Олег Мушинский - Беспокойные помощники [СИ]

— Но ведь я же медиум! — с жаром закончила Лиз свой рассказ о покупке. — У меня должен быть свой артефакт.

Последнее явно было продиктовано все явственней проступавшей на лице отца мыслью о необходимости продажи этого чуда с целью вернуть хотя бы часть денег. Карл Рыбовод действительно об этом думал, но думал также и о том, что дочь может притащить на замену. Утренний краткий опыт знакомства с магическими существами убедил его, что не все так просто в волшебном мире. А это яйцо, то есть артефакт, лежит себе и есть не просит. Карл Рыбовод тяжело вздохнул и подвел итог своим размышлениям:

— Ну раз должен, стало быть, пусть будет.

— Спасибо, пап!

Лиз от души чмокнула отца где-то между пышным усом и бородой, но тот еще не закончил.

— Так, значит, бери этот артефакт и ступай творить чудеса на кухню.

В глазах Лиз проступило удивление.

— А разве эти ташасы…

— Они готовить не обучены, — пояснил Карл Рыбовод, и криво усмехнулся. — Но боевые ребятки, так сразу не сдались. Попробовали один из твоих магических рецептов сварганить…

— Ну и как?! — сразу воспылала интересом Лиз.

— Рвануло знатно, — признал Карл Рыбовод. — Даже меня с ног сбило. Стекло, я видел, там треснуло. Может, еще чего. Да ты сама все увидишь. Заодно и уберешь.

— Но…

— Ступай, дочка, мне еще садки для рыбок подготовить надо. Завтра уже работники прибудут, а у меня полдела сделано.

Лиз тяжко вздохнула и отправилась на кухню. Увиденное заставило ее вздохнуть вторично. Прочувствованный при этом запах, напротив, побудил Лиз не только больше не вздыхать, но и дышать пореже.

Тика тем временем нашла ташасов. Те сидели кружком у шпиля: грелись на солнышке, впитывали скатывающиеся на них синие искорки и наслаждались жизнью. Тика налетела на них как ураган, чуть не наступив Хитрецу на хвост. Фиолетовый ташас едва успел его поджать.

— Умник, Умник, подключи мне шарик! — зачастила Тика.

— Какой шарик? — не понял зеленый ташас.

— Волшебный!

— А он есть? — удивился Умник.

— Конечно! — воскликнула Тика. — Он в гостиной на столе. Только он не включен и ничего не показывает. Ну включи, Умник!

— Ладно, — согласился тот. — Где эта гостиная?

— Пойдем, я покажу!

Гостиная располагалась в том же доме, что и кухня — с окнами на реку — и занимала почти всю ее центральную часть. Оставшееся пространство приходилось на маленькую темную прихожую с тремя дверями. Одно крыло дома занимала кухня, где с мрачным ворчанием наводила порядок Лиз. Второе крыло было поделено на три части. Две большие были спальнями Карла Рыбовода и сестер, а узкий проход между ними служил одновременно коридором и кладовкой. Коридор заканчивался тупиком, и там, у стены, был как попало свален разный хозяйственный хлам. Чуть ближе по стене вела на чердак приставная лестница.

Осмотревшись в доме и благоразумно избегая совать нос на кухню, ташасы вслед за Тикой пропрыгали в гостиную. Здесь тоже не все было доведено до совершенства, застыв в состоянии неоконченного ремонта. Стены были обшиты отполированными, но некрашеными досками. В оба окна были вставлены рамы со стеклами, но покрашено только одно из них. То, что слева. На подоконнике того, что справа, стоял глиняный горшок с увядающим цветком.

Посреди комнаты лежала перевернутая столешница из орехового дерева. На ней рядком покоились четыре толстых ножки. Та стена, что примыкала к кухне, была скрыта двумя массивными темно-коричневыми шкафами. Оба были пустыми, если не считать редкой пыли на полках. У стены напротив стояло большое, обитое бурым мехом, кресло. Слева от него пирамидой выстроились друг на дружке четыре табурета. Справа стоял столик поменьше, зато в полностью собранном состоянии. На нем была расстелена светлая скатерть, а в самом центре стоял волшебный шар.

Чуть выше к стене была приколочена полочка. Там, на деревянной подставке, мягко переливались матовым светом три светящихся шара. Освещения и без них хватало: занавески в наличии имелись, но не развешанные, а аккуратно сложенные стопочкой на крашеном подоконнике. Доступу света они не препятствовали. Очевидно, Карл Рыбовод, как и любой рядовой обыватель, предпочитал чаще перезаряжать шары, чем разбираться в магической системе управления.

— Включи его, Умник! — попросила Тика.

— Надо вначале развести линию по дому, — отозвался Умник.

— Так разведи ее! — капризно воскликнула Тика.

— Запросто, — оптимистично заявил Умник. — Только надо все сразу делать. Магическая энергия страсть как не любит лишних потрясений.

— Но мне же только шарик, — обиженно поджала губки Тика.

— То тебе, — проворчала Лохмушка.

Умник запрыгнул на стол и осмотрел волшебный шар. Тот был размером раза в полтора больше человеческой головы. Прозрачный шар покоился на медной подставке, удручавшей своей сугубой функциональностью: массивное основание, жесткое крепление на физическом уровне и всего восемь рун из базового комплекта. Ничего сверх абсолютного минимума. Бледно-серый туман, заполнявший прозрачный шар, прямо-таки взывал подключить шар к магической линии, и Тика ему настойчиво вторила.

Подставка под светящимися шарами выглядела куда более привлекательно. Она была выточена из цельного куска светлого, почти белого дерева и покрыта тончайшим резным узором. С первого взгляда понятно — эльфийская работа. Со второго взгляда опытный маг узнал бы в узоре вязь эльфийской магии. Узор не только служил украшением подставки, но и поддерживал питающую шары магическую прослойку. Более того, знающий эту азбуку медиум мог бы без особого труда выписывать для шаров достаточно сложные задачи: полет по запутанной траектории, мерцание разной степени интенсивности, угасание в заданное время или, наоборот, возгорание, и многое другое.

Других магических предметов беглый осмотр не выявил.

— Всего-то?! — обрадовалась Балаболка. — Так это мы мигом. В смысле, ты мигом, Умник. А мы все тебя поддержим.

Лохмушка криво усмехнулась.

— Еще насос на кухне, — напомнил Умник.

— Думаешь, стоит туда сейчас соваться? — усомнилась Лохмушка.

Хитрец обдумал поставленный вопрос, и предложил проинспектировать спальни. Тика, временно забыв о "шарике", помчалась показывать ташасам свою комнату. Точнее, их с сестрой. Эта двойственность ощущалась здесь во всем, и даже наличие всего одного-единственного окна ничуть ее не приглушало.

Кроватка Тики стояла у глухой стены. Над ней висели на ниточках три улыбающихся рыбки с большущими пышными хвостами, светившимися слабым голубым светом. Умник подумал было, что им не помешала бы подзарядка, но, приглядевшись, понял, что так оно и задумано. Кроватка делила стену с массивным, от пола до самого потолка шкафом. Снизу казалось, что он не только вдавливается в пол, но и втискивается в потолок. Со стороны Тики он был покрашен под серую скалу, а снизу искусный художник пририсовал набегающие волны.