выпала такая честь! Раз в столетие! Даже раз в несколько столетий!

– Но ты ведь пойдёшь туда с нами, Буу?

При этих словах голубь поклонился, распластав крылья по полу.

– Для меня великая честь учить вас, Пандавы! – проговорил он, затем поднял голову, но на них не взглянул. – Но примете ли вы мою опеку теперь, когда знаете, кем я был раньше?

Девочки переглянулись: каждая поняла, о чем думает другая, даже без слов. Ару размышляла о том Спящем, которого видела в маминых воспоминаниях: красивый мужчина с добрыми глазами, который считал, что никогда не станет злодеем. Потом она подумала о том, кем, согласно легендам, являлся Буу.

Когда-то давно Шакуни считался злодеем, ведь его ослепила месть, и он совершил ужасное деяние. За это его прокляли. Но, может, все эти проклятия ничего не значили? Ведь он спасал их жизни, и не раз, а дважды. Наверное, нельзя назвать его плохим или хорошим. Он был просто… человеком в виде голубя.

– Люди меняются, – сказала Ару.

Может, это просто её воображение, но ей показалось, что глаза Буу заблестели, как будто он собирался заплакать. Он зарылся клювом в своё оперение, нашёл среди скучных серых перьев одно золотое и потянул за него.

– Моя клятва верности, – торжественно произнес он.

– Клятва верности? – переспросила Мини. – Это то, что люди приносят друг другу, когда женятся?

– Ой! – воскликнул Буу.

– Я для тебя – выгодная партия, – засмеялась Ару.

– Это знак преданности! Помолвка тут ни при чём! – обиделся Буу, всем своим видом выражая отвращение. – Это обещание верности и преданности. Я даю клятву, что буду служить делу Пандав верой и правдой.

Мини и Ару переглянулись. И что надо делать в таком случае? Мини схватила Смертоносный Жезл и попыталась посвятить Буу в рыцари со словами: «Вставай, сэр…», но голубь только хмыкнул и полетел в другой конец музея.

У Ару от смеха заболело лицо. Она посмотрела в левую створку окна: хотя ночь ещё не наступила, звёзды уже начали прокладывать путь на небо. Обычно девочка не могла разглядеть их так четко и ясно из-за вечного городского смога и загрязнённого воздуха, но сейчас они казались такими близкими и яркими… возможно, даже переливались. И вдруг через всё небо промелькнула вспышка молнии, а за ней последовал раскат грома. Мини подпрыгнула, но для Ару этот звук был сродни аплодисментам. Теперь она точно знала: Индра приглядывает за ней.

– Теперь ведь всё будет по-другому, да? – спросила Мини, глядя в правую половину окна.

– Ничего пока не закончилось. Спящий ещё вернётся, – сказал Буу.

– Мы подготовимся, – с яростью в голосе проговорила Ару.

«Во всяком случае, я буду готова», – подумала она.

Час спустя Мини надела рюкзак на плечи и взяла в руку Смертный Жезл. Он сжался до размеров фиолетового зеркальца, которое девочка тут же убрала в карман.

– Хочешь, я провожу тебя? – спросила мама Ару. Каменный слон снова опустился на колени, поднял хобот и открыл рот, приглашая Мини в путешествие домой.

Легкий след магии витал в воздухе.

– Нет, всё в порядке, – ответила она. – Спасибо, тётя.

Возможно, это покажется странным, что Мини назвала маму Ару тётей, хотя они только недавно познакомились (правда, девочка уже очень много о ней знала). Но её так воспитывали: всех друзей родителей она автоматически называла «тётя» или «дядя».

– Нам нужно поговорить с твоей мамой в ближайшее время, – сказала мама Ару. – Мы… давно не виделись.

– Знаю, – сказала Мини и густо покраснела. – В смысле, я хотела сказать… то есть знаю не потому, что подсмотрела ваши личные и самые тайные воспоминания…

Буу, которого только недавно посвятили во всё, громко заворковал. Этим звуком он хотел сказать: «Думай, прежде чем говорить!»

Мини в последний раз обняла Ару.

– Скоро увидимся! – с этими словами она залезла в каменного слона.

Буу смотрел ей вслед и кричал на прощание:

– Не забудь дома пить побольше воды! Пандавы всегда много пили!

Затем уселся на кончик слоновьего хобота и обратился к маме Ару. Это считалось не очень вежливым для голубя – разговаривать с кем-то с земли. Правда, птицы вряд ли могут вообще хоть как-то выразить торжественное почтение.

– Критика, – почтительно начал он, – нам с вами нужно поговорить.