Софи Келли - Ловкость лап

Он с той же противной ухмылкой обвёл руками пустую комнату.

— Это Руби тебе сказала, что я уехал из города, верно?

Я не ответила.

Он подбросил ключ в воздухе и поймал.

— Да, насчёт этого я соврал. Просто иногда мне нужно немного свободы.

— Как тебе удалось разыскать пикап, совсем такой же, как у неё? — спросила я.

Джастин рассмеялся.

— То, что мой оказался в точности, как у Руби, это просто везение, — он поднял руки, как подготовившийся к операции хирург. — Он на ходу только потому, что я умею работать руками. Я тебе говорил, что когда был малолетним преступником, умел заводить без ключа чужие машины. И ещё много чему я тогда научился.

— Ты убил Агату, — сказала я.

— Мисс Марпл, — он прищурил глаза. — Не думала, что я так начитан? — Он покачал пальцем, указывая на меня. — Деревенская проныра. Мне следовало догадаться, что это ты. Ты же библиотекарша, — он произнёс это слово так, будто у него противный вкус.

Неожиданно он сдёрнул с моего плеча ремень сумки.

— Что в сумке, мисс Марпл?

Я с трудом сглотнула.

— Фонарь, — я надеялась, что кот не виден или что он вцепится в лицо Джастину, поскольку не собиралась упускать шанс вырваться. Я думала схватить старый хромированный стул, стоявший возле раскладного стола, и швырнуть в окно.

Джастин заглянул в сумку и бросил её на диван. Оуэн не издал ни звука, но я догадывалась, что он разозлился. И возможно, планирует месть.

— Почему ты убил Агату? — спросила я. Я собиралась тянуть разговор, пока не пойму, что делать. Мой голос не задрожал, хотя всё остальное я изо всех сил удерживала от дрожи.

— Я не убивал. Не нарочно. Это был несчастный случай.

Его пугающая весёлость исчезла. И он по–прежнему нервничал.

— Люди это поймут.

— И вообще, какого чёрта она делала среди ночи в том проклятом переулке? — он запустил обе руки в волосы. — Было темно. А на ней было тёмное пальто. Как я мог её разглядеть?

Я кивнула.

— Это несчастный случай. — Мой рот наполнился кислым вкусом. Даже если Джастин сбил Агату случайно, он был пьян и оставил её там умирать. — Ты привёз Эрика в ресторан вместо дома. Вот почему ты был в том переулке.

— Я не знал, что она сама завещает мне деньги, — его взгляд метался по комнате.

Я с трудом ему верила.

— Но ты знал, что деньги у неё есть. А откуда? Никто не знал.

Он снова шлёпнул кулаком по ладони.

— На почте для неё было много писем. Руби их забирала. Я увидел на конвертах обратный адрес и узнал, что это инвестиционная фирма. Руби не знала.

— Ты их вскрывал.

Он пожал плечами.

— Такая фирма могла бы и не экономить на клее.

Может, я сумею его разговорить, он не будет так насторожён, и я смогу вырваться.

— Ты говорил Руби, как боишься потерять финансирование, надеясь, что она расскажет Агате. Что же ты собирался сделать? Использовать Руби, чтобы убедить Агату вложить деньги?

— Ну, а если и так? Что ей делать со всеми этими деньгами? — усмехнулся он. — Она просто сидела на них.

Я подвинулась чуть ближе к краю дивана.

— И правда в том, что ты взял конверт, который Агата не выпускала из рук, решив, что он связан с её деньгами.

Он смотрел мимо меня, в окно.

— А знаешь, в чём правда? Просто кое–кто не умеет пить, и в частности Эрик.

— Ты что–то ему подсыпал.

Его взгляд опять вернулся ко мне.

— Неплохо. Ну да, подсыпал. Так было надо, — его челюсти крепче сжались. — Но вышло не совсем так, как я рассчитывал. Эрик не такой, как я.

— Ты можешь выпить рюмку–другую. Ты можешь остановиться.

— Что? Ты мне не веришь?

— Ты после несчастного случая выпил всего пару рюмок. Так? Я ведь точно не знаю.

Он поднялся с подлокотника дивана и прошёлся передо мной.

— Потому, что я‑то не алкоголик. Это просто чушь, которую с семнадцати лет говорят обо мне. Я не Эрик. Господи, да он даже не помнит тот вечер среды.

— Тогда почему ты просто не объяснил, что случилось с Агатой? Не сказал, что это несчастный случай?

— Да, да, я не мог. Мне правда очень жаль, что для других всё так вышло. Только я не могу.

— Ты про Руби? — я подтянула поближе сумку. — И Эрика.

— Как я сказал, мне жаль, но иногда случается всякое. Иногда приходится чем–то жертвовать.

— Или стать жертвой, — тихо сказала я.

Он остановился передо мной.

— Да, или стать жертвой, — он потёр рукой шею. — Знаешь, как тяжело и как долго пришлось работать, чтобы создать это место, — он обвёл рукой комнату, но я понимала, что он говорит о лагере, не о пространстве, где мы сейчас были, — ты знаешь?

— Вероятно, нет.

— Не знаешь. Так много детей в нём нуждается. А я постоянно сталкивался с людьми, встающими у меня на пути.

Я кивнула.

— Это место должно изменять жизнь. Должно спасать, — он вытащил из–за стола хромированный стул и оседлал его. — Так что оно стоит того. Потребности большинства перевешивают нужды меньшинства.

Аристотель.

— Ты считаешь, всё либо чёрное, либо белое? — спросила я.

Он усмехнулся. Смех разнёсся по полупустой комнате.

— Ты из тех, кто видит оттенки серого, да, Кэтлин?

Длинные сильные пальцы выстукивали по спинке стула ритм, который слышал лишь он. В горле у меня вдруг пересохло.

— Не всегда, но часто.

— Вот что с этим миром не так — слишком много серых теней, недостаточно белого или чёрного. Недостаточно абсолюта, — он пожал плечами, перекинул через стул ногу и встал. — Я должен был сделать то, что требовалось большинству. Мне жаль Агату и Руби. Я сожалею об Эрике. Знаешь, мне даже тебя немного жаль.

Он нагнулся, поднял меня за локоть, так сильно вывернув за спину руку, что я взвизгнула от боли, пронзившей её от локтя и до плеча.

— Джастин, что ты делаешь? — спросила я, пока он тащил меня в кухню.

— Что должен.

В полу на кухне был люк. Раньше я его не замечала. Не отпуская моей руки, он нагнулся и поднял крышку. Вниз, в темноту, вела грубо сколоченная деревянная лестница. У меня волосы на затылке зашевелились, и комната поплыла перед глазами. Мне никогда не нравились тёмные и тесные помещения.

Джастин похлопал по карманам моей куртки и достал мобильник.

— Прости, не могу оставить его тебе. — Он бросил телефон на пол и наступил на него сапогом. Потом подтолкнул меня к первой ступеньке.

— Пожалуйста… пожалуйста, не запирай меня там, — запиналась я. — Я… я помогу тебе с полицией. Помогу с Руби. Я… я не люблю замкнутые пространства. Пожалуйста, не надо!

Он разглядывал моё лицо со смесью жалости и презрения.

— Не надо было тебе лезть в это дело. Совсем не надо. Так много детей нуждаются в помощи. — Он вздохнул. — Я не могу позволить тебе всё разрушить, — он отпустил мою руку и толкнул меня вниз.

Я скатилась по лестнице, инстинктивно прижимая к себе сумку с Оуэном. Над головой захлопнулась крышка люка. Я не могла дышать. Я уцепилась за лестницу и остановилась примерно на трети — насколько можно судить. Наверняка не скажешь, поскольку слишком темно. Мою грудь сдавило, дыхание перехватило. Мне не хватало воздуха. В ушах вдруг зашумело, словно я оказалась под водопадом.